Андрей Астахов - Heaven: Сборщики пепла Страница 48

— Погоди… — лицо Елены стало серым. — Ты хочешь сказать?

— Нас на выходе из убежища обыскивали. Всех, даже меня, двухлетнего ребенка. Раздели догола, перетрясли все вещи, проверили чемоданы. Только одну вещь не догадались посмотреть, проверить — догадываешься, какую? Если не догадываешься, вспомни сон, который я тебе у Усача рассказал.

— Проклятье! — Елена в ярости ударила ногой по верстаку. — Как все просто!

— Действительно, просто. Я и сам бы не вспомнил, если бы не сон. А потом все сопоставил — и понял, что не ошибаюсь. Рассказал об этом Бескудникову. Он знает, где искать. А вы не знаете. Вот и весь сказ, вот и вся любовь, — Зих бросил окурок себе под ноги. — А теперь я пойду. Не поминай лихом.

— Стоять! — крикнула Елена. — Никуда ты не уйдешь. Стоять, я сказала!

— Стрелять будешь? — Зих еще раз плюнул. — Ну, стреляй. Посмотрим, умеешь ты по людям стрелять, или только по дорожным знакам пуляешь.

— Зих, в последний раз прошу добром — где искать? Ну же!

— Нет, ошибся я в тебе, капитан Гернер. Не умная ты. Не разбираешься ты в людях. Потому и нет у вашего этого "Лабиринта" никакого будущего.

— Раз, Зих, — Елена вытянула руку с пистолетом, прищурила левый глаз. — Два…

Выстрелы грянули одновременно — гулкий, раскатистый из "Стормера" и бухающий, отрывистый из "Гриссома М-25", — и потому прозвучали как один. Елену будто сбитую пинком куклу отбросило к противоположной стене, по которой она и сползла вниз, оставляя на штукатурке широкую темно-красную полосу. Зих опустил винтовку.

— Один выстрел, — с удовлетворением прошептал он. — Один…

Он шагнул к распростертой в натекающей луже крови Елене, чтобы убедиться, что она мертва. Да, второго выстрела не понадобилось бы — его пуля попала офицеру "Лабиринта" прямо в лоб. Его "Стормер" снова доказал ему, что лучше винтовки в мире не было и не будет. Левый глаз Елены остался закрытым, а в правом, широко распахнутом, навсегда застыли смертельная ненависть и изумление.

— Сама напросилась, — сказал Зих и повернулся, чтобы уйти, и тут почувствовал, что с ним что-то не так. Он опустил глаза, посмотрел на свою левую ногу — штанина комбинезона на глазах пропитывалась кровью.

— Ах ты, мать! — пробормотал Зих. — Достала, все-таки…

Голова закружилась, в ушах начало шуметь. Потом Зих понял, что это шумит не потому, что он слабеет от потери крови — это гул приближающегося вертолета. Вертолет пока еще далеко, но очень скоро будет здесь, так что надо уходить.

Уходить туда, где его давно ждут.

Он сумел выйти во двор и тут упал. С трудом поднялся, доковылял до стены и рухнул, привалившись к холодной кирпичной кладке спиной. Сил встать больше не было. Последним усилием Зих прижал к себе винтовку так крепко, как только мог. Она единственная, кто остался с ним до последней минуты, и это счастье, что так получилось. Счастье, что в такие важные для него мгновения они вместе.

Далекий гул становился все громче и очень скоро превратился в истошный звенящий вой, по двору станции закружил вихрь, снежная крошка, пыль и мелкий мусор, поднятые винтами. Но Зих уже не слышал этого гула. Стало вдруг необыкновенно тихо, и в этой тишине его позвал очень знакомый женский голос. Зих повернул голову и увидел Лизу — она стояла совсем рядом от него, юная, красивая, с сияющими глазами.

— Зих! — позвала она и улыбнулась ему. — Зих!

Охотник попробовал улыбнуться. С трудом разлепил веки, на которых повисла свинцовая усталость близкой смерти, снова увидел Лизу. Но теперь она была не одна. Рядом с женой стоял Ленька. А чуть дальше, ближе к стене станции — отец и мать. Они тоже звали его, Зих видел, как шевелятся их губы, как они произносят его имя. И еще — он узнал их! Увидел в мельчайших подробностях их лица: молодые, красивые, такие же, как сорок лет назад. Но не им он отдал свой последний взгляд. Дальше всех его незабвенных, в воротах станции стоял крошечный мальчик в огромных валенках, в синтетической синей куртке и в огромном женском платке на голове — двухлетний Егорка Чигарев. С тем самым плюшевым мишкой в руках. И он не звал его. Он просто ждал, когда Зих сам придет к нему. Улыбался и ждал, когда все это кончится. Когда все кончится. Когда все…

ЭПИЛОГ

До начала комендантского часа оставалось не больше пятнадцати минут. Командир второй роты особого отряда номер 505, капитан Ермолаев отворил дверь караулки, выглянул наружу — на улице начался мелкий снег. Взяв со стола автомат, капитан щелкнул тумблером системы обогрева на поясе своего стелс-комбинезона и скомандовал своим людям, коротавшим время за игрой в карты.

— Пошли!

На улице Баррикадной было тихо и пустынно, как обычно — никого. Ермолаев повел свой патруль мимо брошенный мертвых домов в сторону площади Чехова, к универмагу "Сибирь". И там они заметили человека — неизвестный шел быстрым шагом со стороны Советского проспекта к универмагу.

— Стоять! — приказал Ермолаев, и человек сразу остановился. Капитан подошел ближе, посветил фонариком в лицо бродяге. Мужчина лет пятидесяти, с изможденным давно не мытым лицом, заросшем сивой щетиной, испуганно закрыл глаза рукой.

— Капитан Ермолаев, вооруженные силы Объединенного Комитета, — сказал офицер. — Кто таков?

— Черный ангел! — воскликнул мужчина, и лицо его сразу просветил неподдельный восторг. А миг спустя он упал на колени и протянул к капитану руки. — Черный ангел!

Опять один из этих сумасшедших, подумал Ермолаев, глядя на странного мужика. Хоть и безобидные, они уже начинают действовать ему на нервы. Каждую ночь одно и тоже, обязательно натолкнешься на одного-двоих из этих придурков, которые даже не в состоянии внимательно прочитать приказы коменданта, расклеенные на стенах.

— Ты что, из Наследников? — спросил он, хотя прекрасно понимал, что вопрос бессмысленный, и так все понятно.

— Воистину! — Мужчина поднял руки к небу. — Я один из слуг Божьих, господин. Шел в поисках общины, где мог бы провести ночь, и заблудился.

— Тут ночью небезопасно, — сказал капитан. — Собак полно. Жизнь не дорога?

— Господь охраняет всякого верного Ему, — с жаром фанатика заявил мужчина.

— Охраняет, но не всегда береженого Бог бережет, запомни, — Ермолаев посмотрел на часы. — Ладно, дергай отсюда. И учти, что до начала комендантского часа осталась пара минут. После одиннадцати часов вечера передвижение для гражданских по улицам запрещено, понял, блаженный? Нарушишь приказ, наживешь себе проблемы.

— Я все понял, господин! Спасибо, господин! — с замиранием в голосе сказал мужик, поднялся с колен и быстрым шагом направился в темный переулок за универмагом.

— Идиоты! — с раздражением пробормотал Ермолаев и знаком велел патрулю идти за собой.

Когда военные ушли с площади, сектант вышел из переулка, осмотрелся и быстрыми перебежками, стараясь держаться темных участков улицы, добрался до большого полуразрушенного четырехэтажного сталинского дома, на первом этаже которого до Катастрофы располагался единственный в городе фирменный магазин "Океан", торговавший рыбой и морепродуктами. Оглядевшись, мужчина перебежал улицу, нырнул во двор дома, зашел в первый подъезд, потом во второй. Нужная ему квартира находилась здесь, на первом этаже. Ни окон, ни дверей, ни мебели в квартире давно не было — все сломали и утащили на топливо для костров и печей. Но человек зашел в квартиру не ради ночлега. В прихожей он достал из своей потрепанной клеенчатой сумки красную "Книгу Завета", безжалостно оторвал у нее переплет. Между книжным блоком и переплетом оказалось устройство, похожее на очки без оправы с широкими плоскими дужками из темного металла. Человек надел эти очки, нажал крохотную кнопку на дужке — теперь он мог видеть в темноте.

Из прихожей мужчина прошел в большую комнату, а оттуда в детскую. Нужное ему место находилось здесь — большая куча строительного мусора и разного хлама в углу, слежавшаяся за долгие годы чуть ли не до каменного состояния.

После долгих поисков человек нашел в кухне ржавый, незамеченный мародерами кухонный нож, вернулся в комнату и начал раскапывать груду мусора. Копал он долго, терпеливо, пока, наконец, не увидел черный пластиковый пакет. Сердце у мужчины тревожно забилось, он с удвоенной энергией начал ковырять мусор вокруг пакета, пока не смог вытащить его из кучи. В пакете оказался потрепанный плюшевый мишка с красным бантом на шее и без одного глаза. Мужчина вздохнул, как человек, который собирается прыгнуть в ледяную воду, взял медведя, ножом распорол спинку игрушки и запустил в наполнявший медведя холофайбер руку — а потом снова вздохнул и закрыл глаза.

— Есть! — прошептал он.

Секунду спустя он извлек из разорванной игрушки два блю-рей диска в футлярах. Диски были помечены буквами "А" и "Б". Это был полный архив исследовательской группы профессора Дроздова.