Андрей Левицкий - Выбор оружия Страница 48

– Лезет кто-то, – сказал я, целясь. Далеко-далеко маячил светлый – но с каждой минутой темнеющий, ведь наступил вечер – проем на том месте, где раньше была дверь будки, а теперь, скорее всего, остался лишь искореженный пулями перекрученный металл. В проеме что-то мелькнуло.

– Граната! – Пригоршня выстрелил и повалился на бок, за баррикаду.

Но это оказалась не граната, а дымовая шашка.

Она упала недалеко от нас. Светло-серые клубы поползли во все стороны, быстро поднимаясь к потолку. Вскочив на колени, я начал стрелять, и тут рожок закончился. Бросив «узи», схватился за пистолет. Дым заволок уже весь коридор, но какая-то вентиляция здесь все же была, и он не просто повис в воздухе: струи его изгибались, вытягиваясь под потолком, следуя воздушному течению. Сквозь них едва пробивался свет оставшихся лампочек. Закашлявшись, я обернулся. В пещере дыма было меньше, сквозняк выдувал его отсюда, но ящиков и тех, кто их разгребал, я не увидел. Откуда-то сбоку вынырнул Пригоршня с моим факелом в руках. Размахнулся и швырнул его – с гудением вращаясь, тот улетел, дым позади завился широкими кольцами, розовое пятно еще секунду было видно, затем пропало.

– Злой! – выкрикнул Пригоршня. – Как у вас?

Сталкер не ответил, и напарник приподнялся, собираясь подбежать к ним, но тут я сказал:

– Идет кто-то.

– Что? – он повернулся обратно. – Где? Не вижу…

Потом мы одновременно выстрелили: из дыма, который в коридоре был куда плотнее, чем здесь, что-то неслось прямо на нас.

Пули врезались в тело, и оно свалилось на остатки баррикады. Патриота теперь было трудно узнать, мне это удалось лишь по усам – спутанные черные волосы еще виднелись на развороченной кровавой маске, в которую превратилось смуглое лицо.

Тот, кто швырнул его в нас, прыгнул следом.

В руках Лесника был «узи», такой же, как у меня. Великан навис над нами, Пригоршня выстрелил снизу вверх, пуля ударила в автомат, и тот подскочил, вывернулся из толстых коротких пальцев, вращаясь, улетел в сторону.

Не издав ни звука, Лесник нагнулся, будто молотобоец, и как кувалду опустил кулак на голову напарника. Я выстрелил почти в упор, попал в левую руку, а потом тот же кулак врезался мне в грудь.

Задымленный мир опрокинулся: меня отбросило назад. Выпустив пистолет, я врезался спиной в ящики и проломил один. На голову со звоном посыпались патроны. Я закашлял, захрипел, перекатился на бок и пополз в сторону.

Краем глаза увидел, что второй проход наполовину свободен – дым потоком вливался в него – и никого, кроме нас троих, в пещере-складе уже нет. Повернулся, пытаясь встать.

Напарник принял стойку карате; Лесник, перешагнув через остатки баррикады, поднял руки, как в боксе, наклонив голову, двинулся к нему и вдруг ударил левой. Пригоршня качнулся – видно было, что он все еще не пришел в себя после первого удара, – уклонился, чуть пригнувшись, шагнул в сторону и рубанул ребром ладони по шее.

С тем же успехом он мог бить слона. Напарник ударил ногой, но великан неожиданно быстрым для такого жирного здоровяка движением перехватил ее, дернул и крутанул. Никита сделал боковое сальто, как тогда, когда сломал шею темному на крыльце горного домика, но в этот раз упал неудачно, шмякнулся на каменный пол ребрами и вскрикнул. Лесник склонился над ним, сдавил ладонями голову и стал поворачивать, явно намереваясь отвинтить ее. Напарник приподнялся, кряхтя, упал обратно на пол, вцепился в толстые запястья, не в силах оторвать могучие руки от своего черепа. Он застонал.

Я к тому времени отполз на пару шагов в сторону. И когда услышал стон, вскочив, прыгнул на Лесника сзади.

Повис на его спине, попытался придушить великана… А он напряг шею, и моя рука сама собой стала разгибаться в локте.

Зато другую я просунул над его плечом. Под пальцами оказалось что-то железное, скользкое… Я вцепился и рванул что было сил.

Брызнула кровь. Лесник выпрямился, отпустив Никиту. Я увидел, что держу в руке серебряный черепок на железном кольце, от которого тянется цепочка, соединяющая его с… Что это за большой ком, мягкий, бледно-розовый, залитый кровью… Ухо Лесника! Ну, не все ухо, а где-то треть, но все равно – очень большое…

Он зарычал. Я оттолкнулся коленями от его спины, отскочил и присел – кулак пронесся над головой, когда великан обернулся, наотмашь рубанув воздух.

Швырнув кусок уха ему в глаза, я бросился мимо Лесника, схватил за плечи пытающегося встать на ноги Никиту и потащил к расчищенному проходу.

Этот коридор был куда у́же туннеля, по которому мы попали в пещеру, здесь даже невозможно было встать в полный рост.

– Злой! – выкрикнул я, когда мы с напарником нырнули туда, перебравшись через последние ящики. – Шрам!

Никто не откликнулся: они убежали далеко вперед.

Пригоршня еще плохо соображал, что происходит. На бегу он морщился, тер шею, то и дело спотыкаясь. Стало темнее, ход изогнулся вправо, затем пошел вверх под крутым углом, так что пришлось опуститься на четвереньки. Под ногами был обычный камень, а не железные решетки. Впереди возник свет, и мы поползли быстрее. Теперь стал слышен рокот винта, гул водопада и то и дело прорывающееся сквозь них стрекотание автоматов.

– Ты как? – спросил я.

– Лучше, – хрипнул он из темноты. – Только шея отвалится щас вместе с башкой. Но я этого гада урою еще! Мы с ним встретимся, попомни мое слово, я ему руки вырву и в ноздри вставлю!

Впереди замаячило круглое отверстие диаметром чуть больше метра, сквозь которое лился тусклый свет. Коридор стал более пологим. Мы перебрались через ржавую решетку, когда-то закрывавшую проем, и легли плечом к плечу, осторожно выставив головы наружу.

Вертолет летел прочь от нас вдоль склона. Приближалась ночь, небо потемнело. Отверстие располагалось несколько выше и чуть в стороне от железной будки. Прямо под нами был каменный выступ, так что разглядеть этот ход снизу было тяжело.

– Ах ты! Всех коней перемочили, уроды! – с чувством произнес напарник, высовываясь дальше. Упершись локтями в выступ, я тоже посмотрел: две лошади лежали возле будки, из остатков которой торчали чьи-то ноги, третья пыталась подняться, дергая шеей, и вновь падала. Солдат с автоматом, стоящий рядом, вдруг наклонился и вонзил в длинную шею нож.

– Сука! – Никита завозился, выбираясь, я попытался схватить его за плечо, но тут взгляд случайно упал за озеро… Асфальтовая дорога, бетонный квадрат… И я вспомнил! Вспомнил, где видел нечто похожее! Там было кое-что еще, надо только сообразить, что именно…

Напарник уже исчез из виду, спрыгнув вниз. Оттуда донесся короткий вскрик. Когда я на заду соскользнул со склона, неподвижное тело солдата лежало на мертвых конях, а Никита присел под будкой, прижавшись к ней, смотрел вслед вертолету.

Он кивнул на «калаш» с треснувшим прикладом, валявшийся возле смятой будки, и я схватил оружие. Сам Пригоршня вооружился «валом», а у его ног лежали два больших армейских ножа.

– Возьми один… – начал он. Дальнейшие слова заглушил грохот сразу нескольких автоматов.

– Куда наши делись? – прокричал я, но он не услышал. Мы одновременно выглянули и увидели, как по козырьку поднимается с десяток солдат. Видно было, что солдаты не бегут к нам, но убегают – то и дело оглядываясь, они стреляли в воздух… Сквозь который вдруг пронеслась тень, на мгновение стала более четкой, потом вновь исчезла – и тут же последний солдат взлетел, расставив руки и ноги, заорал, а после голова его отделилась от шеи, взвилась, напоминая красную комету.

Тело полетело вниз, голова, подскакивая, как футбольный мяч, покатилась по козырьку. Двое солдат, слишком перепуганные, чтобы соображать, прыгнули – но озеро начиналось дальше, а под ними были лишь кусты… Один рухнул туда, с треском ломая ветви, и остался лежать неподвижно, второй свалился на мотоповозку, сломав кузов.

Повозка была единственным, что стояло в зарослях: Уильям Блейк и телега с Безумным исчезли.

– Телеги нет, – прокричал я. – Видишь?

Шестеро или семеро оставшихся солдат мчались по козырьку, то и дело оглядываясь. Кто-то орал от ужаса. Тварь, возникшая было позади бегущих, вновь стала невидимой, в сумерках я разглядел лишь смутную тень, скользнувшую вдоль склона, – на одно мгновение она обозначилась четче, а после будто разлилась по воздуху, расползлась пеленой, которая заструилась вслед беспорядочно стреляющим солдатам, нагоняя их…

Тем временем вертолет повис между землей и остатками железной будки, развернулся кабиной к козырьку. Мы с напарником глянули друг на друга.

– Может, из такой дуры химеру и получится завалить, – с сомнением крикнул Никита.

Стволы завращались, грохот накрыл озеро, и позади солдат из склона над козырьком ударил фонтан каменного крошева. Машина качнулась, отлетая назад. Оставшиеся в живых были всего в нескольких метрах и вот-вот заметят нас. Преследующая их химера, одно из самых таинственных порождений Зоны, обладающее феноменальной способностью к мимикрии, могла погибнуть под огнем вертолета, а могла и выжить…