Александр Шакилов - Пусть умрут наши враги Страница 5

На лбу выступила испарина, хотя на Арене не стало теплей, наоборот – мороз усилился. Родимое пятно зудело так, что хоть впейся в него зубами и выгрызи с мясом.

Под черной гладью пруда наметилось движение, вода пошла едва заметной рябью.

Может, показалось?..

Лицо князя превратилось в посмертную гипсовую маску, покрытую матовым лаком. Трибуны ждали. Леший чувствовал взгляды тысяч глаз, они давили на него, толкали в спину, принуждая действовать. Отказаться от испытания? Он взглянул на ратников и понял, что в таком случае ему живым с Арены не уйти. А значит…

Лед – вот главная проблема.

Зил плюхнулся задницей на песок и принялся гладить подошвы своих ботинок, да не просто абы как их трогать, но определенным образом – против дыхательных устьиц. Со стороны небось его старания выглядели глупо и странно. Но не объяснять же всем, что подошвы сплетены из особого растения – каблучника? Этот виноградный суккулент произрастает только в лесовнике неподалеку от родного хутора Зила и больше нигде.

Благодаря его стараниям покрытые кутикулой подошвы через устьица начали выделять прозрачную клейкую жидкость. На это леший и надеялся: если обувь будет липнуть ко льду, он пройдет по бревну, каким бы скользким оно ни было.

Или хотя бы упадет не сразу.

Жаль, ему не дали толком подготовиться – схватив под локти, рывком поставили на ноги.

– Ладно-ладно, иду уже, отпустите… – Зил дернулся. – Лапы свои уберите!

Мерзко ощерившись, бородавчатый жестами велел отпустить его.

Обретя свободу, Зил решительно двинул к бревну, однако прежде, чем встать на него, с разворота, от души, врезал кулаком бородавчатому в нос. Хрустнуло и брызнуло.

– Рад знакомству, дружище! – леший легко запрыгнул на ствол.

Его немного повело, он накренился…

И не соскользнул.

Значит, подошвы с задачей справились, прилипли ко льду!

Разведя руки в стороны, он сделал шаг, другой, и еще чуть продвинулся…

Он не видел, – другим был занят – но прочувствовал, что ли, как бородавчатый схватился за расквашенную рожу, затем, совладав с болью, развернул кнут – и со щелчком перетянул им лешего по спине. Одежду вместе с кожей безжалостно рассекло. Из куртки, смешиваясь с кровью Зила, потек сок. Остро запахло скошенной травой.

Куртке враз стало плохо, а Зилу – еще хуже. На миг его глаза застила мгла. Царапая кожу, одежда взмолилась больше не мучить ее. Ах если бы это зависело от лешего!..

Возбужденные первой кровью зрители на трибунах закричали, засвистели.

Вновь раздался щелчок. Однако на этот раз кончик кнута лишь слегка чиркнул по бритому затылку Зила, хотя бородавчатый явно метил в висок. Не попал служивый только потому, что, несмотря на боль и жалобы одежды, Зил на пару шажков переместился по бревну – и эта малость спасла его. Замешкайся он хоть на миг, упал бы с пробитым черепом.

Кнут опять свистнул в воздухе. Бородавчатый знал, что не достанет дерзкого соискателя, он просто хотел сорвать злость. Зил тоже понимал, что выбрался из зоны поражения, но разве телу прикажешь? Разум – одно, а мышцы с костями иногда будто сами по себе. Вот плоть и засуетилась, уходя от удара. И подошва правого ботинка – слабо смазалась клеем! – скользнула по ледяной поверхности. Охнув, Зил взмахнул руками, и еще раз, и еще, – ну точно взлетающий лебедь! – и тысячи глоток на трибунах издали восторженный рев, желая лешему упасть.

Но он сумел-таки сохранить равновесие.

– Не дождетесь! – его крик утонул в разочарованных воплях зрителей.

Однако положение у него было аховое: один ботинок еще как-то лип ко льду, а вот второй…

Черную, как нефть, гладь мерах в пяти от бревна разодрал фонтан брызг. Лешего от темени до пяток окатило холодной водой. Большой лопатообразный хвост-плавник – белесый, в серых разводах – прорвал поверхность пруда и, ударив по ней, поднял волну.

Представив размеры твари, у которой один только хвост такой, Зил едва не рухнул в пруд из-за предательской дрожи в коленях.

А тут еще глашатай переорал толпу:

– УСЛОЖНИМ ИСПЫТАНИЕ!!!

Под радостные вопли трибун к рядовым ратникам присоединилась та самая четверка лучших, что участвовала в открытии Праздника. Они тогда превосходно метали дротики из кедровицы и замечательно рубились алебардами. Ну а теперь не иначе как в лешего метить будут, сволочи!

К сожалению, Зил не ошибся.

От первого дротика уклонился лишь чудом: оскользнувшись, неловко взмахнул руками, нога оторвалась от бревна, и он накренился так, что должен был рухнуть в воду, но не рухнул, удержался. И дротик пролетел у самой его щеки, едва не оцарапав кожу.

Леший облегченно выдохнул: пронесло.

И сорвался-таки с бревна.

Падая, схватился рукой за ствол, но все равно по колени погрузился в черное и холодное. Быстро коченея, пальцы заскользили по льду. Нащупать хоть какую неровность, закрепиться! Иначе нырнет в пруд по темечко! Извернувшись, Зил чуть приподнял себя над водой и мазнул второй рукой по гладкому, покрытому коростой льда бревну. Тотчас между средним и указательным пальцами в лед врезается дротик. Чуть бы вправо-влево – и все, прощайте, мама с папой, и ты, сестренка, прощай!

Что-то коснулось лодыжки Зила.

Сын Лиха никогда не был трусом, но тут он испугался. У самой поверхности воды обозначилось нечто белое и очень большое!..

Леший сам не понял, как взобрался на бревно и как пробежал по нему пяток мер. При этом один дротик едва не проткнул ему бедро, а второй чиркнул по волосам на макушке. Прогудев в воздухе, алебарда ударила в ствол у ботинка и, сковырнув пласт льда, плюхнулась в пруд.

Ствол под ногами дрогнул. С трудом удержав равновесие, леший остановился.

Трибуны дружно ахнули и замолчали.

Похоже, чудовище, до сего момента бороздившее глубины, таки явило себя – и оно за спиной Зила. Потому-то ратники, призванные до смерти усложнить соискателю жизнь, скоренько покинули мокрый сектор. Дверь захлопнулась за последним из них, засов со скрипом встал на место.

До желанного берега пруда – и до мечты получить испытательный срок, а потом стать легионером – осталось всего ничего, самая малость. Но как только Зил дернется, чуть ускорится – тварь достанет его. А если так и будет стоять, то примерзнет к бревну.

Руки в стороны, Зил медленно развернулся всем телом. Встретить опасность лицом к лицу – разве можно лишить себя такого удовольствия?

– Я рядом! – он подмигнул обитателю пруда, глядя в бледно-розовую пасть, полную острых клыков, потому что взглянуть ему в глаза не представлялось возможным. Монстр был слеп как кротоид.

Ответного приветствия всех чистокровных «Мы вместе» Зил не дождался. Зато белесая туша, точно древесная лягушка на охоте за бабочкой, выплюнула из пасти змееподобный язык. Зил вовремя пригнулся – язык облизал воздух над его головой. Однако резкое движение едва не сбросило лешего с бревна. А еще взглядом он скользнул мимо и выше монстра – и зацепился за крест с тайгером.

Пока трибуны следили за мокрым сектором, полукровка умудрился высвободить правую верхнюю лапу. Из разрезов, нанесенных колючками, ручьями текла кровь, но полосатый ублюдок, казалось, этого не замечал. Пристально глядя на Зила, пальцами он вцепился в серебристую штуковину у себя на груди. В ту самую, что, блеснув, заставила лешего прищуриться.

Бревно вздрогнуло, заскрипело. Это водный монстр – от него несло тухлой рыбой – сделал очередной неторопливый шаг. Прокалывая лед, когти-кинжалы его коротких лап с перепонками глубоко врезались в древесину. Монстр намеревался сожрать лешего и тем позабавить зрителей на трибунах. Его язык запросто мог достать до Зила, но монстр знал, что жертве некуда деваться, вот и наслаждался своей властью, потому и оттягивал момент атаки.

Как же Зил замерз! И болела рассеченная спина. А еще он клял себя так и эдак: пожалел, дурак, неблагодарную девчонку! Вот и вляпался…

И вот тут его накрыло.

Будто кто накинул на лешего багровое полупрозрачное покрывало.

Он заорал на монстра, не столько надеясь испугать его, сколько раззадоривая себя:

– Ты! Червяк! Давай ко мне! Ну давай!

Говорят, сражаясь, берсерки Кия впадают в боевое неистовство – и дерутся, не замечая полученных ран, часто смертельных. Одержимый воин способен бежать на врага, даже если у него отрублены ноги. Но Зил не был берсерком, на него просто иногда что-то накатывало.

Он даст отпор глубоководному чудовищу! Надерет ему жабры, которые, точно ладони с растопыренными красными пальцами, торчали по бокам большого уродливого черепа!

Рыча, не думая, что может поскользнуться и упасть, Зил пошел на слепого монстра.

Испугался ли тот громких звуков, исторгаемых глоткой лешего, или просто у него пропал аппетит? Перебирая лапами, монстр попятился. А такие маневры не очень-то удобно проводить на узком древесном стволе. Особенно – если у тебя столь массивная хвостатая туша.