Вячеслав Шалыгин - Экзамен для гуманоидов Страница 48

Скользнув между двумя очагами боя, к лейтенанту сзади подобрался Мартынов. В кулаке убийцы блестела длинная заточка? Интересно, где они прячут эти штуковины, если в «саркофаги» всех укладывают голыми. Жутко изобретательный народ! Лейтенант, не оборачиваясь, легко взмахнул рукой, перехватил запястье нападающего и, качнув его на себя, заставил вооруженную руку описать дугу. Заточка с треском вошла Мартынову точно между глаз по самую рукоятку. Тело уголовника напряглось и, упав на пол, несколько раз судорожно дернулось. Нет, так просто лейтенанта нам не взять. Ряды нападающих таяли на глазах. Ко всему прочему их движения становились медленными от усталости и испуга. Диверсанты дрались отменно. Их потери составляли негр и один из белых, уголовников же стало вдвое меньше от первоначального количества. Атака захлебнулась. Лейтенант выпрямился и насмешливо взглянул на телекамеру. Казалось, что он видит нас, замерших перед монитором болельщиков, и холодок презрения в его взгляде заставил меня поежиться.

– Он смотрит на нас, как на муравьев, бессмысленно строящих свой неуютный и шаткий дом посреди асфальтового шоссе, – шепнул я Музе. – Он даже не хочет тратить время, чтобы смести натасканные нами веточки и травинки, первый же автомобиль сделает это и без него.

– Очень поэтично, – совершенно серьезно ответила Лена, вставая с кресла. – Однако он всего лишь человек…

– Ты куда? – я попытался схватить ее за плечо, но не успел.

На это простое движение ушла целая вечность, за которую Лена проделала весь путь от рубки до машинного отделения. Я снова перевел взгляд на экран. Звук исчез. Бойцы медленно подносили друг к другу кулаки, плавно падали и лениво уворачивались от ударов. Кровь яркими круглыми каплями зависала в воздухе, словно раздумывая размазаться ей по стене или плюхнуться на пол. Единственным более-менее подвижным оставался все тот же лейтенант. Он изо всех сил старался набрать на выносной консоли своей чертовой «пушки» слово или код, видимо, запускающий аппаратуру. В нормальных временных условиях его пальцы должны были мелькать над клавиатурой со скоростью звука, но сейчас они едва шевелились, с каждой растянутой секундой все медленнее и медленнее. Лена появилась в отсеке как раз тогда, когда палец лейтенанта завис над клавишей «ввод». Ей тоже было трудно, это я видел, но в отличие от других она могла двигаться. Причем достаточно быстро. Она перехватила снижающийся со скоростью минутной стрелки палец лейтенанта и отвела его руку далеко в сторону. Затем она грубо выдернула из разъема кабель, соединяющий аппарат военных с «искривителем», и, легко подвинув тяжеленный ящик моего прибора, воткнула его провод в освободившийся порт.

Сначала ничего не происходило. Замершие в самых нереальных позах, люди не двигались. Немного погодя я заметил, что один из диверсантов чуть присел, а нападающий на него ополченец потерял равновесие и начал падать через плечо атакуемого вниз головой. Я сумел скосить глаза и обнаружил, что на пороге машинного отделения постепенно появляется новая пара персонажей: Павел и Аля. Вовремя. Лену пора выводить из этого мордобоя, а иначе…

Нет! Я подскочил бы, если б смог. Все быстрее и увереннее отведенная Музой в сторону рука лейтенанта тянулась к торчащей из головы Мартынова рукоятке оружия. Паша! Аля! Вы видите это?! Сделайте что-нибудь! Ради всех святых! Я приказываю, я прошу, я умоляю! Сделайте!

Я выпрямил непослушные ноги и, переворачивая кресла, медленно шагнул к выходу. Второй шаг, возможно, дался немного легче, но настолько немного, что особой разницы я не заметил. Ускорилось мое продвижение шага с десятого, уже на пороге рубки, как раз в тот момент, когда путь мне преградил генерал Сомов.

– Ты все-таки решил сделать по-своему, – генерал переступил через порог, втолкнув меня обратно в рубку. – Теперь нам предстоит в два раза больше работы. Тот, кого ты называешь Порядком, теперь здесь, на корабле.

– Нет, мы успели восстановить защитное поле, разве не заметно? – возразил я.

– Да, да, успели, – в голосе Сомова прозвучали саркастические нотки, – после прорыва! Надо было ударить в образовавшуюся брешь из «пушки», а вы закрыли ее, впустив на борт врага. Отныне ему не придется припудривать нам мозги малоэффективными наваждениями, он здесь собственной персоной, и выкурить его обратно мы не в силах. Я даже не могу представить, что с нами будет!

– Если Порядок на борту, то он должен себя как-то проявить. Почему же этого не происходит?

– Теперь уже твоя тупость способна добить кого угодно. Порядок отныне в нас! Во всех людях на этом звездолете, в приборах, машинах, и ему совсем не обязательно себя проявлять. Например, он собрался выйти в нормальную Вселенную, так зачем ему останавливать нас? Проще выждать, когда мы налетаемся и решим вернуться, не так ли?

– Интересная версия, но пока безосновательная. Я не верю тебе, Сомов. Ты не пошевелил и пальцем, чтобы хоть как-то повлиять на ход нашей экспедиции, а теперь стараешься втянуть меня в околонаучный спор и тем самым отвлечь от активных действий. Похоже, ты прав насчет того, что Порядок проник в нас, ты яркий тому пример!

Я изо всех сил ринулся к двери, отбрасывая с пути генерала. Время почти выровнялось в своем течении, и до машинного я добежал очень быстро. Картина, представшая перед моими глазами, была достойна кисти Босха. Все помещение было завалено трупами и залито кровью. У искривителя застыла группка выживших. На полу сидели со сцепленными на затылке руками пятеро уголовников, над ними возвышались тяжело дышавший лейтенант и двое его воинов. Муза лежала на руках у Павла и что-то быстро шептала ему и склонившейся над ними Алевтине.

– Ты! – взревел я, бросаясь через тела к диверсанту. – Скотина!

Лейтенант устало шагнул в сторону, и, когда я, не успев среагировать на его перемещение, промчался там, где он только что стоял, остановил меня тяжелым ударом в живот. Я почувствовал, как окаменели внутренности, в глазах рассыпались миллионы желтых искр, а ноги переплелись и подкосились.

– Достаточно, – раздался от входа голос Сомова. – Господин Афанасьев уже все понял!

Диверсант расслабился и присел на край моего аппарата. Я, мучительно пытаясь вспомнить, как же выполняются элементарные дыхательные движения, встал на колени и, стряхивая с глаз пелену нокдауна, помотал головой. Лена! Я, не вставая на ноги, подполз к Павлу и взглянул на Музу. Руки пилота и комбинезон на коленях были испачканы кровью. Моя Муза снова уходила от меня, на этот раз я все видел и обманывать себя не мог. Что она шепчет так быстро? Я не разбирал ни слова. Только спустя некоторое время я понял, что не знаю этого языка. Павел же сосредоточенно кивал и даже что-то уточнял на том же наречии. Я старательно прислушивался, но не сумел определить даже примерно, о чем они говорят. Никогда в жизни я не слышал подобного членораздельного чириканья. Это не земной язык, вдруг дошло до меня! Вот в чем все дело! Моя Муза не человек! И Павел. И Аля. И лейтенант этот чертов! Сомов? И он тоже! Я не только единственный гражданский субъект на этом корабле, я, выходит, еще и единственный землянин!

– Слишком скоропалительные выводы, Санечка, – прошептала Муза, заметив, наконец, меня. – Очень жаль, что и второй выпавший нам шанс мы не смогли использовать как надо. Прощай.

– Нет, Муза, подожди…

«Хочешь, я помогу!» – пришла в голову чужая мысль. Я чувствовал холод от ее прикосновения к мозгу и страх от разящей за версту чужеродности разума, ее породившего.

«Так значит, Сомов был прав, ты здесь!»

«Конечно, я здесь. Как можно отказаться от такого заманчивого приглашения? А у вас уютнее, чем я думал. Столько милой моему сердцу упорядоченности…»

Лежащий справа от меня труп подмигнул мертвым глазом.

«Чем ты можешь помочь, если все твои устремления направлены в сторону предстоящей Музе смерти? Добьешь ее, чтобы прекратить мучения?»

«Нет, я остановлю ее личное время. Просто вынесу за пределы вашего поля, и она останется жива. У тебя будет время настроить медицинскую аппаратуру, подготовить операционную… Ну как, идет?»

«А что взамен?»

«Пустяк, безделица, всего-навсего молчание о том, что я на корабле, когда мы выйдем в ваше пространство…»

– Не верь ему, Санечка, – с трудом прошептала Лена вслух. – Я успела закрыть брешь почти вовремя, поэтому он просто слаб и пытается добиться от тебя еще одного отключения поля, тогда он проникнет на борт в полной мере и завладеет вами. А пока, стоит выйти в нормальную Вселенную, и он исчезнет, растворится в мировом хаосе без следа…

«Что скажешь на это, дорогой Порядок?» – мысленно спросил я, но не получив ответа, усмехнулся.

А мысль он подал верную. Остановить личное время.

– Паша, неси ее в «красную зону»! Аля беги вперед, настрой свободный «саркофаг»!

– Она умирает, Александр Николаевич, – тихо возразил Павел, исподлобья глядя на меня, как на больного. – Анабиоз здесь не поможет…