Этот мир не выдержит меня (Том 1) - Максим Майнер Страница 48

— Мне просто повезло.

— Если так, то твой удаче остаётся только позавидовать Феликс Обрин…

— Надеюсь, больше никаких проверок не будет?

Марк несколько долгих минут переглядывался с Гийомом. Похоже, именно в этом немом диалоге решалась моя судьба. Я принял демонстративно расслабленную позу и улыбнулся, но внутри сжалась пружина, готовая распрямиться в любой момент. Шансов победить такую ораву у меня, конечно, нет, поэтому, в случае нападения, придётся убегать. Перед мысленным взором встал план той части лагеря, которую я видел: вероятность уйти была вполне неплохая, если удастся преодолеть самое опасное, самое «узкое» место — ворота…

Пока я обдумывал план побега, Гийом едва заметно покачал головой, и Марк наконец ответил на мой вопрос:

— Проверок больше не будет.

Напряжение вокруг сразу спало.

— Интересный у тебя клинок… — добавил разведчик.

— Нашёл в лесу во время прогулки, — я поднял с земли чёрный кинжал и спрятал его в ножны. — Доводилось раньше видеть такой? Скажи, и я верну кинжал владельцу.

Марк криво усмехнулся.

— Видел похожий. Но его хозяин давно мёртв.

Разведчик ещё раз мельком глянул на Гийома, а потом громко сказал:

— Я узнал всё, что хотел. Слова Феликса полностью подтвердились. Думаю, мы должны дать ему и сбрую, и сопровождающего.

После этого он улыбнулся и шагнул назад, ловко протиснувшись между товарищами. Через миг его уже не было видно.

Легионеры выдохнули с облегчением и спрятали мечи в ножны. Моей жизни здесь больше ничего не угрожало. Пока, по крайней мере.

Решение, принятое Гийомом и Марком, было вполне разумным. У них не нашлось прямых доказательств тому, что я представляю какую-то опасность для лагеря, а подозрения, как говорится, к делу не пришьёшь. Не знаю, как они собирались действовать дальше, но у меня на их месте возникло бы стойкое желание понаблюдать за столь интересным парнишкой, как Феликс Обрин.

— Теперь поговорим о цене, — спокойно сказал Гийом, которого, похоже, совершенно не смущало то обстоятельство, что меня только что хотели убить.

— Поговорим, — согласился я. — До того, как в меня полетели два ножа, я хотел предложить вам половину серебряной монеты, но теперь дам не больше медяка.

Если с Гельмутом торговаться не стоило, то вот с Гийомом всё было наоборот. Не буду спорить, и он сразу перестанет меня уважать.

— Не больше медяка? Ты, наверное, хотел сказать «не больше полновесного золотого»?

— Я сказал то, что хотел сказать.

— Так и быть, — Гийом ухмыльнулся, — мы возьмём с тебя пару серебряных монет. Но только потому, что мы очень добрые…

— Разве добрые люди пытаются убить ребёнка?

— А кто здесь ребёнок? Ты, что ли? Таких «детей» любой легион с руками оторвёт…

— Две медных монеты. И то только из уважения к тебе, Гийом.

— Одна серебряная. И можешь забрать клинки, которые оставил Марк.

— Договорились, — сразу же согласился я. Пара метательных ножей никогда не помешает. — Где упряжь?

— За воротами. Вместе с лошадью и телегой.

Оказалось, что он отправил человека к Гельмуту ещё до того, как вернулся Марк. Это хорошо — не придётся видеть недовольную рожу жадного старика.

— А что насчёт сопровождающего?

— Он будет ждать тебя по пути к замку нашего славного сеньора. Там, где дорога огибает большой камень.

Я кивнул, поскольку знал это место. Недалеко отсюда, в паре километров от деревни, на земле лежала целая россыпь валунов, один из которых отличался гигантскими размерами. Хольд говорил, что это последствия какого-то мощного заклинания, применённого в ходе войны с курфюрстом. Не хотелось бы оказаться на месте тех, по кому жахнули таким колдовством.

Когда очередная монета покинула кошелёк (и без того не сильно толстый, а теперь совсем похудевший), настало время уходить. Ветераны проводили меня до ворот лагеря, за которыми стояла небольшая серая лошадка, запряжённая в телегу. Будь её уши чуть подлиннее, и мало кто смог бы отличить эту лошадь от осла.

— Красавица! — один из легионеров передал мне поводья и пару бледных морковок. — Угостишь её…

— Как звать?

— Тит, — отрапортовал легионер.

— Да не тебя, — усмехнулся я. — Её.

— Заноза.

Хорошее имя. Судя по злобному блеску маленьких глаз и желанию цапнуть любого, кто стоял рядом, оно прекрасно подходило этому милому существу.

Я попрощался с ветеранами и повёл Занозу к дому отшельника. Не скажу, что у нас с лошадью сразу сложились тёплые отношения, но вскоре дело пошло на лад. Уже через пару минут, получив первую морковку, она перестала недовольно дёргать поводья, а через полчаса, после второго угощения, отказалась от дурной привычки клацать зубами возле моего уха.

Кто знает, до чего могла бы дойти наша дружба, но, во-первых, закончилась морковь, а во-вторых, мы добрались до цели.

У дома нас поджидал недовольный Фольки, который, судя по виду, только-только проснулся.

— Твои дружки не давали мне спать половину ночи, — проворчал он. — Твой путь явно свернул куда-то не туда, если ты даже за повозкой сходить не можешь, не заполучив ворох неприятностей…

Доля правды в его словах была, но не дезертиру и бандиту попрекать меня неправильной жизнью. Да и нет моей вины в том, что Феликс не сумел поставить себя в коллективе, и пришлось разгребать его проблемы с деревенской шпаной.

— Слышь, философ, — сказал я. — Ты все поручения выполнил?

— Девку напоил и накормил, палки от коры отчистил… Дом твой от врагов защитил… В общем, пора говорить об увеличении платы!

— Говори, не вопрос. Только шёпотом, чтобы я не слышал.

Фольки скривился словно от зубной боли.

— Что это за кляча? — спросил он, быстро утратив надежду на доплату. — Дочь ишака и полевой мыши?

— Лошадь зовут Заноза. И ты сможешь выяснить её родословную, когда будешь за ней ухаживать.

— Почему я? — взвыл Фольки. — Ты слишком многого хочешь за одну жалкую серебряную монету!

— А кто, если не ты? И глянь, как она на тебя смотрит! Если это не любовь с первого взгляда, то я даже не знаю…

Заноза буравила Фольки тяжёлыми, налитыми кровью глазами. Её ноздри грозно раздувались, а земля комьями вылетала из-под копыт — уж не знаю почему, но лошадка действительно прониклась к северянину какой-то особой «симпатией».

— Тащи девушку в телегу, — сказал я. — И положи ей под голову что-нибудь мягкое.

— Когда поедем-то?

— Прямо сейчас.

Дело осталось за малым — нужно собрать вещи. Благо их было не так уж много.

Растения, притащенные мной из леса, нашлись на втором этаже, в комнате, где спал отшельник.