Олег Дивов - Леди не движется Страница 5

– О, – я засмеялась, – тогда достань мне к семи часам бриллиантовый гарнитур с сонскими алмазами, парадную форму тактической разведки вместе с разрешением носить ее – и я твоя!

Август долго и недоверчиво разглядывал меня.

– Это шутка, да? – с надеждой спросил он.

– К черту шутки, Август. Знаешь, после Макса я считаю, что отсутствие у тебя чувства юмора – серьезное достоинство. Он-то пошутить любит. Я училась на первом курсе, жила в кампусе, мы всего две недели как обвенчались с Максом. Он приезжает, договаривается с деканом, что мне дадут увольнительную до утра понедельника и разрешение надеть парадку, забирает меня. В вертолете протягивает коробку – подарок. Обалденный бриллиантовый гарнитур, серьги и кольцо. Я надеваю. Куда летим, не знаю. И он привозит меня на семейный бал по случаю дня рождения дедушки. И тут я понимаю, что Макс не только мне «забыл» сказать, что везет на бал, – он семье «забыл» сказать, что женился. – Я помолчала. – Максу показалось, что шутка вышла замечательная. Его дедушка тоже повеселился на славу. А мне пришлось танцевать вальс мало того, что впервые в жизни, мало того, что в военной форме и сапогах по колено, – еще и с партнером во фраке.

– Но ты же справилась?

– Нет. Я опозорилась с ног до головы, полночи проплакала в гардеробной комнате размером с нашу тренажерку, утром бросила Максу обручальное кольцо, и помирил нас только дедушка. Поддал с утра – и помирил. Мы сделали вид, что ходить на бал в военной форме будет нашей семейной традицией. Я ни разу не выходила с Максом на люди в платье. У меня и платьев-то не было, я начала их носить, уже когда у тебя работала.

– Мне все равно, что ты наденешь. – Августу надоел бессмысленный треп о чужих семейных связях. – Можешь ничего не надевать. Произведешь фурор.

Я бы посмеялась, притворившись, что это неплохая шутка, если б не знала, что чувство юмора у моего босса действительно отморожено напрочь.

И говорил он абсолютно серьезно.

Я смотрела на всех этих баб, другого слова нет, льнувших к красавчику Августу. Он вежливо улыбался им, и в их тщательно татуированных глазках уже отражался свет будущего благополучия, затмевая блеск ожидаемых брильянтов.

Вот же дуры, думала я.

Все они одинаковые. Все думают, что мальчика просто не трахали как следует, поэтому он до сих пор холостой. Заманить такого в спальню, перевернуть все вверх дном, не дать поспать ни минуты – а с утра, осоловевшего от секса, представить родителям. Ну куда он на фиг денется. Сам побежит. Ну как же, наконец-то поймет, что вовсе он не никудышний любовник – это ему раньше с женщинами не везло. А тут попалась понимающая тетка, надо держаться за такую, вот и постарается закрепить успех. Все бабы так думают. И никто из этих дурех не подозревает, как будет на самом деле.

А на самом деле Август с удовольствием примет за чистую монету ваши сексуальные изыски. Он же считает, что вы, как и он, прокувыркались всю ночь исключительно ради собственного удовольствия, без далеко идущих планов. Выносливости у него – на трех таких, как вы, достанет. Двое суток без сна и с нагрузкой отнюдь не повод чувствовать себя уставшим. Любовник он, сколько я понимаю, превосходный, – ну еще бы, с такой-то толпой желающих обучить разным кунштюкам, – и даже намека на комплекс неполноценности у него нет. Так что вас ждет сюрприз. И не один, ха-ха, потому что, с точки зрения Августа, внезапный секс – не повод отказываться от дружбы, а наоборот, повод ее закрепить и усугубить. Поэтому наутро Август вместо щедрого подарка раскроет перед вами душу. Он забудет, конечно, сказать вам «доброе утро, дорогая» и поднести бриллиантовый гарнитур на память о минувшей ночи. Он будет нетерпеливо крутить пальцы за завтраком, ожидая, когда вы наедитесь. А едва вы допьете кофе, он схватит вас за руку и потащит показывать свои сокровища.

Он приведет вас в Музей и назовет все до единой триста моделей машин, расставленных по полкам в идеальном геометрическом порядке. Сначала вы будете охать и ахать, прикидываясь восхищенной. На второй сотне вам захочется услышать, что вы красивая. На третьей вы будете дуть губки и показывать, что вам скучно. Но это только начало. За Музеем последует Галерея. Вы повиснете у Августа на шее или даже запустите лапу ему в штаны, цинично думая, что между ног у вас уже кровавые мозоли, но еще два часа зубодробительного секса лучше, чем монотонное перечисление марок и моделей автомобилей начиная с пятидесятых годов двадцатого века. Август не заметит. Он еще не всю душу открыл. А душа у него большая. Он поведет вас в парк, вы вздохнете с облегчением… Не тут-то было! Вы не знаете, что в парке есть Беседка и Автодром!

Девяносто процентов женщин ломаются на входе в Беседку. Немногие доживают до Автодрома. Не было ни одной, которая не сбежала бы с Автодрома, отказавшись не только от идеи представить своего принца родителям, но даже и от обеда в его обществе.

То, что Август до сих пор популярен у женщин, я объясняю лишь гадкими сторонами нашей натуры. Женщины просто не говорят новеньким, что случается наутро, если вы произвели на Августа впечатление, и он решил с вами дружить всерьез. А потом, затаив дыхание, ждут – когда та придет и пожалуется. Раз уж красавчик Август оказался редкостным болваном, женщинам хочется, чтоб от него пострадали все. Тогда никому не будет обидно.

Насколько мне известно, я единственная, кто выдержал экскурсию до конца и побывал не только на Автодроме, но и в Гараже. Причем Август тогда жил на Большом Йорке, и коллекция хранилась в куда менее комфортных помещениях, чем сейчас, на Танире. Местами мне было интересно. Честное слово. Я оживлялась, когда встречала знакомые модели из разных эпох, кивала им, как старым друзьям – я ведь в детстве почти не дружила с девчонками, а мальчишки играют в технику. Я даже рассказала Августу, что мы с братьями (у меня их четверо, если что, два старших и два младших) на дедовском ранчо построили космодром. А когда Крис захотел устроить взлетно-посадочную полосу для челноков на месте ангара с корветиком, я с ним подралась. Потому что на корветик я два года копила карманные деньги. Корветик, между прочим, летал – недалеко, но громко. Август дотошно расспросил меня про ту игрушку, потом признался:

– Я тоже люблю корветы. У меня яхта той же линии, какой была ваша модель. Только яхта из старшей серии. Ей пятнадцать лет, но я совершенно не хочу ее менять.

– А где она? – спросила я, потому что содержание личного космического корабля на Большом Йорке было запредельно дорогим удовольствием. Аренда особняка вроде того, где жил Август, в некоторых районах обходилась и то дешевле.

– На Кларионе. Здесь ее держать дорого и бессмысленно – в любую точку штата куда проще добраться на федеральном лайнере. На Кларионе же ей самое место. Я и по системе на ней хожу, и на Землю вылетаю. Там это оправданно. Вы увидите мою яхту. Думаю, вам понравится. Это самый настоящий корвет, я только пушки с него снял – зачем они, лишний вес. Кларион в первом радиусе от Земли, там давно никто не нападает на одиночные корабли.

Гм, подумала я, и это сказал звездный принц. Ну как зачем пушки – чтобы люди видели! Им нельзя, а принцу – можно, и даже положено. Вот за этим.

Правда, у моего бывшего супруга на яхте тоже половины орудий не хватало. Две штуки Макс оставил. Но он поддерживал форму – иногда выходил в систему и стрелял по мелким астероидам. Можно сказать, ему артиллерия была нужна для дела.

– Хотите заглянуть в Гараж? – спросил Август.

– Почему бы нет? Насколько я понимаю, там вы храните современные модели. По крайней мере, я хоть что-то в них понимаю.

А после Гаража я спросила, сколько Август заплатит за дополнительную работу. Ведь первый контракт я уже закрыла, но у меня оставалось трое суток командировки, и Август предложил помочь ему еще в одном дельце. Себя я уже показала в лучшем виде, так что тема гонорара волновала нешуточно.

Август окинул меня чрезвычайно недоверчивым взглядом. Его обеспокоило, что я не спросила, почему он коллекционирует эти машинки. Я фыркнула, закурила и ляпнула первое, что пришло в голову:

– Потому что они красные.

Август распахнул серые глазищи, как будто я ударила его, и сказал, сколько будет платить за постоянную, а не разовую работу. За такие деньги я согласилась бы даже выучить наизусть все характеристики всех этих трех тысяч чертовых красных машинок.

Увы, я не могла работать с Августом. Мне это было не по силам, мертвому человеку работать с живым. Я должна была отказаться. И отказалась.

Но это же Август. Со свойственным ему простодушием, граничащим с жестокостью, он вызвал меня на трудный разговор, вспоминать который лишний раз не хочется – разговор о прошлом и будущем, о жизни и смерти, о жертвах и смыслах. Если коротко, я узнала о себе много нового тогда, включая такие факты биографии, о которых сама не подозревала. И кое-что для себя решила. И подписала контракт ассистента – для начала на год.