Орден Святого Георгия - Валерий Пылаев Страница 49

— Это ты меня подлатала? — поинтересовался я

— Да мне и делать почти ничего не пришлось. — Вяземская вытерла глаза рукавом медицинского халата и захихикала. — На тебе само все зарастает, как… как на волке.

Хорошо сказано. Интересно, догадалась — или просто так совпало? Ее сиятельство уже имела возможность познакомиться с моим внутренним хищником, и близко. Ближе некуда. И даже сама в каком-то смысле на несколько часов стала оборотнем.

Конечно, это так не передается. Ни через укус, как любят показывать в фильмах, ни через самую страстную ночь, проведенную вместе. Я лично знал три-четыре способа обзавестись звериной сущностью, но все они были куда сложнее, чем… скажем так, прямой контакт. Вяземская просто хлебнула у меня энергии — не больше и не меньше.

Впрочем, как раз это и могло привязать ее покрепче постельных выкрутасов.

— А что там вообще было? — Я осторожно перевалился на левый бок. — После того, как меня Рогатым придавило?

— Все как всегда. — Вяземская пожала плечами. — Приехали солдаты и капелланы, оцепили пару кварталов. Потом закрыли Прорыв — и все.

— А как Юсупов?

— Цел и невредим. Говорит, что ты герой. Просил передать, что желает скорейшего выздоровления и с нетерпением ждет вашей встречи.

Точнее, ждет ответа на свое весьма заманчивое предложение. Значит, с железным — то есть, с ледяным — старцем все порядке. Он заколол Рогатого, потом, возможно, даже вытащил из-под него мое бездыханное тело… позаботился, как смог. Еще один «плюсик» в копилку тому, с кем мне, видимо, придется заключить союз, так или иначе.

И все закончилось хорошо… кажется.

— Главное, что ты целый. — Вяземская легонько толкнула меня в плечо, укладываясь рядом поудобнее. — Знаешь, когда Антон Сергеевич тебя привез — я чуть с ума не сошла.

— Лучше воздержитесь от таких разговоров, ваше сиятельство, — улыбнулся я. — На публике нам непременно следует изображать злейших врагов. Точнее, тирана и его беззащитную жертву.

— Это моя больница. Что хочу — то и делаю. — Вяземская смешно сдвинула брови, изображая суровый вид. — Врачи лишнего болтать не будут. А что раненого сюда привезли — так это Георгиевским офицерам по чину положено. И бояться нам нечего. Здесь чужих глаз нет.

— А не здесь — есть? — Я тут же навострил уши. — За тобой следят?

Новости про Рогатого с Юсуповым тут же отошли на второй план. Мы с Вяземской не виделись уже недели две и не потрудились даже придумать способ связаться друг с другом. Конечно, случись что-нибудь срочное или по-настоящему важное, она непременно передала бы мне весточку, но…

— А как иначе? — вздохнула Вяземская. — Уж больно его сиятельство Александр Владимирович меня охаживает. Человек пять новой прислуги в дом пригнал. Говорит, для защиты, на всякий случай, а там такие рожи, что смотреть страшно.

Значит, мне не показалось — Меншиков действительно заглотил наживку. И для начала поспешил окружить свою юную… скажем так, протеже целой сворой сторожей. Которые наверняка не охраняли дом на Каменноостровском проспекте, а попросту шпионили. Проверяли свежий кадр на благонадежность. Конечно же, в меру своей медвежьей квалификации. А кто-нибудь вполне мог приглядывать и за больницей, но вряд ли настолько тщательно, чтобы ходить за Вяземской по пятам.

В палате мы, во всяком случае, были только вдвоем.

— Для защиты? — усмехнулся я. — От злого и страшного серого Волкова?

— Не иначе! — Вяземская легонько ткнула меня кулаком в плечо. — Кто его знает. Может, просто следят. Куда не пойду — обязательно кто-нибудь рядом ошивается… Хотя и ходить мне, считай, и некуда. Только в больницу.

— Его сиятельство запретил? — Я на мгновение задумался. — Впрочем, сейчас нам всем уж точно не до балов. Тебе удалось что-нибудь выяснить?

Пора заняться делом! Я провалялся всю ночь и утро — примерно полсуток, а то и больше. Не то, чтобы время активно поджимало, однако проводить его лежа в постели даже с самой соблазнительной юной особой Петербурга определенно не следовало. Полноценной одежды поблизости не было, но я все равно откинул одеяло, рывком сел и…

— Ты куда? — Вяземская попыталась поймать меня за рукав больничной рубахи. — Стой! Рано еще вставать!

Пожалуй, она была права: стоило мне подняться с постели, как голова тут же закружилась, а тело сердито отозвалось болью. Спина и весь левый бок хором напомнили, что еще совсем недавно представляли из себя месиво из плоти и раздробленных костей — и восстановиться целиком еще не успели. От силы на необходимый минимум для дальнейшей жизни, не больше. Даже зверь внутри жалобно заскулил, требуя еще хотя бы полдня. Полежать, зализать раны… Я привычно загнал его куда подальше — как сотни и тысячи раз делал до этого.

Не сломаемся. Бывало и похуже.

— Ничего я узнала. Так, ерунда всякая.

Вяземская насупилась и невесело вздохнула. То ли обиделась, что я практически сбежал у нее из-под бока, то ли корила себя за нерасторопность. А может, и вовсе уже успела разочароваться в нашей затее и жалела, что по моей милости впуталась в очередную опасную игру с теми, кто убил отца.

— Ничего, — мрачно повторила она — и вдруг встрепенулась. — Хотя, было кое-что! Вчера вечером, я навещала Меншикова. Около семи часов. Он сам пригласил меня отужинать, но когда подали кофе, дворецкий сообщил, что его немедленно желает видеть какой-то Митрофанов.

— Просто Митрофанов? — на всякий случай уточнил я. — Без чина, без титула, без имени-отчества?

— Кажется, без… — Вяземская уселась на койке и сбросила ноги на пол. — Точно уже и не вспомню. Но старик тут же вскочил, как ошпаренный, и удрал в кабинет. Даже не извинился. А через четверть часа засобирался куда-то, а мне велел подать машину.

Вечер, семь часов. Ужин, потом появление таинственного Митрофанова. Беседа, сборы — итого половина девятого. В самый раз, чтобы доехать до конца Невского проспекта к Александро-Невской лавре, и там…

Совпадение?

— А ты видела этого Митрофанова? — Я огляделся в поисках хотя бы ботинок. — Или, может, слышала, как они разговаривали?

— Не видела. Они ж в кабинете заперлись. Я подобралась к двери — шипят, как аспиды, толком ничего и не разобрать.