Андрей Величко - Дом на берегу океана Страница 5

На Питкэрне и Хендерсоне не воевали – слишком малочисленны были для этого тамошние общины. Тут сработали две простые закономерности.

Для поддержания достигнутого уровня развития необходима какая-то минимальная численность населения – это закономерность номер один. Если народу станет меньше, племя начнет деградировать, что в суровых условиях Хендерсона и Питкэрна означает смерть. Так вот, для того уровня развития, на коем пребывали полинезийцы, минимальная численность племени составляла порядка семидесяти человек трудоспособного возраста.

А вторая закономерность была еще проще. Питкэрн мог прокормить человек сорок, Хендерсон – не больше шестидесяти. И значит, шансов у отрезанных от Мангаревы колонистов практически не было.

Связи между островами прервались примерно в середине пятнадцатого века. Сколько лет островитяне в напрасной надежде смотрели в океан, ожидая чуда – появления каноэ с Мангаревы? Никто не знает. Но испанский корабль, проходящий мимо Хендерсона в начале семнадцатого века, населения на острове не обнаружил. Почти двести лет спустя аналогичная картина предстала перед высадившимися на Питкэрне англичанами.

Глава 3

Чтение было закончено вечером в пятницу. Перед сном я успел в общих чертах прикинуть, что мне делать на открывшемся по ту сторону перехода острове.

Итак, более или менее прояснилось, какие там сейчас времена – где-то от четырнадцатого до семнадцатого века нашей эры. До появления европейцев еще прорва времени, что утешает. Правда, остается неясным – каноэ с Мангаревы еще приходят или уже нет? Впрочем, это вряд ли повлияет на мои действия, особенно поначалу.

Независимо от того, что я собираюсь в дальнейшем делать в том мире, нужна база. Подходит ли для нее Хендерсон? Вроде да. Вряд ли в таких условиях население будет враждебно относиться к чужакам – скорее, наоборот. То есть вреда от него скорее всего не будет, а вот польза может быть, и немалая.

Во-первых, стройка. База подразумевает какие-то помещения, но один я их буду строить долго, и еще неизвестно, когда и чем это строительство кончится. Аборигены же, вероятно, помогут, если им предложить что-нибудь ценное. Если уж за обсидианом им не лень было отправлять морские экспедиции, то какой безумной ценностью покажется кухонный нож? А ведь я смогу предложить им и охотничий, не разорюсь. Опять же крючки, которые делаются из ракушек, – небось тот еще геморрой, и вряд ли они выходят такими уж хорошими. А мне не жалко сходить в «Рыболов-спортсмен», он в трехстах метрах от моего дома. Опять же леска, поплавки, всякие там грузила…

Тут моя фантазия дала сбой, потому как в последний раз я удил рыбу лет в десять, да и то не сказать, что впал в восторг от этого процесса. Но сейчас в природе есть интернет, что там можно узнать полезного?

Посмотрев цены на рыболовные сети и бредни, я пришел к выводу: островитяне обойдутся. Их что, из золота делают или как? Лучше купить рулон строительной сетки, он раз в двадцать больше по площади и во столько же дешевле. С крючками тоже было не очень понятно. Набор из двух десятков предлагался за тридцать рублей. А единичный крючок, причем, судя по фото, из того же набора, стоил пятьдесят!

Аллах с ними, разберусь в магазине, подумалось мне. Что еще надо захватить на первую встречу? Судя по книге, на Хендерсоне плохо с пресной водой. Значит, надо купить пару больших бутылей родниковой, не помешает.

Ладно, аборигенам пока хватит. Ну, а что нужно на первое время мне?

Вроде бы там обитает немало всяких птичек, припомнил я. Птицы – это не рыбы, ядовитых среди них нет, есть просто невкусные. Значит, нужна мощная пневматическая винтовка, причем желательно многозарядная. То есть надо не идти в «Рыболов-спортсмен», а ехать в «Охотник» в Новых Черемушках – там, кажется, имеется и рыбный отдел.

Когда я прибыл в охотничий магазин и увидел, сколько стоит удовлетворяющая всем моим требованиям пневматическая винтовка, меня взяла оторопь, а жаба завопила что-то вроде «прочь, прочь отсюда!». Самая дешевая – турецкий «Хатсан эй-ти 44–10» тянула без малого на семнадцать тысяч! Да к ней еще нужен был насос за семь штук, без которого она была простой железякой.

Продавец, увидев, что в общем-то я настроен довольно серьезно, пояснил, что это очень мощная модель. Правда, в том виде, как продается, она может развивать только семь с половиной джоулей, так у нас положено по закону, но в комплекте идет шток-толкатель, с установкой которого мощность выстрела возрастет до двадцати восьми джоулей, а скорость вылета полуграммовой пули – до трехсот тридцати метров в секунду.

Но я как-то все-таки не был готов выкидывать двадцать с лишним тысяч на вещь, которая, еще неизвестно, понадобится ли. Так что пришлось со вздохом снять требование о многозарядности, после чего мне был представлен следующий образец. Им оказался американец китайского происхождения «Кросман Квест 1000» – однозарядная переломка наподобие тех, из которых я в детстве несколько раз стрелял в тире на Лужнецкой ярмарке. Она тоже была ограничена под наши законы, но к ней придавалась усиленная пружина, с которой мощность выстрела возрастала в четыре раза. Эта уже стоила шесть с половиной тысяч, и после недолгой борьбы с жабой я полез в карман.

На фоне покупки ружья приобретение рыболовных принадлежностей как-то не запомнилось, ибо истрачено на них было меньше тысячи. По дороге домой я остановился у Беляево, где купил в хозяйственном пару кухонных ножей и моток капроновой веревки.

В силу приближающихся новогодних праздников в магазине торговали и фейерверками, так что я приобрел шестидесятизарядную батарею за четыре с половиной тысячи. Земноводное поначалу вопило – мол, тут есть и за полторы, но я напомнил, что не следует экономить на представительских расходах. В конце концов, это одноразовые траты, и чем сильнее впечатлятся аборигены, тем проще мне будет с ними общаться.

После чего вернулся домой, включил комп и набрал в Яндексе сочетание «мангаревский язык». Быстро выяснилось, что вообще-то этот язык чаще называют мангареванским, он относится к восточно-полинезийским, и слово «небо» на нем звучит как «рани», а дом – «хари». И все. Короче говоря, приемлемого мангареванско-русского разговорника в интернете не нашлось. Но зато нашелся краткий русско-гавайский для туристов, который я и распечатал, потому как Гавайи, в конце концов, тоже относятся к Полинезии. Разговорник действительно оказался очень кратким, он занял всего три страницы. Постаравшись запомнить несколько фраз, я свернул бумаги, сунул в карман и отправился в гараж, потому как следующий поход на остров предполагал устроить оттуда. Во-первых, он расположен на двадцать метров ниже, что хоть и немного, но все же уменьшит разницу давлений, да и ветер там ничему особенно повредить не сможет. Кроме того, сейчас я собирался тащить с собой приличное количество барахла, а в гараже давно стояла купленная для дачи, но так и не доставленная туда тачка. Причем не простая, а с двумя довольно большими колесами.

Итак, тачка нагружена, аппаратура включена… вот открылась маленькая дырочка на остров Хендерсон, откуда сразу засвистел теплый ветер. Минута… вторая… включился оставленный мной маяк на острове, и края перехода поползли в стороны. Пригнувшись, я рывком вкатил тачку в доисторическую Полинезию.

Аборигены за время моего отсутствия прошли совсем немного, всего метров пятьдесят. Я привел в боевую готовность свою батарею, которая называлась «ни пуха ни пера», выложил из тачки раскладной стульчик, две бутыли воды, пакет попкорна, кулек шоколадных конфет и два биг-мака, разложил все это на трех салфетках и сел ждать подхода делегации.

Надо сказать, что она не очень спешила. Три километра аборигены преодолели минут за сорок пять, дав мне возможность хорошо себя рассмотреть и сосчитать.

Двенадцать человек. Трое мужчин, один из которых явно пожилой. Шесть подростков – две девочки и четыре мальчика лет по двенадцать – четырнадцать. И три… женщины? Нет, все-таки скорее ведьмы, возраста которых я даже не пытался определить.

Делегация подошла метров на сорок и встала, то есть села. Именно села, а не упала на колени! У них тут что, пришельцы вроде меня не вызывают повышенного почтения? Да и хрен с ним, подумал я и встал – пора было поджигать шнур у батареи, которая стояла в десяти метрах за мной.

Примерно полминуты она свистела и хлопала, расцвечивая небо разноцветными искристыми шарами. Впрочем, зрителей было немного. После первой же вспышки, сопровождаемой грохотом, почти все уткнулись носами в колени, и только два подростка, мальчик и девочка, с восторгом пялились на невиданное зрелище.

Но оно быстро кончилось. Выдержав минутную паузу, я взял портативный мегафон, расправил на коленях свои распечатки и произнес краткую речь:

– Алоха кака ху… тьфу, хияки! Ау пу рани. Пехеа оэ?