Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Северо-Запад Страница 48

Открыв пакетик с шовным материалом, я зажал в пассатижах иглу и сделал первый прокол, резко проткнув край раны. Потом второй, гораздо более болезненный — изнутри разреза. В кожу всегда не так больно колоть, как в живое, открытое мясо… Завязал узелок и начал штопать длинную рану простым обвивным швом, стараясь держать шелковую нить натянутой, чтобы не ослабли предыдущие стежки, но в то же время и не разрезать ею плоть.

В свое время накладывать швы нас учили на трупах. Когда штопаешь мертвое мясо, ощущения нестрашные. Игла входит как в валенок. Проколол-протянул-завязал и так далее.

Когда же шьешь сам себя, процесс расцвечивается гаммой сложных переживаний. С непривычки из мозгов неофита может разом выветриться вся военная романтика, и останутся только вот эти самые переживания. Если он, конечно, найдет в себе силы сначала порезать себя, а потом сделать первый прокол кривой хирургической иглой…

Наконец я затянул последний узелок, вылил на закрывшуюся рану остатки антисептика, налепил на нее бактерицидный пластырь, наложил сверху бинт и вновь заправил окровавленную штанину за голенище.

Всё. Состояние хреновенькое, но не смертельно. Нормальное, можно сказать, состояние после такой кровопотери. Руки-ноги ледяные, пульс учащен, дышу как загнанный конь, желудок грозится вылезти наружу через горло, мир слегка плавает перед глазами… Но — переживем. Теперь главное, добраться до базы Иона, и желательно больше без битв. Потому что, боюсь, еще один бой уже точно окажется для меня последним.

Я рассовал по карманам аптечку и мультитул, поднялся и, пошатываясь, подошел к трупу дампа, из затылка которого торчал кончик клинка «Легиона». Кровь на ноже успела запечься и почернеть, а над трупом уже вились крупные ленивые мухи. Несколько выше парил небольшой рукокрыл, дожидаясь, когда же я наконец свалю или сдохну. Где-то неподалеку раздался протяжный вой. Значит, не только летающие гурманы учуяли запах мертвечины. Скоро появятся и другие любители местных деликатесов.

Багровое солнце уже висело прямо над развалинами, готовясь нырнуть в гигантские нагромождения строительного мусора. Надо было поторапливаться. Рожденный ползать и бегать на четырех лапах на голову не нагадит, но кусается порой очень больно.

Я выдернул «Легион» из головы дампа, вытер клинок об лохмотья трупа и сунул нож в чехол на поясе. Два боевых ножа — это, конечно, круто, но я прихватил еще и уцелевшую алебарду. Не столько в качестве оружия, сколько как замену костылю. Наступать на только что заштопанную ногу пока было терпимо, но мне два километра топать. Думаю, совсем скоро рана даст о себе знать…

Я не ошибся.

Шоссе было хоть и порядком разбитым, но достаточно ровным для того, чтобы мне не приходилось перепрыгивать через трещины и воронки. Но примерно на половине пути нога снова начала кровить — к счастью, не настолько сильно, чтобы всерьез переживать об этом. Просто, обернувшись, я увидел, что за мной тянется цепочка едва заметных следов. А еще позади слышался вой, с каждой минутой становившийся все более громким.

По кровавому следу шли крысособаки. Или еще какие-то твари, которые умеют выть и любят свежую кровь. Не знаю, что им мешало прямо сейчас догнать меня и броситься. Может, их было мало и своим воем они призывали собратьев на ужин. А может, они просто привыкли охотиться на людей по ночам, когда те не видят ни черта, и сейчас ждут наступления темноты. Кто его знает, что ворочается в головах у мутантов? В моей ворочалось лишь одно — идти, несмотря на то что мир качается перед глазами со все большей амплитудой, а ноги я переставляю уже чисто автоматически…

Стоп. Так больше нельзя. Судя по всему, это и есть тот самый момент, ради которого я берег последнюю ценность моего мира — не считая ножа, конечно.

Этот шприц-тюбик таскают с собой все вояки всех стран мира — моего мира во всяком случае. А кто не таскает, тот либо «зеленый», либо считает себя большим другом Фортуны… забывая, что у этой капризной итальянки не бывает друзей — только временные хахали, которым она частенько рубит головы после ночи любви.

Укол я сделал в трицепс прямо через камуфляж. Что было намешано в шприц-тюбике, я не знал, да и не хотел знать. Главное, что оно работает. Почти сразу. Жаль только крови в организме от него не прибавляется…

Ночные охотники выли уже практически за моей спиной. Я даже слышал их тяжелое дыхание и цоканье когтей по асфальту. Понятное дело, что пока это лишь мое тренированное воображение генерировало веселые картинки, — с ними хочешь не хочешь, а будешь быстрее переставлять ватные ноги. Но я знал, что очень скоро мои фантомы станут реальностью. Еще немного — и самая смелая черная тень бросится мне на плечи, собьет с ног, а потом за дело возьмутся остальные…

Но я уже видел перед собой выгнутый горб покалеченного моста. Казалось, будто гигантские челюсти выгрызли из него неслабый кусок. Если верить Иону, то сразу за этим мостом расположилась застава… до которой мне вряд ли удастся дойти.

Хриплое дыхание за моей спиной стало уж слишком явственным для воображаемого. Я развернулся всем телом, одновременно вслепую нанося алебардой удар, за которым последовал визг, переходящий в бульканье. Темное тело с рассеченным горлом забилось в конвульсиях, разбрызгивая вокруг себя кровавые брызги.

В следующее мгновение оно скрылось под грудой других похожих тел.

Все-таки крысособаки… И их слишком много для того, чтобы я преодолел проклятые пятьсот метров до середины моста, где меня уже сможет увидеть стража. Не факт, что придет на помощь, но хоть какой-то шанс появится…

Мечтать не вредно. Даже в самый критический момент своей жизни. Наверно, каждый человек так и помирает, в мечтах о будущем. Что вот сейчас произойдет чудо и ты не сдохнешь. Кто-то добрый и отзывчивый придет на помощь, лекарство только что изобретенное вколет, разбудит, прервав кошмар…

Ан нет, брат. Чудес не бывает. Потому бери алебарду — или что там у тебя есть под рукой — и сдохни красиво. Чтоб, если не обманули служители разных культов и есть она, жизнь загробная, сидеть себе на облачке, болтая ногами, и вспоминать с гордостью, как ты круто отдал концы. Или на сковородке сидя — это уж как кому повезет…

Три твари прыгнули разом. Грамотно. Если больше — будут друг дружке мешать. А так — в самый раз.

Я, конечно, не дамп, которых небось с детства учат махаться на этих спичках. Но тупо махнуть длинномером могу. А потом по инерции добавить вторым концом того длинномера. И после вернуть его противоходом.

Почти получилось. «Почти» — это потому, что крюк алебарды застрял в теле одной из крысособак и оружие потащило книзу. Тварь извивалась на острие, кусала древко, пачкая его кровавой пеной. В общем, было оружие — и нет его.