Владислав Морозов - Бей врага в его логове! Русский десант в Америку Страница 48

– Ну и кто там? – спросила Мадам Подпол, когда мы вернулись.

– Это друзья и родственики твоего пленённого на Кубе «защитника демократии». Никаких мозгов, одни инстинкты…

– Понятно, – сказала неистовая Данка и добавила: – Всё, уходим!

И мы ушли, ещё более щедро насытив окрестный лес противопехотками – пусть-таки порадуются, когда прилетят или придут разбираться с этим потерянным вертолётом…

Часа через полтора интенсивного «стрелкового шага» по лесу завернутая в плащ-палатку пленная мамзель (которую наша мужская часть, включая меня, сменяясь на остановках, потея и матерясь, всё это время тащила на себе) начала подавать признаки жизни – мычать и дрыгаться. Крепкий, однако, чердак оказался у девушки – что значит американка. На моей памяти как минимум одного душмана Машка точно таким же ударом отправила прямиком к Аллаху и гуриям. А тут смотри-ка, только изрядный синяк промеж глаз и более ничего…

До канадской границы нам оставалось километров десять.

– Остановимся? – спросил я. – Поговорим за жизнь?

– Только ненадолго, – согласилась Мадам Подпол. – И говорить буду я, ты, майор, всё равно языка не знаешь.

– Привал, орлы, – сказал я, и все присели на землю, не ожидая повторного приглашения. Со всеми возможными предосторожностями, поскольку мины здесь уже начинались довольно густо.

– Are you russians? – спросила пленная девка, как только ей вынули кляп изо рта.

Как видно, успела-таки услышать Машкины междометия и мои команды.

– Да русские, русские, – не стала спорить Мадам Подпол, ответив ей на вполне приличной англоязычной мове. – А ты кто такая?

Из дальнейшей беседы, содержание которой я понял не до конца, стало ясно, что девку зовут Барбара Уайлдер, девятнадцать лет. Рассказ был не то чтобы жалостливый (наши особисты такое иногда слушают по двадцать раз на дню), но, видимо, содержал такую версию жизнеописания, которая не позволила бы нам сразу оторвать «бедняжке» голову.

Эта самая Барбара Уайлдер была родом из Огайо. Практически «выпускница детского сада», поскольку на момент начала основного бардака она успела родиться и поучиться в школе – вот и вся биография. Хотя не у неё одной сейчас такая анкета, и не только по эту сторону Атлантического океана…

В этих местах она с семьёй оказалась в самом начале, спасаясь от радиоактивных осадков и мародёров. Долгую Зиму пересидели у родного дяди под Сиэтлом. Потом военные начали постепенно закручивать гайки. Под этим закручиванием подразумевалось переселение сельского населения в большие города и принудительное определение всех без исключения на работу, как правило, неквалифицированную и грязную. Предварительно всех обязательно пропускали через фильтрационные лагеря, выявляя беспаспортных, подозрительных, политически неблагонадёжных, облучённых, больных, истощённых и т. д. и т. п. – таких сразу отделяли от всех прочих, и их больше никто и никогда не видел. Барбаркиной семье переселяться в фильтрационный лагерь как-то не захотелось. Но далее военные начали упорствовать и применять силу – её дядя сгорел вместе со своей фермой, когда её без предупреждения, «подло», как она выразилась, обработали чем-то зажигательным с воздуха. Все прочие еле успели спастись, и она с семьёй, как и многие другие, ушла в лес. Мать и младший брат через пару месяцев ушли в Канаду, и с тех пор от них не было никаких известий. Барбара с отцом начала помаленьку промышлять на стезе проводников и контрабандистов. Сначала народу в Канаду уходило довольно много, и за счёт этого можно было как-то жить. Досаждали только мины и вертолёты. Потом появились «эти поганые железки», и жить стало куда труднее. Пару лет назад её отец сгинул, нарвавшись как раз на такую «автоматку». Сейчас жить совсем тяжело. Потому что городские в последнее время стали «какие-то не такие» и с ними невозможно ни дела вести, ни даже о чём-то разговаривать – как чурбаны. Якобы сразу, по поводу и без повода, бегут к военным «стучать».

Да и в любой город сейчас практически не попадёшь (а если попадёшь, то долго не протянешь), если на тебе нет соответствующих меток, а твоих данных в соответствующей военной информационной базе – сразу угодишь в лагерь как «террорист», а оттуда не возвращаются.

Но хуже всего то, что несколько месяцев назад в дополнение к «железкам» появились ещё и какие-то странные солдаты, которые выглядят вполне обычно, но ведут себя хуже роботов – молчат, словно глухонемые, не чувствуют боли и прочего. Их иногда высаживают с вертолётов, и они не щадят вообще никого.

Сегодня эта Барбара с «группой товарищей» якобы шла от канадской границы. Вечером они слышали взрыв в той стороне, где проходит дорога (наши мины, надо полагать), а потом, когда они уже расположились на ночлег, на них вышла эта «автоматка». В этом районе «железок» обычно не бывает, поскольку они чувствительны к минам, а здесь вдобавок ещё и болота попадаются (якобы именно из-за ограничений в применении «автоматок» в лесах и на пересечённой местности контрабандистам в здешней приграничной полосе живётся относительно спокойно – если, конечно, не углубляться далее на юг, в глубь бывшей территории США), но эта «железяка», похоже, целенаправленно вышла прямо на них, что довольно невероятно и, по её мнению, означает, что её навели специально.

Про окружающий мир городским здесь якобы рассказывали разные страшные сказки. Говорили, что Африка и Евразия вообще практически уничтожены, а жизнь сохранилась только в Америке (в основном, понятное дело, в Северной) и Австралии. Правда, она, бывая в Канаде, кое-что видела и слышала и всегда понимала, что это не так. Но всё равно очень удивилась, встретив здесь настоящих русских…

– Так, – сказала в этом месте Мадам Подпол мне и Машке с Рустиком, – идите-ка погуляйте, товарищи офицеры и сержанты. Теперь мне с ней серьёзно поговорить надо.

Мы, проявив понимание, отсели в сторонку, а неистовая Данка тем временем развязала пленнице руки-ноги. Уж не знаю, о чём они там говорили, но через полчаса эта самая Барбара Уайлдер ушла от нас с рюкзаком консервов (консервы, кстати, были канадские), Данкиным М-4 (пригодилась-таки иноземная железка, а то пацаны откровенно заколебались таскать эту лишнюю тяжесть) с запасом патронов и несколькими ручными гранатами. Помахала нам (а может, не нам всем, а только персонально Мадам Подпол) ручкой и скрылась в темноте. А мы двинулись дальше.

– Что, вербанула эту куколку Барби? – спросил я у Мадам Подпол.

– Вроде того, – ответила Данка. – Девка, похоже, не врёт. Эти места она хорошо знает, её здесь тоже, судя по всему, знают. И самое главное, она знает, как ненадолго проникать в города, хоть в тот же Сиэтл. Тут ещё, оказывается, есть кое-какие лазейки. Так что она вполне может быть нам полезна. Я ей дала две точки на канадской границе, время и пароли для встречи, сказала, что придут от меня.

– Кто придёт-то? Твоя фамилия вроде бы Голяк, а не Треппер или Радо. Ты, откровенно говоря, и на Мату Хари-то не тянешь, я тоже не Штирлиц, а наши подчинённые и вовсе некий гибрид армии Трясогузки с отрядом Трубачёва, который всё время с кем-то сражается…

– Не мы. Профессионалы. От генерала Тпругова.

– Что ещё за генерал Тпругов такой?

– Ну ты совсем дерёвня, майор. Генерал Тпругов – нынешний начальник 3-го Управления ГРУ, того, которое занимается Северной Америкой. И раз тут есть наше посольство, то легко догадаться, что найдётся и какая-нибудь резидентура ГРУ. Так что они найдут, как её услуги использовать.

– Городская нашлась… И что ты, интересно знать, пообещала этой Варьке взамен?

– Во-первых, я её отпустила. По-моему, само по себе сохранение жизни в качестве аванса – это не так уж и мало. Ну а кроме того, я пообещала ей попробовать найти мать и брата. Это, конечно, не факт, что выполнимо, учитывая недавно пережитую канадцами лютую эпидемию, но тем не менее шансы есть. Пусть те же гэрэушники поищут. Ну и плюс к этому обычные потребности.

– Это какие такие «обычные потребности»?

– Жратва и патроны прежде всего. Они везде и всегда в цене.

– А если эта Варька – подстава? Как Володя Шарапов – и звонит вроде складно, а как сунешься за ним в подвал продмага, тут-то тебе в один момент и обуют руки и ноги железом…

– Кончай стебаться, майор. Насколько я поняла, девушка вела себя вполне искренне – местных вояк она, похоже, действительно не сильно любит. Да и обстоятельства, при которых она к нам попала, указывают на маловероятность этой самой подставы. Хотя теперь это в любом случае будет забота уже не наша, а нелегалов из ГРУ. Если они, конечно, вообще заинтересованы в работе с такими кадрами…

– Ну-ну, – сказал я. – Честно говоря, мне не хотелось бы сюда возвращаться…

– Не боись, майор, дальше фронта не пошлют, – сказала Мадам Подпол.

– Ну да, как же, как же – я по свету немало хаживал, жил в землянках, в окопах, в тайге, похоронен был дважды заживо… То есть ты считаешь, что я со своими орлами ещё не все дыры и поры на этой планете облазил?