Анатолий Дроздов - Самец взъерошенный Страница 48

А вот дома мне не глянулись. Сплошь глухие стены, ни одного окна на улицу! Внутри, видимо, дворики, как у Виты, и прочая красота, но с улицы здания смотрятся мрачно. Номеров на домах нет, но на каждом – имя владельца. Не перепутаешь. Из улочки, где обитала Вита, мы выбрались на главный проспект. Он был заметно шире и оживленнее. Вдоль тротуаров, заметно возвышаясь над оградами, тянулись высокие дома с колоннами и портиками. Многолюдье поражало. Нолы, демидии, треспарты заполняли тротуары. Одни не спеша прогуливались, другие бежали, волоча корзины и мешки. Нас обгоняли, толкали и, не думая извиняться, устремлялись дальше. По дороге катили повозки, как я заметил, исключительно пассажирские. Кого-то несли на носилках. Стук колес, крики, шум, гам… Не Москва, конечно, но на центр областного города вполне тянет.

На нас обращали внимание. Одни прохожие останавливались, провожая нас взглядами, другие удивленно замирали, видя идущую навстречу пару. Внезапно Вита дернула меня за руку и потащила через дорогу.

– Ты что? – спросил я, оказавшись на противоположной стороне.

– Преторианки… – процедила она сквозь зубы.

Я обернулся и увидел на тротуаре, откуда мы слиняли, женщин в багряных туниках, подпоясанных широкими поясами. На боку каждой висел меч. Преторианки с любопытством смотрели на нас, а затем вдруг сунули пальцы в рот и засвистели.

– Чего это они? – полюбопытствовал я.

– Приключений ищут! – буркнула Вита. – Могли пристать.

– Мужчин обижать запрещено.

– Скажи это им! – огрызнулась Вита. – Преторианок в лупанарии не пускают – они там все громят, а мужчины им интересны. Могут утащить в казарму, и не выпустят, пока не натешатся.

– Да ну? – не поверил я. – Насиловать нельзя.

– А кто докажет, что насиловали? Преторианки поклянутся, что мужчина сам их захотел. Был случай. Контуберний преторианок захватил на улице лупу, увел в казарму и держал там три дня. После того, как вмешалась верховный понтифик, мужчину освободили. В лупанарий его вели под руки. На разбирательстве контуберний в голос заявил, что лупа сам к ним пристал, в казарме не мог угомониться, а они всего лишь уступили его домогательствам.

Я захохотал. Она метнула в меня недовольный взгляд.

– Сколько в контубернии воинов? – спросил я.

– Девять.

– Повезло мужику!

– Игрр! – Вита сжала кулаки. – Не шути так!

Я не стал спорить. Мы двинулись дальше и скоро остановились у забора, окружавшего роскошный особняк с колоннами. Виталия взяла бронзовый молоток, подвешенный на цепочке, и стукнула в обитую железом дверь. В верхней трети открылось окошко, в него выглянула седая кварта.

– Старший декурион Виталия Руф и пришлый Игрр к Помпонии Главр! – сообщила Вита.

– Ждите, доложу! – сказала кварта и закрыла окошко.

– Кто эта Помпония? – спросил я.

– Самый богатый торговец Рома.

– Ты ее знаешь?

– С детства. Она служила центурионом в когорте с матерью. Вышла в отставку, занялась торговлей и разбогатела.

– Так ты занимала у нее деньги? – догадался я.

– Просила, – вздохнула Виталия, – но она не дала. Даже отругала меня.

– Тогда зачем мы здесь?

– Нужно…

Вита не договорила. Калитка распахнулась.

– Госпожа ждет! – поклонилась знакомая кварта.

Мы поднялись по мраморной лестнице и вошли в просторный зал, освещенный падающими из дыры в крыше лучами. Посреди зала имелся продолговатый бассейн с водой, как я понял, дождевой. Вода, отражая свет, освещала отделанные мрамором стены и шкафы в них. Дверцы шкафов были отворены, я догадался для чего: чтобы гости могли увидеть золотую и серебряную посуду. Похваляются богатством, как наши олигархи! Только у тех яхты…

Помпония ждала нас у одного из шкафов. Рослая, широкоплечая и слегка грузная, она походила на знакомую мне «штангистку» из храма. Лицо с начавшими опускаться брылями щек выглядело надменно.

– Привела показать? – загремела Помпония, едва мы приблизились. – Так я его в амфитеатре видела. Молодой, сильный, здоровый, дети от него будут красивые. Ну и что? Две тысячи золотых он все равно не стоит…

– Уважаемая! – перебил я. – Мы по делу.

– Какому? – насторожилась Помпония. Лицо ее приняло неприступный вид. «Денег не даст! – догадался я. – А нам не нужно».

– Я собираюсь предложить гражданам Рома эротический массаж. Вита говорит, что нужно посоветоваться с тобой…

– Конкретно! – перебила она.

– Это лучше показать. Вели принести ложе с матрасом и немного масла.

Помпония хлопнула в ладоши и распорядилась. Ложе и масло тут же доставили – прислуга у бывшего центуриона оказалась вышколенной.

– Снимай одежду и ложись на живот.

Помпония пожала плечами и сделала знак служанкам. Те мгновенно разоблачили ее, и торговка устроилась на заскрипевшем ложе. Я сцепил пальцы, разминая суставы, плеснул на ладони масла и приступил…

Охнула она после того, как я приступил к разминанию. Затем застонала и более уже не прекращала. Я мял и врезался костяшками в обложенную жирком спину, она корчилась и вопила, поминутно поминая Богиню-воительницу. Когда последняя судорога сотрясла ее тело, я отступил и сложил руки на груди. Помпония какое-то время лежала, затем села и сделала знак служанкам. Те быстро одели торговку.

– Сколько с меня? – спросила она, вставая.

– Один золотой.

– Справедливо! – согласилась Помпония и кивнула димидии, стоявшей рядом. – Заплати!

Та полезла в кошель и протянула монету. Я зажал ее в кулаке.

– Я всегда плачу, – наставительно сказала торговка и повернулась к Вите: – Почему не сказала, что он так умеет? Я бы дала денег! И не в долг, а за долю в деле.

«Фиг вам! – подумал я. – Еще не хватало! Заставила бы пахать…»

– Но раз так вышло, поступим иначе. Десятая часть мне, и от клиенток не будет отбоя.

– Сами справимся! – хмыкнул я. – Делов-то! Напишем объявления – и все.

– Гляди-ка ты! – ощерилась она. – Три дня в Роме, а уже командует. А ты уверен, что к тебе пойдут? А если набежит толпа, справишься? Сумеешь организовать, чтоб никто не обиделся? Охрану, напитки для тех, кто ждет? У тебя есть для этого слуги? У меня найдутся. Я велю принести Виталии ложа с подушками, пришлю музыкантов, чтоб женщины не скучали, и прикажу сделать специальный стол. На ложе гладить неудобно – у тебя заболит спина. За мной вся организация, тебе останется только массаж. Идет?

Я посмотрел на Виталию. Та кивнула. Я протянул Помпонии руку. Та шлепнула своей лапой по моей ладони, едва не отбив ее. Центурионша, туды ее в качель! Силы девать некуда!

– Когда начинаем? – спросила торговка.

– Завтра!

Она кивнула, и мы попрощались. За порогом я протянул золотой Вите: