Владимир Поселягин - Двойной удар Страница 49

— Так христианство лучше… — горячо заговорил Потапов, но замолчал, поймав мой насмешливый взгляд.

— Прежде чем принять нового бога, я стал собирать информацию. Скажу честно, христианство мне очень не понравилось. Приведу доводы. — Все слушали меня внимательно, были попытки фанатиков заткнуть меня, но их прервали ударами кулаков мои воины. Сам удивился, ведь они вроде как истинные христиане. — Все христиане рабы. Так и говорят «раб божий». Для меня это неприемлемо, что же это за бог, если для него собственные дети — рабы? Одно только это отвратило меня от желания быть христианином. Судя по вашим лицам, дальше мне говорить не стоит, фанатизм налицо, давайте о другой стороне медали. Все беды из Рима.

— В Риме католики! — крикнул Потапов.

— Да? — удивился я, об этом я не знал. — От греков пришла ваша религия? Ну вот, а к ним от Рима… Наверное. Византийцы, откуда и пришла эта религия, таким образом захватили Русь, вы платите им оброк.

— Это как это? — изумился купец. Мой отвод в сторону возымел свое действие, сразу убивать меня за кощунственные слова не стали.

— Десятину церкви платите?

— Как и полагается, — кивнул он.

— Большая часть идет к захватчикам, так что это не явный, но захват Руси. Да, в Риме католики, но все равно все беды оттуда. Много ли церковников среди князей? Что они там нашептывают? Какие потери у вас после их советов? Везде уши византийцев. Никто не мог взять Русь, и поляки пытались и норманны, а византийцы сумели. Поэтому я не хочу ни называть себя рабом, ни платить оброк. Одно только то, что христианство огнем и мечом смогло захватить Русь, а миллионы мужчин, женщин, стариков и детей были отправлены на костер, отторгает меня от этой религии. Это плохая религия, можете мне поверить, никогда подобное кровавое начало не приведет к хорошему.

В течение десяти минут слушатели переваривали не только мои слова, но и обед. Честно говоря, о христианстве я мало знал, вернее ничего. Но главное — вложить в умы людей, что она мне не нравится, религия эта.

— Что же тебе нравится, боярин? — спросил Соловейчик. Все вокруг сидели с хмурыми лицами, и была бы такая возможность, порвали бы голыми руками.

«Ни фига себе у них психокодирование стоит! Как древние священники так смогли накрутить головы аборигенам? Ладно, придется играть», — поизумлявшись, решил я. Местные действительно были оболванены христианством, как я считал. Хотя с десяток моих людей слушали внимательно, без ненависти в глазах. Михалыч, например.

— Когда я проводил опрос, то мне понравилось мусульманство.

— И чем же оно лучше? — хмуро спросил Соловейчик, жестом усадив на место вскочившего было Потапова.

— Ну, во-первых, — я загнул один палец, — у них есть многоженство…

Все сидели и ждали, когда я загну следующий палец.

— А дальше? — наконец не выдержал Потапов.

— Не знаю, — растерянно ответил я. — Я как про многоженство узнал, дальше уже не слушал.

Несколько секунд стояла мертвая тишина, потом сперва один хихикнул, потом второй, и секунду погодя уже не смеялись, а ржали все вокруг. Некоторые вытирали слезы.

— На Русь тебе лучше не ходить, — отсмеявшись и глубоко вздохнув, сказал Соловейчик, когда мы втроем отошли в сторону.

— Да я уже понял, да в принципе и не собирался. У меня другие планы. Отомстить, и дальше свобода. Может, к норманнам подамся. Там хорошие воины ценятся, — присев на теплый крупнозернистый песок, ответил я.

— На Руси тоже, может, останешься?

— Нет, я половину страны кровью залью, если кто из толстопузых священников хоть слово поперек скажет или учить будет, не люблю я их. Повидал в свое время. Осветители борделей, мать их, — пробормотал я под нос.

Я реально ненавидел это отребье в рясах, может, где-то, например, в деревнях, и есть священники, с которыми приятно поговорить, но мне такие не встречались. Близкая аналогия — новые русские в рясах, вот кто они.

Пришел ко мне один такой в палату в госпитале, гнида, посмотрел на отсутствие ног — и давай меня на всепрощение крутить и на строительство храма выпрашивать. До сих пор себя ненавижу, что промахнулся костылем. Шустрый оказался, успел выскочить. А за дверь меня потом отругал главврач, костыль ее пробил.

«Историю знаю. Нет уж, спасибо. Только нахлебников в рясах мне не хватало. Я атеист до мозга костей, хотя кто-то говорил, что тот, кто слышал свист пули или разрыв снаряда, атеистом уже быть не может в принципе! А я смог!»

— Норманнов сейчас нет. Скандинавы они зовутся. Кальмарская уния, может, слышал?

— Нет. Стран много, выберу по себе. Взять ту же Америку… хм, — задумчиво подхватывая камешки и кидая их в воду, ответил я.

В общем, я разворошил осиное гнездо в рядах своих людей, споры там вели до сих пор. Даже возникла потасовка, которую прекратил Ветров, вылив на дерущихся ушат холодной морской воды.

Я действительно не мог принять вызывающую резкую антипатию христианскую религию, ничего хорошего я в ней не видел. Однажды, будучи переводчиком в издательстве, переводил несколько церковных манускриптов на английский. Старославянского я не знал. Но с помощью Интернета перевел, нашлись специалисты. Мы тогда зацепились языками, парни историками оказались, так что я у них многое узнал. Манускрипты в основном были от 1504 года и представляли собой перечень добытого на Руси добра для отправки его в Рим. Позже русские возьмут в руки бразды правления церковью, и византийцы, конечно, утратят свое влияние на Русь, но сейчас они для меня враги в рясах. Не выдержу и косого взгляда. Это же как оккупанты, реальные и ненавистные оккупанты, только не в форме цвета фельдграу с петлицами СС, а в рясах и с крестами.

Немного поговорив с купцами и оставив их в тяжелых размышлениях, я направился к своим людям.

— Внимание. Я честный человек и повторяю: я не отказываюсь от своего слова. После свершения мести все вы получите вольную, немного денег — и можете идти куда хотите. На Руси я попробую немного пожить, если не получится, и меня оттуда выдворят, уйду в другую страну, найду себе пристанище. Вам скажу честно, если кто захочет со мной остаться, милости прошу. Мне нужны хорошие воины, со мной будет весело и интересно.

— И ты не против, что мы христиане? — спросил один из фанатиков.

— Мне без-раз-лич-но. Хоть кто, главное — личная преданность и желание служить мне. Я не хочу врать, скажу честно, человек я довольно сложный, мог, конечно, притворяться, что христианин, но я не люблю давления. Если бы кто из священников сказал мне, что я должен делать, я бы воткнул ему нож в живот и пару раз прокрутил, потому что я НИКОМУ И НИЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН! Только я решаю, что и как мне делать. Поэтому у всех холопов, кто у меня под рукой, спрашиваю: кто хочет уйти сейчас? Я отпущу, даже денег дам. Суда дойти до дома есть. Не хочу, чтобы со мной рядом были люди, у которых на душе тяжесть.