Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка Страница 49

Слухи о золотой мостовой оказались явным преувеличением. Да, город действительно не выглядел бедным — высокие глинобитные дома с двух сторон от широкой центральной дороги выказывали в своих хозяевах отнюдь не бедняков. Между домами то и дело проглядывали аккуратные фонтанчики.

Роман вспоминал, как в детстве они с «мишкой Гамми» гуляли по развалинам древней крепости, ловили тут ящериц да жуков-рогачей и не могли поверить, что когда-то это был процветающий город с шумными оживленными площадями, колоритными рынками, веселыми детишками, бегающими со своими играми по мощенным камнем улочкам.

— А ничего городишко, правда, Ромул? — прервал его раздумья Зуль-Карнайн, глазевший по сторонам. — Ты ведь тоже здесь быть в первый раз?

— Можно и так сказать, — согласился питерец. — Но не будем заставлять ждать уважаемого дедушку, город осмотрим на обратном пути.

— А где располагаться храм Анахита? Надо спросить прохожий. Смотри, вон тот девушка с большими… гру… э-э-э… глазами точно должен знать. Я сейчас! — свернул молодой человек за ближайший угол, где собралась группка ярко одетых девиц.

— Иди к нам, красавчик, — обратилась приторным голоском одна из них, рыженькая пышечка, к питерцу, — развлекись в приятной компании. Всего за пару монет, дешевле не сыщешь.

Да уж, даже спустя века представительницы древнейшей профессии особо не меняют свои методы работы.

— Девушки, подскажите, пожалуйста, как нам попасть в храм богиня Анахита? — попробовал поинтересоваться у них Садай.

Не тут-то было. Ушлые дамочки уже схватили парня за руки и, навалившись на него толпой из пяти человек, потащили в узенький переулок. Пальчики одной аккуратно потянулись к кошелю, привязанному к поясу юноши. Последний, надо сказать, особого сопротивления не оказывал. Даже захихикал, когда шаловливые пальчики прошлись по его уж очень интимному месту.

Русские, как известно, своих в беде не бросают. Потому Роман заторопился парню на выручку.

Тучная женщина, напоминавшая своими чрезмерно пышными формами беременную бегемотиху, массивным бюстом преградила журналисту путь к товарищу.

— Ну что, милок, желаешь развлечься? — томным басом поинтересовалась она. — Чего молчишь, сладкий, тебе что, мои девочки не нравятся? А может, ты брезгуешь?

Откуда-то из-за ее спины появилась тяжелая дубина, которой эта гора сала поигрывала, словно пушинкой.

Судя по всему, это была местная «мадам».

Нет, в том, что он без проблем уложит это существо на лопатки и разгонит «дневных бабочек», плясун не сомневался. Но не бить же все-таки женщину. Да и не хватало ко всему прочему еще и стычки с местными жрицами любви. Надо бы объяснить им как-то по-доброму, что молодые люди спешат.

Как уже понял Градов, мобедан мобед не из тех, кто любит ждать, и если просил явиться как можно скорее, то именно так оно и должно быть.

— Простите, дамы, вы нас неправильно поняли. Ваша красота не знает границ, и мы с моим другом вовсе не хотели вас обидеть. Если бы обстоятельства сложились по-другому, мы бы обязательно воспользовались вашими услугами. Но мы действительно очень спешим в гости к многоуважаемому Вазамару, так что извините, в другой раз.

Имя верховного жреца произвело на женщин просто волшебный эффект. На полном лице «мадам» отразилась гримаса крайнего презрения, из толпы девушек донесся неодобрительный гул. Судя по всему, святейший был им хорошо знаком.

— Девочки, отпустите мальчишку. Пусть катятся отсюда подальше, чтоб глаза мои их больше не видели, — смачно плюнула она себе под ноги. — И передайте этому старому хрычу, разорви его задницу сотня дэвов, чтоб расплатился за прошлые пять раз. Мои красавицы больше не будут работать в долг, будь он хоть сам Ахура-Мазда.

Схватив за шкирку разочарованного Садая, Роман поспешил убраться подальше от посылающей жутчайшие проклятия на плешь святейшего «мадам», пока тетка не передумала.

— Ух ты, как ругается красиво, — восхитился араб. — Я так не уметь.

— Эти еще и не такому научат, — усмехнулся Градов, взяв курс на святилище.

Насколько он помнил по Топрак-кале своего времени, оно находилось на территории царского дворца, а это налево от цитадели.

На воротах их остановили стражники, поинтересовавшись, за какой надобностью чужеземцы хотят побеспокоить малека. Узнав же, что они приглашены святейшим Вазамаром, охрана как-то сразу стушевалась и поскучнела. Один из часовых отлучился на короткое время и вернулся, сопровождаемый суровым воином, облаченным в черные одежды. Как оказалось, гвардейцем верховного жреца.

Воин тоже справился, кто они и зачем пожаловали. Объяснили и ему. Реакция этого была еще выразительнее, чем у дворцовой стражи. Заслышав об опознании, гвардеец злобно выругался, помянув уд Ангро-Майнью (наверное, это было любимое ругательство местных жителей, потому как раздавалось буквально на каждом шагу и по любому поводу). Затем, ни слова не говоря, махнул рукой и, повернувшись спиной к гостям, зашагал в глубь дворцового комплекса.

Стража посторонилась, пропуская пришлецов, и они оказались на территории дворца.

Садаю уже неоднократно доводилось бывать здесь в качестве переводчика посла. Поэтому он ничему не удивлялся, идя себе прямо и не вертясь. Для Романа все вокруг было в диковинку. Он помнил дворец в виде живописного археологического памятника. А теперь мог сличить то, что «будет» (или для него уже «было»?), с тем, что было когда-то.

Видно было, что дворцу немногим более четверти века. Многие сооружения комплекса еще не были окончательно достроенными. Как, например, две из трех его башен. Только одна, сложенная из огромных глиняных кирпичей, гордо высилась, подобная финиковой пальме. Две её сестрички были готовы на две трети. Но тоже не отличались «низкорослостью».

Готовя заказанную Улугбеком Рахимовым статью к восьмидесятилетию открытия археологами Топрак-калы, Градов посмотрел в Бустонской библиотеке материалы по экспедиции профессора Толстова. Уважаемый ученый датировал постройку крепости концом II века нашей эры. А, получается, ее начали сооружать еще в конце I века. Впрочем, мнения по этому поводу существовали разные. Археология не относится к области слишком точных наук.

О, а вот эту часть дворца он хорошо запомнил. Здесь находится знаменитый «зал червонных дам», относившийся, вероятно, к гаремному комплексу помещений. Стены его были украшены изображениями женщин на светлом фоне, покрытом красными сердечками. Одна из девушек так напоминала Бахор, что Ромка не удержался и нацарапал ножичком рядом с картинкой дорогое его сердцу имя.

Интересно, где сейчас его подруга, что с ней? За время, проведенное здесь, образ женщины почти выветрился из его памяти. Ан, теперь вот вспомнилось. И не доставило ему радости. Тем более что мысли уже заполонил совсем другой девичий образ…

Между тем они подошли к большой двери, обитой бронзовыми бляхами, покрытыми типичным для зороастризма звериным орнаментом. Её охраняли воины, облаченные, как и их проводник, в черные одеяния. Традиционный осмотр недобрыми взглядами, совсем недружественные, больше похожие на болезненные тычки, похлопывания по телу, означавшие, видимо, обыск.

— Э, какого сатира?! — возмутился Садай, когда один из гвардейцев оказался уж слишком бесцеремонным, ущипнув юношу за задницу.

Стражник оскалил желтые, похожие на лошадиные зубы и заржал. Его поддержали и остальные воины.

— Вот я вас! — схватился за гладиус араб.

И тут же ему в грудь уперлось три или четыре меча гвардейцев. А воин, что их привел, жестом показал, чтобы оружие было положено на землю.

— Еще чего! — воспротивился Зуль-Карнайн.

— Делай, как велено, — процедил сквозь зубы Роман. — Видишь же, нам здесь не рады.

— То-то я и смотреть, что эти гады похожи на тех, который на нас нападал.

— Глазастый ты, — похвалил Роман, уже давно понявший, откуда ветер дует.

Значит, нападение было организовано местным духовенством. Только зачем? Хотели поссорить царя Артава с римлянами? А смысл? Что за игру ведет почтенный Вазамар?

Молодых людей в буквальном смысле отконвоировали в какое-то сырое подвальное помещение, освещенное несколькими жутковатого вида светильниками, сделанными из собачьих или волчьих черепов.

— Нас тут не будут пытать? — передернул плечами Садай. — Нехороший место!

— Это точно, — согласился с приятелем Градов.

— Проходите, гости дорогие, — послышался из сумрака скрипучий старческий голос.

Вслед за ним на свет вышла высокая фигура. В благообразном бородатом старце Роман узнал верховного жреца. Только сейчас он был не в огненно-желтом одеянии, а в белом, как и приличествует служителю зороастрийского культа. Цвет чистоты духа и тела.