Борис Громов - Насмерть Страница 48

Бредуну мой ответ явно не по нраву, но он очень старается этого не показывать. Похоже, с дисциплиной в банде у Черного Полковника действительно полный порядок.

— Солдатик? — брови Прохорова изумленно ползут вверх. — Так, дружище, а вы кто такие и откуда к нам?

— А тебе, Владимир Сергеевич, оно вообще к чему? — стараясь, чтобы голос мой звучал вежливо, отвечаю вопросом на вопрос я.

— Должность у меня такая, Михаил, охранять общественный порядок и обеспечивать общественную безопасность. А значит — все обо всех знать и представлять, от кого чего ожидать можно, — спокойно отвечает он.

Точно, из бывших милиционеров мужик, не подвела меня интуиция.

— Издалека мы, с юго-запада. Там война сейчас. Ну, вот мы и накосорезили малость, сдуру, не подумавши. А на нас обиделись. Да так серьезно, что пришлось пятки салом смазывать и в ваши края когти рвать.

— Даже так? — Прохорову явно стало интересно. — Вот что, воин, ежели в деньгах у вас на самом деле затруднений нет, то поезжайте в «Рощу». Хороший кабак, кормежка приличная и номера чистые, стоянка для машин, как тебе и нужно — просторная. А я через пару часов, как сменюсь, подойду, пообщаемся. Не против?

— Нет, с чего бы? А где эта «Роща»?

— Так Горелый проводит, он у нас тут гость частый, все знает.

— Лады.

— Ну, раз так, тогда — добро пожаловать в Нефтянку!

«Роща» в прежние времена явно была школой. Как узнал? Да просто учился я когда-то в точно такой же. Типовой проект — трехэтажная, если сверху глядеть — квадратная, а с одного торца вместо первого этажа — широкая арка на колоннах. По всему Союзу такие строили: от Бреста до Сахалина, от Ташкента до Находки. Сейчас окна, выводящие наружу, были заложены кирпичом, арка — перегорожена солидного вида забором из бетонных блоков с металлическими двустворчатыми воротами, над которыми перемигивалась лампочками явно самодельная вывеска с названием заведения. Ворота, кстати, тоже внимания заслуживают: на облупившейся и ржавой поверхности воротин сразу бросаются в глаза выпуклые пятиконечные звезды. Видно, их из какой-нибудь войсковой части стащили, не иначе. Перед фасадом — десяток березок, торчащих из обложенных обломками кирпича больших клумб. Похоже, остатки школьного парка. Вполне возможно, что именно они и дали название заведению, хотя, кто знает? Интересно, а где же обещанная автостоянка? Во внутреннем дворе, что ли? Он, конечно, большой, но только для школьного двора, а вот на хорошую автостоянку все равно не тянет.

Открыли нам почти сразу, даже сигналить не пришлось. «Скорпион» Горелого припарковался чуть в стороне от въезда, а сам он подошел к моему, замершему перед распахнутыми воротинами УАЗу. Похоже, «Роща» ему не по карману, а может, он просто какой другой кабак облюбовал.

— Сильно не гужбаньте, — «тонко» намекает бредун, пристально глядя на меня. — Завтра на базу едем, не поймет Полковник, если ты к нему перегаром воняя, заявишься.

— Жену свою поучи щи варить, — доброжелательно огрызаюсь я. — Уж что-что, а с разными начальниками общаться мне поболе тебя приходилось. Во сколько выдвигаемся?

— Я за вами заеду, — уклончиво отвечает он.

Ничего себе! Вот тут, оказывается, какая теплая и дружелюбная обстановка, на пустой ночной улице лишнего сказать опасаются. Или это просто привычка такая?

Когда Горелый на своем «Скорпионе» исчез за поворотом, из ворот вышел и, прихрамывая, направился к нам весьма колоритной внешности дед. Вроде — ничего особенного: росту невысокого, плюгавенький, на лысом черепе пара седых длинных прядей да бороденка в три волосины. Обычный пенек замшелый. Но это пока лица не видно. А вот как разглядишь… Одно из двух: или в серьезную аварию он когда-то попал, или тем еще сорвиголовой был по молодости. На мой взгляд — все-таки второе. Чем-то еще объяснить такое количество шрамов на лице и явно не один раз сломанный нос лично мне сложно. Окинув нас оценивающим взглядом прищуренных глаз, старик, определив во мне старшего, бодро подковылял к машине. Нет, определенно тем еще головорезом был раньше этот мухомор трухлявый. Смотрит, словно сквозь прицел, аж мурашки по загривку забегали, а рука сама чуть за рукоять АПС не ухватилась.

— Ну, здоровы будьте, соколы, — воинственно топорщит бороденку дед. — Чаво хотели?

— На постой встать, отец. До завтра. Есть места-то у вас?

— Ишь, — щерится беззубым ртом старик. — Надо же, вот и сыночек у меня сыскался. И красавец-то какой! По всему видать — весь в папулю. Счастье-то какое, на старости лет. Щас зарыдаю, едрена кочерыжка…

Явно издевается, перечник старый. Ну, да ладно, мы не обидчивые.

— А места-то есть, как не быть, — продолжает меж тем отставной головорез старшего пенсионного возраста. — Вас сколько? Человек двадцать пять — тридцать?

— Глаз-алмаз, — согласно киваю я. — Три десятка и есть.

— Ну, дык, — гордо подбоченясь степенно кивает тот. — Опыт, его не пропьешь. Вот только с «броней», соколы, вам не сюда. Для тяжелой техники у нас отдельная стоянка, как направо за угол свернете, так сразу и увидите. А на легковых-то прямо во двор и закатывайте, для них места хватит.

— Мойка какая-нибудь и яма смотровая или эстакада есть у вас?

— И это имеется, там же, на заднем дворе, где грузовики ставят. И не только мойка и яма, но и мастерская с механиком, ежели нужно. Правда, механик только днем работает, а вот ополоснуть ваш транспорт и на яме самим глянуть — в любое время.

— Хорошо. А по ценам тутошним нас не сориентируешь, уважаемый? — набиваться во внезапно обретенные родственники этому престарелому башибузуку у меня нет ни малейшего желания, и я меняю обращение на более нейтральное.

— Чего ж нет, — покладисто отвечает дед. — Чем платить думаешь? Патронами, дурью, товаром каким?

— Серебром.

— О как, — в голосе старика явно почувствовалось уважение. — Серьезный клиент пожаловал. А каким? Ломом, ювелиркой али югороссийским или турецким?

— Или, — коротко бросаю я, но дед меня явно понял.

— Ежели «или», то по семь курушей с человека в сутки. За ночь — три.

Ничего себе тут расценки! Или это нас Кузьма, царство ему небесное, так в «Псарне» разбаловал? Ну, да, он же и говорил, что своим — со скидкой. Тут нам скидки явно не светят. Ай, ладно, чай, не свои отдаем, казенные. Их не так жалко. Как там английские моряки по поводу тонущего корабля говаривать любили? «У короля много!» Но с ходу соглашаться тоже нельзя, подозрительно, значит, нужно поторговаться.

— Скидку не дадите? Все ж таки нас три десятка селится.

— Так и селитесь всего на ночь, — резонно возражает дед. — Вот если б на неделю-две, тогда и поговорить можно было бы.