Надежда Навара - Расходный материал Страница 48

– Быстрее, чем ты думаешь, – пробурчал любитель крепких напитков.

Эрик достал из кармана блокнот и авторучку. Быстро черкнув несколько строчек, он вырвал листок и, сложив пополам, протянул наемнику.

– Сэр, пожалуйста, передайте ему эту записку. Он будет вам очень благодарен!

– Ладно уж, давай. – Кажется, носитель татуировки избрал самый простой способ избавиться от настырного визитера. – Передам.

– Только не забудьте, сэр.

– Сказал, передам – значит, передам! – отрезал тот.

Спровадив назойливого техника, Курт Лямке меланхолично вздохнул. Сегодня даже любимый напиток не приносил радости – на поверку жизнь оказалась довольно паршивой штукой.

Дружеский хлопок по плечу вывел Курта из состояния мрачной задумчивости. Лейтенант обернулся.

– А, это ты. – Он протянул Генриху Радзинскому бутылку. – Хлебнешь?

– Не откажусь.

Пилот «Гора» сделал солидный глоток и поинтересовался:

– Послушай-ка, Курт, с кем это ты тут базарил?

– Да так. Псих какой-то, – пожал плечами лейтенант. – Рвался на «Мамочку». Мол, дело у него к шефу важное. А сам – будто только из помойки выскочил.

Он презрительно сплюнул сквозь зубы.

– Короче, не пустил я его.

– Ну и правильно, – поддержал Генрих. – Еще сопрет чего-нибудь.

– Вот и записку оставил. – Лямке показал сложенный листок и с сожалением вздохнул. – Только я не пойму ни черта. Я на русском-то говорю, а читать не умею.

Неожиданно он заволновался:

– Слушай, а может, и вправду что важное? Сходил бы ты к капитану, передал. – Курт кивнул в сторону «Орлиного гнезда». – Шеф велел мне туда не соваться…

– Нет проблем, лейтенант!

Прячась за массивным корпусом погрузчика, Эрик Донебро наблюдал за их диалогом. Убедившись, что его послание отправилось по назначению, он быстро покинул космопорт.

Проклятый капитан Колли опаздывал уже на одиннадцать минут. Нервы Донебро натянулись как струна. Он вдруг явственно ощутил: второй попытки у него не будет, люди Белова сумеют его взять. «Чертов наемник!» – выругался про себя агент стратегической службы.

Хрустнула ветка, затем еще одна. По лесу шел человек – шел открыто, не таясь. Вышел на полянку, огляделся по сторонам, присел на поваленное дерево и закурил.

Эрик узнал его, но из осторожности решил выждать.

Докурив сигарету, тот бросил окурок в траву и раздавил сапогом.

– Может, хватит по кустам-то ползать, приятель?

Эрик медленно поднялся, но подходить ближе не стал. В его руке поблескивал небольшой лазерный пистолет.

– О, какие мы грозные, – ухмыльнулся наемник, демонстративно показав пустые руки. – Настоящий коммандос!

Донебро был не расположен шутить.

– Я ждал капитана Колли. Почему он не пришел?

Похоже, тон вопроса задел посланца.

– Не пришел, значит, не смог. Послушай, приятель, я не знаю ваших с капитаном дел, да и знать не хочу! Шеф велел доставить тебя на «Мамочку», и все. – Он встал и отряхнул штаны, словно собрался уходить. – Хочешь, я могу сказать, что не нашел тебя. Решай сам!

Выбирать не приходилось. Спрятав пистолет, Донебро решительно направился к наемнику.

– Так-то лучше, приятель. – Мужчина широко улыбнулся. – Не беспокойся, доставлю в лучшем виде.

– Хватит трепаться, времени нет. – Не останавливаясь, Эрик прошел вперед.

– Как скажешь, приятель, как скажешь.

Страшный удар обрушился на шею агента стратегической службы.

ГЛАВА 28

Борт фрегата «Коала»,

орбита нуль-перехода, Саргон,

Зона оккупации легионов Ориона.

13 августа 3000

Последнее, что запомнила капитан Юхнова, был хищный силуэт вражеского перехватчика, стремительно проносящийся над ее подбитой «Мантой». В кабине потерявшего управление истребителя начался пожар, но погас от недостатка кислорода. Помощи ждать неоткуда – транспорты ФОГ давно ушли вперед на многие тысячи километров. И все же, прежде чем потерять сознание, она успела дотянуться до кнопки аварийного жизнеобеспечения.

Сознание медленно возвращалось к молодой женщине. Вместе с ним вернулась и боль. Кроме боли в окружающем мире существовали только две вещи: яркий ослепительно-белый свет и монотонный голос, проникающий во все закоулки уставшего мозга.

– Назови свое имя, звание и подразделение, – пульсировал в голове без конца повторяющийся вопрос.

– Ольга Юхнова, капитан, Оружейная гвардия, – прошептала она, удивившись собственной податливости.

Защищаясь от режущего света, Ольга сделала попытку отвернуться, но тело, словно чужое, не хотело слушаться. Она закрыла глаза. Стало еще хуже – под воспаленными веками поплыли радужные круги, мучительно затошнило.

Голос стал мягким и обволакивающим, как тягучая патока:

– Кто атаковал Саргон?

Ольга медленно растворялась в приятных обертонах. Голос ласкал и убаюкивал, снимая боль, и все же, сделав над собой усилие, она промолчала.

Нахлынула нестерпимая волна жара. В мозг вонзилась раскаленная игла вопроса:

– Кто атаковал Саргон?!!

– Первый экспедиционный корпус Фронта Освобождения Гиад, – прохрипела она пересохшим ртом.

И все разом прошло, отхлынуло, исчезло.

Ольга опять была одна среди мерцающих звезд, ее истребитель неподвижно висел в пустоте космического пространства. Воздух медленно покидал кабину «Манты», тут же застывая искристыми облачками голубоватого инея. Она задыхалась, сознание меркло.

– Очнись, пилот, – проник в нее спасительный голос, питая угасающий мозг кислородом. – Назови координаты своей базы, и я доставлю тебя туда.

– Нет! – собрав в кулак остатки воли, крикнула она в пустоту. – Нет! Лучше умереть!

– Как хочешь, пилот, – голос наполнился тихой грустью, – как хочешь. Я спешу, мне надо лететь.

Он уходил, вместе с ним уходила и жизнь.

– Подожди!!!

Сильное тело молодой женщины отчаянно не хотело умирать, с губ сорвалось:

– Звездная система G2V-HR4816, Мьёлнир.

На приборной доске барокамеры вспыхнул и настойчиво замигал тревожный красный глазок.

– В чем дело, медик, она сможет дальше говорить?

Центурион Григ требовательно уставился на человека в белом халате, колдовавшего над аппаратурой.

– Активность головного мозга стремительно угасает. Повреждения слишком обширны, для полной регенерации нужно стационарное оборудование, которого у нас нет. – Врач беспомощно развел руками. – Мы можем стабилизировать ее еще на сутки.

Виновато посмотрев на центуриона, он хотел еще что-то добавить, но тот уже не слушал его.

– Достаточно, я понял. Отключай.

Резко повернувшись, бриид покинул лазарет «Коалы».

Старшие офицеры задействованных в операции подразделений собрались на мостике фрегата.

– Претор Винсон удовлетворен нашими действиями на Саргоне! – самодовольно вещал Григ, прохаживаясь по отсеку. Металлический пол помещения гулко отзывался на энергичные шаги центуриона. – Командующий распорядился начать вторую фазу операции.

Сделав многозначительную паузу, оратор повысил голос:

– Ответственность за ее выполнение он возлагает на тебя, трибун!

«Уже успел доложиться, сморчок штабной!» – неприязненно подумала Роберта и поменяла позу. Металлический стул жалобно скрипнул под тяжестью ее тела. Суматошный Григ неожиданно напомнил ей злополучного капитана Броди. Развивать дальше неприятную аналогию не хотелось, и она перевела взгляд на триерарха «Коалы», невозмутимо изучавшего звездную карту.

Не дождавшись ответа, центурион презрительно фыркнул и вновь заходил по мостику. Реакция гоплита вполне соответствовала его представлению об интеллектуальных способностях полукровки.

«Тупая сука. Никаких мозгов, одни мускулы!» – констатировал Григ и решил не тратить попусту запал. У него было занятие получше – он извлек из памяти подробности сражения у пролома Сикхи, где его когорта славно наподдала варварам, и принялся трансформировать их в картины грандиозных битв, в которых он, центурион Григ, одерживал новые удивительные победы.

Воспользовавшись возникшей паузой, молчаливый командир «Коалы» прошел к навигационному компьютеру, подключил контактный нейролинк и углубился в работу. Тело бриида замерло, глаза приобрели пустое бессмысленное выражение – мозг напрямую обменивался информацией с машиной.

Роберта пыталась разобраться в собственных ощущениях.

«По идее сейчас меня должны охватить служебное рвение и восторг от оказанного доверия. Случай-то практически уникален! Полукровка в девятнадцать лет стала трибуном. В моем подчинении грозная сила – три штурм-манипула. Любой другой уже орал бы „Аве“ по поводу и без повода».

Тем не менее предписанной уставом и обычаями радости не наблюдалось. Напротив, в ее душе поселился червь сомнения – претор что-то недоговаривал.