Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник) Страница 48

Что-то здесь было не так. Видеобионоиды путников медлили, будто им страшно не хотелось нас атаковать. Что их сдерживало? Заградительный огонь Робота и крысозавров? Даже не смешно. Все стрелки, вместе взятые, выкашивали ежесекундно сотни «мячей», но это была лишь капля, потеря которой не могла остановить не то что море, но даже волну!

Голован спрыгнул с тарантула и, отбросив пушку, выбежал на равнину. Там он развернулся и замахал руками. Не забывая стрелять, Робот попятился к нему, но за шаг до стеклянной глади остановился, провёл манипулятором по пулемёту и аккуратно положил его наземь. «Совсем с ума сошли?! На кой разоружаются, пацифисты хреновы?!»

Патрик жестами показал, что нам следует поступить аналогично. Бежать от «мячей» на равнину – это ладно, но расстаться с оружием я не согласен!.. Одновременно мы соскользнули со спины тарантула и со всех ног поспешили к Головану.

Обогнав нас, Рыбачка направил чоппер к пустоши, но что-то у него заглохло, так что ему пришлось вместе с его прекрасной дамой встать в позу «пешком» и толкать мотоцикл чуть ли не изо всех сил. Правда, только Гордей загнал двухколёсного железного коня на стекло, как дело у него пошло живее и легче, будто исчезла сила, ему мешавшая. Крысозавры стройными рядами двинули за нами.

И вот метра за три до стекла моя пушка, стреляющая шаровыми молниями, попыталась сорваться с плеча! Оружие дёрнулось, ремень сполз. Пушка монотонно зажужжала. В карманах у меня вдруг принялись выказывать недовольство «ёж» и «крабик». Мне пришлось успокаивать всех, по очереди гладя. И если в карманах волнение унялось, то пушка вырывалась из рук и норовила навести на меня ствол, чтобы, я уверен в этом, выстрелить.

– Батя, брось. – Хорошенько размахнувшись, Патрик отшвырнул своё ружьё подальше в развалины. – Равнина – табу для бионоидов.

Бросить оружие?! Это было для меня противоестественно.

Макс Край физически не мог так поступить.

И только я ступил на гладкую поверхность, которая, против моих ожиданий, оказалась вовсе не скользкой, пушка перестала вырываться. Она была мертва – бесполезный микс погибшей плоти и более нефункциональной механики и электроники. И убил её я…

На равнину оставалось войти примерно двум десяткам крысозавров, когда «мячи» таки атаковали. Было ли это их истинным желанием, или же Центр заработал и отправил приказ задержать нас, не знаю. Точно одно: замешкавшимся четырёхлапым союзникам не повезло. Их моментально облепили «пчёлы» и сами «мячи» принялись мандибулами их рвать на куски.

Рефлекторным движением я вскинул пушку к плечу, нажал на спуск – и ничего не случилось. Менее чем за пару секунд всё было кончено. «Мячи» жестоко расправились с теми, кто против воли путников вторгся в исходник, но в воздушное пространство над пустошью они не залетели, это им было слабо. Бионоиды с пропеллерами довольствовались тем, что уничтожили тарантулов, разобрав их по винтику и объев хитин.

Я уронил бесполезное оружие на стекло и повернулся спиной к развалинам и гудящему винтами небу. Патрик подошёл ко мне, ободряюще положил руку на плечо.

Перед нами простиралась бескрайняя равнина.

Зря Милена надела любимое платье – снежно-белое, с вырезом на спине до середины ягодиц, а на груди – почти до пупка. Если б знала, в какой переплёт попадёт, и что придётся чуть ли не на каждом шагу палить из «маузера» и разбивать джипы об автозаки, приоделась бы во что-нибудь соответствующее. Дома-то, в уютной квартире посреди африканского сектора, помимо прочих нарядов имеются камуфляж с разгрузкой и модный в этом сезоне бронежилет. А то ведь в суете даже сумочку потеряла, которая так шла к платью и маникюру…

Об этом примерно размышляла Милена, стреляя из «маузера» по фигуркам в серых костюмах, посмевших показаться на мраморной лестнице.

Быстро же примчались легавые на выручку бандюку из Конча-Заспы! Небось на Троещину искать гопстоперов, подрезавших работягу, так не спешили бы…

Почему Милена вернулась, узнав, что Заур её обманул?

Потому что она – блондинка, которой думать и принимать верные решения противопоказано самой природой. И потому что Макс велел смотреть и слушать новости о грядущей войне. А уж она такого по ящику насмотрелась, что на всю жизнь хватит. Если начнётся ядерный конфликт, никто не выживет. Никто. Что означает: её сынок тоже погибнет. А палач, если опять не соврал, собирается предотвратить теракт, из-за которого всё полетит в тартарары.

И всё бы ничего, но самому ему не справиться. Тем более сейчас, когда он совсем пришибленный смертью сестрёнки…

Один слева, второй справа, ещё двое двинули не по лестнице, а прямо по кустам и цветам. Скоро догадаются атаковать от соседей, где можно до самой воды спуститься под прикрытием мощного забора… А вот того, что атаковал с тыла, не заметили ни Милена, ни Хельга, редкими очередями из ПКМ – надо беречь патроны – пресекающая робкие намерения палачей спуститься к пляжу. Мокрый, – переплыл-таки с соседнего участка – с ножом в руке он набросился на Хельгу, решив, что нейтрализовать пулемётчицу важней, чем блондинку с пистолетом. И у него всё получилось бы, если бы не одно «но».

«Но» ростом более двух метров, однорукое, в куртке с капюшоном, прикрывающем лицо. Милена только подумала направить «маузер» на врага, который собрался воткнуть лезвие ножа в печень Хельги, а Ронин – как он здесь?.. откуда?.. – в прыжке сшиб легавого мощным ударом ногой в рёбра, а потом, когда тот рухнул на каменные плиты днепровского берега, каблуком раздробил павшему голову, вмяв лицо чуть ли не в затылок. Сделал он это легко, будто в носу поковырялся, а не человека убил. Второго, зашедшего в тыл со стороны реки и не менее влажного, чем первый, он приложил локтём своей единственной руки в солнечное сплетение.

Двигался Ронин неимоверно быстро – за долю секунды с места преодолевал расстояние в десяток метров. Человеку такое просто не под силу! Автоматная очередь – палач наверху на лестнице воспользовался замешательством Хельги – должна была прошить Ронина от ягодиц до затылка, но он непостижимым образом уклонился от веера пуль.

Он лишал жизни бесстрастно. Угрызения совести не мучают убийц со стажем. Нужен труп? – легко! Ещё хотите? – да запросто! Или нет, не так. Ронин просто убирал препятствия. И не то чтобы расчищал путь к великой цели, нет. Скорее – отбрасывал прутики с просёлочной дороги. И делал это настолько умело, что Милене стало не по себе.

Она замерла при появлении этого мужчины. Только от вида одного самца у неё так же перехватывало дыхание – от Макса Края, чтоб ему пусто было!..

Хельга быстро пришла в себя и, сообразив, что однорукий великан с ними заодно, приготовилась стрелять по палачам, проявлявшим всё большую активность.

Но тут Ронин заговорил, и Милена едва не заткнула уши – у главаря «азиатов» серьёзные проблемы с голосовыми связками. Слова из него вырывались с натужным шелестом и скрежетом:

– Идите к Зауру. Ему нужна помощь. Я прикрою.

Над Ронином, чуть ли не коснувшись головы, пролетела хищная птица, но его это не смутило, хотя Милена с Хельгой дружно вздрогнули. Позже Милена признала, что именно появление птицы вынудило её довериться Ронину…

Вручив ПКМ однорукому, Хельга юркнула в домик.

Перед тем, как последовать за ней, Милена обернулась.

С пулемётом в единственной руке, Ронин мчал вверх по лестнице – туда, откуда прибывали палачи. Двигался он будто в отточенном многими тренировками бальном танце. Только вот костюмчик для выступления подкачал. Ну что это за кимоно с капюшоном и накладными карманами? Где нормальный пиджак? Да и личико, на миг выглянувшее из-под капюшона, публике показывать не стоит – изрубленное глубокими шрамами, страшное.

Если хоть десятая часть того, что говорят о Ронине, – правда, после смерти его труп следует нашпиговать серебряными пулями и осиновыми кольями, а потом сжечь.

Милена вошла в тускло освещённое единственной лампочкой помещение.

Неподвижно, точно статуи, высеченные из камня, анонимным шутником одетые в скафы, Патрик и крысозавр стояли посреди стеклянной равнины. Обдуваемые ветром – он усиливался – даже дышать перестали. Сын положил ладонь в шестипалой перчатке на шлем крысозавра, а тот в ответ прижал обтянутый чешуйчатой защитой хвост к груди моего мальчика.

«Так надо, батя», – сказал сын перед началом процедуры возврата.

Надо, ёлы… Кому надо? Мне? Вот это вряд ли.

Патрик постучал себя по шлему, как будто по лбу, и объяснил, что ему нужно вернуть нашего друга родственникам, что так правильно, что без него скучают.

Друг – это крысозавр, с которым судьба свела нас в заброшенном вавилонском метро. Благодаря его оружию Парадиз был повержен. И потом в Нью-Йорке он отдал жизнь, чтобы спасти Патрика.