Изгой - Андрей Никонов Страница 47

– Ты проходил тестирование и абсолютно адекватен, иначе бы тебя не взяли в армию и тем более в Силы обороны. Если ты прав, мы назовем это твоим именем. – Полковник сделал пометку в планшете. – Или наши потомки назовут. Эффект Маккензи – звучит неплохо, так что с сегодняшнего дня, капитан, ты единолично отвечаешь за работу объекта. Подбери команду из своих, тех, кому доверяешь, максимум четыре человека, чем черт не шутит, может, и вправду в магии есть что-то полезное.

6 августа 334 года от Разделения, понедельник

Одним сеансом не обошлось, Павел сначала снял браслет в пять часов первой трети, когда печень переработала алкоголь в ацетальдегид, ста секунд хватило, чтобы нейтрализовать большую часть, а потом еще через два часа, остатки ацетальдегида превратились в уксусную кислоту, вызывающую головную боль, на то, чтобы перевести ее в воду и углекислый газ, ушло меньше половины минуты. Он мог бы справиться с этим и в браслете, но количество выпитого превышало все разумные пределы.

Краузе словно с цепи сорвался, объявив крестовый поход по злачным местам Кейптауна. Павел был привычен к теневому бизнесу развлечений (Карпов, помимо игорных залов, владел борделями и ночными клубами), качество местных пороков он оценил бы на троечку. Но это компенсировалось количеством и низкими ценами: смеси, которые рядом с Нижним городом продавались по сто реалов за пять кубиков, здесь стоили в два, в три, а то и в пять раз дешевле.

Ближе к двум часам они с лейтенантом забрели в подвал, где устраивались бои без правил, у каждого бойца было не меньше трех имплантатов, после введения стимуляторов их мышцы увеличивались раза в два, а вены разве что не лопались. На глазах у Веласкеса один из бойцов согнул руками метровый швеллер, кожа на руках от такого напряжения разошлась, обнажая суставы и ошметки мяса, пережатые сосуды и сломанные кости, но рестлер только улыбался, бессмысленно глядя куда-то в сторону.

– Покойник. – Краузе пил не меньше Веласкеса, но постоянно вводил в кровь нейтрализаторы. Смысл этого Павел понять никогда не мог: зачем пить, если весь эффект тут же пропадает? – Еще месяц, и от него ничего не останется.

Зрители были полностью с ним согласны, радостно орали, делали ставки и накачивались дешевыми наркотиками.

Павлу отдых не понравился. Если то, что происходило обычно в «Хайяте», считать за плавающее на поверхности воды дерьмо, тут и публика, и развлечения стремились к самому дну. Это можно было пережить, но складывалось впечатление, что Краузе таскал его за собой как статиста. Сам он постоянно подсаживался к каким-то темным личностям, что-то выспрашивал, пил, снова разговаривал и снова пил. И так в каждом злачном месте, особо не задерживаясь, и только здесь, в бойцовском клубе, они зависли на час.

– Мы кого-то ждем?

– Увидишь. – Краузе в очередной раз активировал аптечку, один индикатор уже горел оранжевым, значит, какое-то из веществ подмешивали в пойло особенно активно. – Посиди немного, посмотри на этих ублюдков. Знаешь, кто изобрел стимуляторы?

Павел знал. В начале двухсотых годов нейробиологи фон Эйлер и Аксельрод случайно выделили необычный гормон, обнаружили его крохотную концентрацию в организме, на пределе чувствительности оборудования. Он выделялся надпочечниками, на которых поселился паразит, застенчиво переименованный в модификатор. В стабильном состоянии гормон себя никак не проявлял, но при добавлении некоторых веществ в организм начинал воздействовать на нервные клетки – очень недолго и с большим временем отката, но тем не менее Силы обороны тут же засекретили исследования и поначалу испытывали его на своих бойцах. Тогда же придумали имплантаты – специальные чипы, которые дозированно подавали в организм раствор и контролировали уровень гормона. А потом кто-то слил список веществ-стимуляторов, предварительно выкупив все доступные на рынке ресурсы, и сделал на этом отличный бизнес. Суперчеловеком тот, кто колол себе стимуляторы, не становился, но по сравнению с обычными людьми сила или быстрота реакции повышались в разы – на несколько часов, после чего супермен превращался в тормознутого дохляка.

– Точно, – лейтенант кивнул. – А все вы, маги, виноваты. Угроза обществу.

– Мы всегда виноваты. – Веласкес встал. – Подожду тебя в гостинице.

– Эй, стой, то есть сядь обратно. Сейчас начнется. На октагоне два уборщика сметали с покрытия зубы, обломки стульев и металлические штыри. Следом за ними дроиды убирали кровавые пятна, придавая пластику первозданную тусклость. Зрители пялились на ринг, словно там до сих пор шли бои, зрачки у большинства гостей были расширены на всю радужку.

На середину октагона вышел ведущий, лысый мужчина с буграми мышц, в пиджаке с обрезанными рукавами, красном галстуке на голой шее и лакированных ботинках на босу ногу, по пути пинком отправив одного из уборщиков за канаты; толпа радостно взвыла.

– Ну что, готовы? – заорал он.

– Да, – вразнобой заголосили зрители.

– Дружно!

– Да! – заорали со зрительных мест так, словно их током долбануло.

– На ринге!

– Да!

– Несравненная Хилари! – чуть не захлебнулся слюной ведущий.

Зал взорвался воплями. Орал даже Краузе, Павел поначалу отмалчивался, но потом решил, что выделяться из толпы неправильно.

– Тридцать семь боев, тридцать пять побед, пояс чемпиона! – Ведущий указывал микрофоном на проход, в котором появилась девушка в короткой набедренной повязке, почти ничего не скрывавшей, невысокая, русоволосая, со стройными мускулистыми ногами и шрамом на левой груди. Она шла не торопясь, щедро улыбалась поклонникам и раздавала воздушные поцелуи.

– Хил! Хил! Хил! Хил! – скандировал зал.

Хилари запрыгнула в ринг, поклонилась ведущему и, ничуть не смущаясь наготы, подняла руки вверх. К ней подскочила девушка в кимоно, опустилась на колени и протянула два коротких черных ножа.

– Смотри внимательно, – предупредил Краузе Павла.

Тот пожал плечами. Девушка была хороша, и не более того. Оружие в руках делало ее более привлекательной, но не настолько, чтобы потерять голову.

– Кто же сразится с несравненной Хил? – Ведущий подошел к Хилари, приобнял ее за талию. – Кто бросит вызов нашей чемпионке? Это…

Зал напряженно притих.

– Победительница отборочных игр, – лысый снова ткнул микрофоном в проход, – восходящая звезда ринга, смертельно опасная и невероятно жестокая Шейла.

Из темноты прохода, освещаемая прожекторами, появилась невысокая китаянка в черном трико. Она шла, не обращая внимания на зрителей, которые платили ей примерно тем же – очевидно, Шейла не пользовалась той же популярностью, что и ее соперница. Китаянка коротко поклонилась ведущему, взяла у девушки в кимоно короткий хлыст и замерла.

– А теперь угадай, – Краузе наклонился к уху Веласкеса, – кто из них дочка Шань Ли.

Павел отвечать не стал. У воспитателя действительно была дочь, и он даже видел