Николай Степанов - Магистр Страница 49

Пронзительный писк прервал едва начавшуюся беседу, и на дальнем конце грядки глаза уловили маленького зверька.

Глава 16. Послание от Мальгуна

Это мог быть только шнырик.

Зверек бежал в нашу сторону, перемещаясь зигзагами, как будто спасался от охотника, выслеживающего дичь. И вдруг словно невидимый капкан прищемил хвост моему тезке. Серж остановился и громко запищал.

Нет, это оказался не капкан. Рыцарь в темно-синих доспехах, украшенных мелкими желтыми блестками, внезапно появился на свежевспаханном поле. Он стоял, наступив одной ногой на хвост малыша, и усмехался, занеся зазубренный меч над бедным шныриком. Вызывающе взглянув в нашу сторону, палач взмахнул своим оружием над обреченным зверьком.

Ощущение невероятной тоски сдавило сердце, словно громадный меч неумолимо падал на меня самого. И тут случилось невероятное. Только что я стоял в двадцати метрах от разворачивающейся трагедии и — бац! Мое тело, как снаряд, врезалось в убийцу шнырика. Мозг даже не успел подключиться к автономному движению рук, которое было молниеносным. Это ему не маленьких обижать! Тангорское мастерство, помноженное на диковинную мощь семирунного меча, в считанные секунды превратило злодея… в три небольшие кучки синего железа, из которых повалил густой сизый дым. Фу, какая гадость!

А тезка уже забрался на плечо и, прижавшись к шее дрожащим тельцем, принялся рассказывать о своих бедах. Я погладил зверюшку по гладкой шерстке.

— Ну, ты и крут! — восхищенно произнес Эльруин. — Уж извини меня, бросил в гада первое, что попалось под руку. А кроме тебя, видел только несчастного Сержа и меч над его головой.

Эл протянул руку к забавной мордочке, и зверек, словно по мосту, перебрался по руке юноши сначала на плечо, а потом на голову. Любитель изображать корону внимательно осмотрелся по сторонам и стал устраиваться поудобнее. Только тут мы повернулись к Гарпине. Впервые за время нашего знакомства я видел ведунью растерянной. Старушка стояла с таким видом, словно ее огрели чем-то тяжелым, и не один раз. Берты, стоявшие вокруг, были озадачены не меньше: еще бы, командир в полной прострации, чего не может быть по определению.

— Гарпина Батьковна, мы что-то не так сделали? — спросил я, начиная почему-то чувствовать себя виноватым.

Наконец осмысленное выражение вернулось на прежнее место, и старушка упавшим голосом спросила:

— Мальчики, вы хоть сами уразумели, чего вытворили?

— Этот синий в желтый горошек сам виноват, он первый начал, — стал оправдываться я.

— Ага, и взгляд у него был недобрый, — поддержал меня Эл.

Даже шнырик, и тот не остался в стороне. Грозно восседая на макушке Эла вместо символа королевской власти, он громко подал голос в нашу защиту.

— А ты не перебивай старших, если не знаешь, об чем речь. Хвостатым никто слова не давал, — строго взглянула Гарпина на четвероногого и, обращаясь к нам, продолжила: — Вы хоть догадываетесь, кого сейчас уделали? Это же мракогон был — «гончая собака» Черного призрака. Его остановить невозможно. А вы…

Гарпине удалось избавиться от шокового состояния, однако ее голос еще не восстановил прежние командные нотки, когда она выговаривала нам за содеянное.

— Собаке — собачья смерть, — твердо заявил Эл, но, заметив колючие огоньки в глазах ведуньи, перешел на более мягкий тон. — Хотя лично я животных люблю, но зачем было нас злить?

— Нет, ребятки, вы так ничего и не поняли. От чужой злости мракогон лишь сильнее становится, потому как зло ему что ветер в паруса. Мне, к примеру, этого парня нипочем не одолеть, потому как силу разрушения доброй не назовешь. А за любые мои попытки он еще бы и «спасибо» сказал. — Гарпина строго посмотрела на юношу. — Лучше сознайся сразу: ты о чем думал, когда Сержем швырялся?

— Ни о чем. Когда мне было думать — шнырик мог погибнуть.

— Понятно, а ты?

— Да о том же. Я даже не помню, как убил эту сволочь, настолько мысли были заняты опасностью, грозящей моему тезке.

— Вот где собака-то зарыта! Как ни чудно получается, но мракогона порешили, думая о жизни, — важно изрекла старушка, подняв указательный палец над головой. — Оказывается, ярость бывает не только разрушительной, но и созидательной. Нет, с вами окончательно рехнешься. Надо будет хоть запомнить. «Созидательная ярость» — это я лихо завернула.

Четвероногий малыш долго и внимательно прислушивался к рассуждениям Гарпины, но его терпению пришел конец, и маленький Серж демонстративно повернулся к ней задом, выставив на всеобщее обозрение свой хвост.

— Эл, посмотри, — сказал я. — Такую красоту потерял! Кисточки-то нет!

Эльруин осторожно взял свисающий с его головы хвостик и внимательно осмотрел.

— Рана свежая. Сейчас попробуем отыскать недостающую часть. — И наш маг щелкнул костяшками пальцев.

Из темноты раздался испуганный скулеж, и на освещенную площадку вынесло упирающегося всеми четырьмя лапами морока. Шнырик тут же принял боевую стойку и грозно пискнул в сторону клыкастого существа. Перевес сил был явно не на стороне клыкастого хищника, к тому же морок никак не мог понять, что его тянет на непривычный глазу свет.

— Кисточка-то внутри. Что делать будем? Здесь хирург нужен, — растерянно произнес Эл.

Проблему разрешила Гарпина, хлопнув в ладоши. То, что прежде было огромным волком, обратилось в пыль и медленно осело на землю, а кисточка шнырика плавно опустилась на ладонь Эла.

— Учитесь, мужики, — с нескрываемым триумфом вымолвила бабка, — чистая работа. «Избирательное распыление» называется. Ваш хирург часа два бы копался, а всех дел — на один миг.

Юноша приладил кисточку к кончику хвоста и начал шептать что-то неразборчивое. Через минуту мелкий Серж забавно облизывал восстановленную деталь, очищая ее от пыли своего обидчика.

— С каких это пор ты лекарем заделался? — удивился я. — Уж не по дядиным ли стопам пошел?

— Скорее по тетиным. После покушения на Зирану я заезжал в Мокрый замок наводить порядок на Черных болотах. Как-никак я там до сих пор числюсь королем, а она — лишь второе лицо. В общем, поездка была еще та: дрязги, склоки, доносы и прочая придворная грязь, которой в каждом дворце хватает. Но не обошлось и без приятных неожиданностей. Дочка Зираны оказалась очень милой девушкой, — Эльруин слегка покраснел, — она и научила меня заговаривать раны на животных.

— Похоже, она тебя не только этому научила, — встряла в разговор Гарпина.

Юноша покраснел еще больше, но ответил твердо:

— Остальное я уже и до нее умел.

Пытаясь увести беседу от щекотливой темы, я бросил Эльруину спасительную соломку:

— Значит, помирился с теткой, если в гости заходишь?

— При встречах пока не целуемся, но… Зирана меня здорово выручает. На двух стульях все равно не усидишь, а из нее получился не самый худший правитель.

— Какие у нас гости! — радостно воскликнул Кузьмич, когда мы подходили к избушке. — Вот, значит, из-за кого весь сыр-бор.

— Я же говорила — мужик спешит, а ты не верил, — сказала мне ведунья, поднимая оброненный возле костра нож.

— Какой же это мужик? Шнырик — лишь маленькое животное, хоть и большой наш друг.

— Ничего ты не понимаешь. Если за ним целую охоту устроили, значит, точно мужик.

А ведь действительно, эта кроха не могла привлечь столько внимания без особой причины…

Шнырик выглядел худым и потрепанным, но мордочка сохранила забавный вид, да и нрав остался прежним. Натрескавшись орехов по самое «не могу», зверек не успокоился, пока не спрятал остатки по закоулкам старушкиной избы и лишь затем позволил себе уснуть на подушке, которую бабка специально для него положила в уголке комнаты.

— Жаль, он ничего сказать не может, — вздохнула Гарпина, — а знает наверняка что-то важное и небезопасное для Черного призрака. Мракогона на пустяковые дела не посылают. Эл, посмотри на него с закрытыми глазами. Может, с ним послание?

— Точно. Что бы мы без вас делали? И как я сам не догадался!

— Молодой еще. Поживешь с мое — и не то скумекаешь.

Эльруин приблизился к спящему зверьку и провел над ним руками.

— Послание есть, но закодировано. По почерку узнаю Мальгуна.

Юноша напрягся так, что его коротко стриженные волосы заискрились на кончиках, а по всему телу прошла легкая дрожь. Он повернулся и окинул нас взглядом, в котором явно читался смертный приговор. Перед нами сейчас находился кто угодно, но только не Эльруин. И первой, кто догадался об этом, оказалась Гарпина. Она бросила в Эла пучок красных искр, отбросивших его к стенке, и крикнула в сторону двери:

— Кузьмич, Багет — сюда, быстро!

Два мага вбежали в избу, когда король двух королевств начал подниматься на ноги.

— Делаем блокаду, — бросила им старушка, — Эл под воздействием липрогноса.