Антон Орлов - Пожиратель Душ Страница 48

Элиза, дрянь девка, заигрывала с Келхаром, а тот, против своего сволочного обыкновения, разговаривал с ней обходительно, без презрительных интонаций.

Прочитал ей целую лекцию – о том, как в давние времена, когда правили императоры династии Оншчегото, грызвергов специально тренировали и натаскивали для преследования неугодных.

– …Это у них в крови. Они лучшие преследователи, чем собаки. Если грызверга натравить на врага, его ничто не остановит. Погоня может продолжаться несколько суток, месяц, полгода – грызверг будет идти по следу, как разогнавшаяся смертоносная машина, делая короткие остановки для сна, добывая пищу, где придется, не отвлекаясь на посторонние объекты. В конце концов он настигнет и растерзает свою жертву. Я бы сказал, что грызверг – это неотвратимая погибель, пример всем охотникам.

«Хе, только не тем, которые пьют с Сорегдийской тварью!» – ехидно ухмыльнулся в сторону Ксават.

– Но, наверное, такого грызверга можно было застрелить из арбалета или из пистолета? – нежным голоском заметила Элиза.

– Это было невозможно, потому что на императорских грызвергов надевали ошейники с оберегами, отводящими пули, стрелы, арбалетные болты, пушечные ядра и любое метательное оружие, – Келхар скупо улыбнулся, глядя сверху вниз с сумрачно-умильным выражением на хорошенькое личико девушки.

– Я слышал, супруга рифалийского гараоба держит такого зверя, – вступил в разговор Донат – он сидел, как идол со сложенными на животе руками, в самом вместительном кресле, какое нашлось в этом дрянном заведении. – Говорят, невеликого ума женщина, однако же грызверга приручить сумела. Я также слышал, что она раздобыла для него один из тех знаменитых ошейников старинной работы.

Пустая тема увлекла всех, кроме Ксавата; даже Вилен, скромненько сидевший в углу, с интересом прислушивался. А Ксават мог сейчас думать только о двух вещах: об охоте и о Хасетане, о Хасетане и об охоте.

Этот темный и жутковатый закоулок Пластилиновой страны на проверку оказался интересным местом. Хотя, если бы не Дэлги, чье присутствие гарантировало Нику безопасность, он бы ничего интересного тут не увидел. Это, наверное, как на море: одно дело, если ты захлебываешься и тонешь – и совсем другое, когда сидишь в лодке, спокойно разглядываешь переливчатую водную поверхность, медуз и водоросли в ее толще, небо с чайками, горизонт… Ник чуть не утонул, но его в последний момент выдернули за шиворот.

Теперь он мог оценить экзотику пещерной жизни. Вот только очищать семена тамраги ему уже осточертело. Он продолжал работу через силу – из признательности к Дэлги и ради вкусного супа вечером.

На подозрительные шорохи за шторой, где находилась решетка, он обратил внимание не сразу. Уж очень они были тихие, а Ник с мрачным упорством раздевал очередную «черносливину». Когда до него дошло, что привычный звуковой фон изменился, он поднял голову – и замер: штора колыхалась.

Там кто-то есть. Ник покрылся холодным потом.

Не паниковать. Действовать, как велел Дэлги.

Вскочив, он схватил факел, поджег от свечи, сунул в крепление из темного окислившегося металла. Повторил эту процедуру. Он торопился, руки дрожали.

Пещеру залил яркий трепещущий свет, запахло гарью. Штора продолжала шевелиться.

Сердце колотилось где-то в пятках. Ник подошел к сложенному у стены оружию, вытащил из ножен длинный кинжал. Потрогал пальцем лезвие: острое, как бритва.

– Эй, кто там? – хрипловатый голос, то ли женский, то ли детский.

Ник молчал.

– Ну, я же тебя слышу! – в голосе звучала обида. – Открывай, а то мне холодно!

Он неуверенно шагнул к шторе.

– Что ты там делаешь?

Дэлги вроде бы не запрещал задавать визитерам вопросы.

– Ищу выход, а тут темно, – жалобно затараторила девушка. – Они меня поймали и привезли сюда, я от них убежала, заблудилась. Открой скорее, мне страшно!

Ник сделал еще один шаг, но снова остановился. Дэлги ведь предупреждал… С другой стороны, вдруг это настоящая девушка, попавшая в неприятности? Всякое ведь бывает…

За шторой начали шмыгать носом и всхлипывать, негромко и беспомощно. Это его доконало. Слишком часто он слышал, как плачут – и в палаточном лагере беженцев, и до, и после. С кинжалом наготове подошел ближе, отдернул тяжелый занавес и сразу отступил назад.

Ничего опасного там не было. Возле решетки стояла, держась за прутья, самая обыкновенная девчонка. Абсолютно голая, исцарапанная, грязная.

Ник, от этой картинки лишившийся дара речи (он в первый раз видел девушку без ничего, кино не в счет), ошеломленно смотрел на нее.

Небольшие округлые груди, широкие бедра, полные коротковатые ноги. На шее сверкает колье. Ногти грязные, обломанные, зато на пальцах перстни с драгоценными камнями. Мраморно-белое скуластое личико, немного вздернутый нос. Мокрые слипшиеся волосы непонятного цвета свисают сосульками, падают на лоб. Глаза большие, блестящие, с темной до черноты радужкой.

– Ты кто? – выдавил Ник.

– Люссойг. Это меня так зовут, – она хихикнула, словно и не плакала минуту назад. – Какой ты хорошенький! А я там лазила-лазила, еле вылезла.

– Тебя, что ли, тоже продали в Убивальню?

Комплимент его смутил, и вообще мысли путались. Поскорее получить логически непротиворечивое объяснение – это казалось ему сейчас делом первостепенной важности, а то окружающий мир слишком пластичен и зыбок.

– Ага, продали, – подтвердила Люссойг. – Видишь, какая я мерзлая? Без одежки-то плохо… – она зябко поежилась. – Открывай скорей!

– Подожди, – изучив решетку, Ник обнаружил небольшую дверцу с двумя замками. – Я должен найти ключи. Надень пока вот это.

Сбросив куртку, он стянул трикотажный джемпер, который принес вчера Дэлги, отдал Люссойг, а сам принялся обшаривать пещеру в поисках ключей. Они должны быть где-то здесь – но где? Вряд ли Дэлги таскает их с собой.

Люссойг сперва наблюдала за поисками, потом попыталась разогнуть толстые прутья – и те неожиданно начали поддаваться.

– Давай, помогу, – предложил Ник. – Тогда сможешь пролезть сюда.

Девушка была невысокая, джемпер сидел на ней, как короткое платье. Теперь Ник мог смотреть на нее без той смеси замешательства, желания и смущения, от которой в мозговых цепях вылетают предохранители.

– У меня еще есть новые теплые носки. Вот, держи.

Протянув ей шерстяной комок, он взялся за холодные прутья и, напрягая все силы, тоже попытался их раздвинуть. Прутья не шелохнулись.

Люссойг вцепилась в них с другой стороны. Опять пошло – отвоеван какой-то сантиметр, но все-таки… Неужели маленькая девушка сильнее Ника? Хотя, он читал, что человек в состоянии аффекта много чего может, а Люссойг, после всего, что ей пришлось пережить, наверняка находится в состоянии аффекта.

Хлопок занавеса. Ник не успел оглянуться – его грубо схватили за ворот и рванули назад. Он не устоял бы на ногах, если бы Дэлги не удержал его.

– Как это понимать, а?!

– Там девушка, ей нужна помощь… У нее нет одежды, и она заблудилась. Где ключи?

– Не двигаться!

Нику потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что окрик адресован Люссойг. Решив, что Дэлги в этот раз вернулся пьяный, потому и угрожает, не разобравшись, он дернулся и попытался выбить у гладиатора оружие. Ничем хорошим это не кончилось – его без церемоний швырнули на тюфяк. Трещина в ребре уже заросла, и ушибы прошли (иллихейские лекарства делают свое дело быстро), так что Ник, в первый момент оглушенный, сразу вскочил.

– Тоже, нашел девушку! – смерив взглядом гостью, фыркнул Дэлги.

Выглядел он совершенно трезвым и держал наготове метательный нож.

– Если она попала в такую ситуацию, это не значит, что ее можно оскорблять, – заступился Ник. – И уберите оружие!

– Пустите меня к вам! – заныла Люссойг. – Трахаться будем! Я много-много всякого умею… Вам со мной понравится!

Ник опешил. Потом покраснел. Потом подумал, что девчонка не в себе – свихнулась, пока блуждала в одиночку по этому подземелью, ее бы в больницу сдать.

– Разве девушки так себя ведут? – хмыкнул Дэлги.

Спрятав нож, он подошел к решетке, взялся за погнутые прутья и без видимых усилий вернул их в исходное положение.

– Если заблудилась, могу подсказать, как выбраться наверх. Иди развлекаться в город, а здесь чтоб я тебя больше не видел.

– Не хочу в город, хочу к вам! – жалобно протянула Люссойг. – Он красивый, дал мне одежку, и ты мне тоже нравишься, хоть и сердитый. Если по-честному, я служанка в одной гостинице, новенькая, из деревни. Хозяева меня били, и я оттуда ушла. Ну, пустите меня!

– Да из тебя служанка такая же, как из него гладиатор, – Дэлги кивнул на Ника.

– Это чего значит? – она прищурилась.

– Это значит, я тебе не поверил.

– Ну, тогда я проститутка из города. Похожа ведь, правда?

– Скажи спасибо, что я не охотник. Ты сначала складно врать научись, а уж потом к людям приставай. Найдешь дорогу наружу?