Валентин Русаков - В гости к мертвым Страница 5

— В смысле у нас?

— В смысле в городе… Зомби-Апокалипсис какой-то.

— Во, а я все слова подбирал как их называть… Зомби, точно! А они все психи, психи… — сказал сержант и приложив фонарь к цевью шагнул в квартиру.

Когда я включил свет в коридоре, который осветил и часть зала, удержаться чтобы не стошнило было невозможно… и я испачкал какой-то пуфик у тумбочки в коридоре. Бабушка была практически съедена, и та часть что от неё осталась еще лежала на полу и шевелилась, протягивая к нам руки висящими на костях лохмотьями мышц и кожи. Сержант выстрелил в обезображенную голову.

… топ, топ, топ… из зала вывернуло то, что наверное было Сашкиной дочкой, почти цела, только на щеке дыра от укуса. Она быстро шла на меня вставив руки, и я только и успел отскочить, перевернув на неё тумбочку. Пятилетняя зомби чуть потеряла равновесие, изогнулась и словно приготовилась к прыжку…

Бах!

— Фу мля… — страх заставил меня отшатнуться и упереться спиной в стену, — еще мальчик старший где-то…

Но обшарив фонарем доступные места из коридора мы ничего не заметили, сержант подкрался к двери в зал, быстро заглянул и выглянул, потом опять заглянул, протянул руку и включил свет — никого, только куча кровавых следов детских стоп на ковре и диване. На улице кто-то неистово закричал моля о помощи, заставив меня дернуться.

— Точно должен быть еще ребенок? — спросил сержант, выйдя из зала, тоже далеко не бодро выглядящий, а автомат в его руках ходуном ходит, как попадал еще…

— Ты это, ствол отверни, и палец со спуска…

— А? А, да, — выполнил мою просьбу сержант и осторожно прошел на кухню

— И биться сердце перестало, — протянул появившийся в дверях с двустволкой в руках Григорий, а потом метнулся назад и я услышал как он тоже опустошает на лестничной клетке свой желудок.

Что-то звякнуло, как упало что и разбилось.

— Сержант, — кивнул я на дверь в ванную комнату и щелкнул выключатель на стене, — я открываю, ты смотришь.

— Угу…

Дверь оказалась закрыта изнутри и не открылась, я с силой дернул, сорвав хиленькую щеколду и распахнул дверь… Увидев милицейскую форму, мальчик прячущийся в ванне и выглядывающий из-за ее края впал в истерику. Он был, слава богу цел и невредим, он рыдал, пытался что-то сказать, но ужасно заикался и всхлипывал.

— Никитка, все… — вытащил я его и прижал к себе, вышел из ванной комнаты, а затем боком из квартиры, дабы ребенок не видел то что осталось от его родных, — сейчас домой поедем, слышишь меня? Все, успокойся.

Григорий провел нас к себе в зал, я усадил Никиту на диван и почувствовал специфический запах.

— Никитка, ты посиди тут, я сейчас, дядя Гриша вот тебя охранять будет, видишь ружье какое у него?

Мальчик всхлипывая на каждом вдохе кивнул и покосился на Григория.

— Была же у бабушки твоя одежда какая-нибудь?

Сказать что ребенок был перепуган, это ничего не сказать, стресс испуга затормозил его конкретно. Не дождавшись ответа я вернулся в кварту Сашкиной тещи и полазив по ящикам нашел детскую одежду и сменное белье.

— Ну что, я поехал и этого бедолагу в больницу завезу, хотя он скоро умрет и станет таким же как эти, — сказал сержант, до этого разговаривавший с кем-то по рации.

— Как поехал? Эм… я не знаю, а следственная группа там, ну или что должно быть?

— Должно, но не будет, — ответил он и вышел из квартиры, помог подняться перевязанному Григорием слесарю и вызвал лифт.

— Черти что! — сказал я, и схватив с обувной полки две пары детских сапожек, не понятно какие из них Никиты, вышел и захлопнул квартиру.

Раздев мальчишку и поставив в ванну, я поливал его из горячего душа и натирая напененной мочалкой… да уж я сам чуть не обделался, что уж о ребенке то говорить? Никита относительно успокоился, плакать перестал но все еще продолжал периодически всхлипывать и молчал, на мои вопросы он либо только кивал, либо отрицательно мотал головой. Одев ребенка в чистое, я стал сам собираться.

— Куда же вы на ночь-то глядя попретесь? — сказал Григорий, — оставайтесь.

— Нет, я его лучше домой отвезу, может и его отец уже дома…

— Звонил ему еще?

— Да, не доступен все так же.

— Все же думаю, не стоит на улицу выходить.

— А завтра? Ты вообще понял что случилось? Завтра в городе таких… эм… зомби будет в разы больше, я лучше в Ростоши, там народа меньше.

— Ну может и так… Слушай, давай телефонами обменяемся… мало ли, так на всякий случай.

— Хорошо.

Обменялись телефонами, и Григорий тоже стал обуваться, — провожу вас до машины.

— Спасибо, не помешает, — посмотрел я на стоящий у стены 27-й ИЖ.

— О! Подожди, — Григорий ушел в комнату погромыхал там с минуту и вернулся, — вот держи.

– «Оса»?

— Да вот патронов десяток, давно лежат.

— Да из неё попасть, тем более в голову только в упор можно.

— А хоть и так, все лучше чем с пустыми руками… И почему в голову?

— Сержант сказал… он в обед по такому же психу, то есть зомби полмагазина, говорит, выпустил а ему хоть бы хны, в результате из пистолета в голову успокоил.

— Понятно. Знаешь, как пользоваться-то?

— Знаю, был у меня такой, продал за ненадобностью… батарейка живая?

— Да, менял на Новый Год.

— Ну что Никитка, поехали домой? — присел я на корточки перед ребенком.

От в ответ часто закивал. Сунул «Осу» в карман куртки, в другой ссыпал патроны и поднял ребенка на руки.

— Я впереди пойду, где машина? — спросил Григорий, взяв ружье и застегнув патронташ поверх пальто.

— У садика, со стороны ворот.

— Идем.

На лифте не поехали, по разным причинам, и спускаясь по лестнице на пролете между вторым и первым этажами, рядом с почтовыми ящиками, увидели трех мужиков, они что-то обсуждали, один из них был с «Сайгой» за спиной.

— О! вот и Иваныч тоже… прочувствовал важность момента, — сказал тот что с «Сайгой». Далеко собрался?

— Да вот, кивнул он на нас с Никиткой, которого я нес на руках, — до машины проводить, а то мало ли.

— Подожди, там у мусорных баков этот… ну псих, дворника, эм… доедает.

— Так а что вы тут? — спросил Григорий, валить его надо.

— Валить? — возмутился небольшого роста пузатый очкарик, в дорогом домашнем халате поверх не менее дорогого костюма и в тапочках, — а кто вам, позвольте, дал право? Вот милиция приедет и решит.

— Дурак ты Семен, — сказал Григорий, — хоть и образованный, а образованный дурак вдвойне страшен, для себя самого в первую очередь!

— Да что вы себе…

— Ладно, — перехватил поудобнее ружье Григорий и открыл клапан патронташа, — не до тебя… Идем Влад.