Владимир Брайт - Цвет крови – черный Страница 5

– Мне уготована такая же участь?

– Да.

– А в первый раз? Ну, после удара в сердце.

– Кончик лезвия не смазывается ядом. Ведь ассиду может понадобиться изображать собственную смерть.

– С ножом ясно. А с ядом можно что-нибудь сделать?

– Нет.

– Значит, конец?

– Хотел бы сказать что-нибудь обнадеживающее, но не могу. У тебя за спиной появились крылья смерти – метка обреченных.

– Крылья? – Ита стремительно обернулась, но, как и следовало ожидать, ничего не увидела. – Ты уверен?

– Более чем. Колос созревает и наливается силой, радуясь жизни и солнцу, даже не подозревая, что в кузнице неподалеку выкован серп. Так же и человек. Он считает – впереди целая жизнь, а на самом деле уже помечен. Придет назначенный час, и сложенные крылья распрямятся. Это будет прощальный вздох. Взмах совпадет с последним ударом сердца. А затем появится Она. И все кончится.

– Откуда ты знаешь?

– Видел своими глазами. И не раз.

– Саму Смерть?

– Да.

– Но если ты художник, тогда почему не можешь нарисовать ее?

Толинель тяжело вздохнул:

– Будь это просто, я не болтал бы с тобой здесь и сейчас. Принято считать, что Смерть похожа на костлявую старуху с косой. Это неверно. Она всегда разная. Иногда юная девушка, а порой чудовище, яркая вспышка или бесплотный призрак. У нее нет ни лица, ни какой-либо определенной формы. Для каждого она единственная и неповторимая.

– Тогда что ты пытаешься нарисовать?

– Пытаюсь изобразить ее истинную сущность. Правда, это простое, поверхностное определение.

– А сложное? – Сама того не заметив, Ита втянулась в странный разговор.

– Нельзя объяснить. Нужно прожить очень долго, чтобы приблизиться к осознанию вещей, о которых идет речь.

На секунду Ите показалось, что она почувствовала за спиной ледяное дыхание бесплотного призрака. Хотя на самом деле легкое дуновение ветра всколыхнуло ее волосы.

– Наверное, ты прав. – Она потрясла головой, пытаясь отогнать зловещую тень старухи с косой. – Скоро сама все увижу. Так что не будем терять время. – Ита резко сменила тему. – Случайно, не знаешь, долго я проспала?

– Ты потеряла сознание.

– Ладно. Как долго я пробыла в беспамятстве?

Невозможно раз за разом выигрывать у судьбы. Неистовая лучница должна была умереть несколько раз. Чтобы уничтожить врага, отдала часть жизненной энергии двум стрелам. В любом случае, у нее оставалось не так много времени. Когда заключаешь сделку с демоном, нужно быть готовой к тому, что придется расплатиться сполна. По большому счету она жила взаймы с того момента, как получила от Сарга древние артефакты. И потому известие о приближающемся конце восприняла отстраненно-спокойно.

– Разве сейчас это имеет значение?

За время долгих скитаний по миру Толинель успел многое повидать, но реакция девушки на страшную весть удивила даже его.

– Имеет. Если недолго, то успею настигнуть ушедший вперед отряд. И тогда у меня будет еще один шанс.

– Сарг предупреждал, что ты одержима, но я не мог предположить…

– Сарг?

– Да.

– Ты знаком с этим высохшим от старости друидом?

– А что тебя удивляет? – Толинель улыбнулся. – Он не только известная личность, но и не так стар, как может показаться с первого взгляда.

– Прости, я забыла, что ты не мальчик.

– Да, я не мальчик. И потому согласился присмотреть за последней стрелой. Одна сломалась и погибла, вторая окаменела. У тебя талант разрушения. Не представляю, как можно уничтожить за столь короткий промежуток времени два древнейших артефакта, но знаю наверняка: случись что-нибудь с третьей стрелой, и мир накренится.

– Как лодка?

– Вообще-то не совсем так. Но смысл примерно такой же. И, самое главное, ничего хорошего из этого не выйдет.

После известий о крыльях смерти разговоры о каком-то там мировом крене уже не пугали лучницу. В распоряжении Иты остался последний день. И она не станет мучиться мыслями о том, какие ужасы начнутся, когда волна раскачает лодку мироздания.

– Так что насчет потерянного времени? – Обмен любезностями можно было считать оконченным, настал черед вернуться к делам.

– Тебе не догнать отряд. У них трехчасовая фора и очень приличная скорость.

– Тем не менее я попытаюсь.

– Не стоит напрасно тратить силы. Возможно, они еще пригодятся.

– Для чего? – Ита не пыталась скрыть горечь.

Будь у нее в запасе часов восемь, а еще лучше – десять, можно было бы настигнуть врага. Отчаянный рывок на пределе возможностей – и…

– Чтобы достигнуть желаемого. – Толинель прервал безрадостные размышления.

– В каком смысле?

– С моей помощью встретить Хрустального Принца.

– Встретить?

– Да. Мы не только обгоним его, но и подготовим «торжественную встречу».

– Обгоним?

– Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Ладно, допустим, я верю насчет встречи, но…

– Никаких «но». Ты хотела убить одного или двоих, а вместо этого погибнут все. Я получу стрелу. А после, в знак благодарности, помогу быстро и безболезненно умереть. Ну, как тебе план?

Ита чувствовала – странный художник что-то недоговаривает. Хотя, с другой стороны, в ее положении было бы неразумно отказываться от заманчивой сделки.

– Вполне. – Ответ получился неискренним, но Толинель сделал вид, что не заметил фальши.

– Значит, договорились! – ответил художник, не скрывая радости.

– Да. Остался последний вопрос.

– Слушаю.

Ита хотела спросить о самом важном, но в последний момент передумала, ограничившись банальным:

– А соглашение нужно скреплять кровью? Ну ты… – девушка замялась, не зная как выразиться точнее, – ты… Такой старый.

– И?..

– Древние ритуалы… клятва на крови и прочее. Понимаешь о чем я?

– Догадываюсь. – Он улыбнулся и опять стал похож на обычного юношу. – Не хотелось тебя разочаровывать, но придется. На самом деле кровь ничего не стоит. Она дешевле пригоршни воды, зачерпнутой из грязной лужи. Нет смысла скреплять договор такой глупой клятвой. Мое слово против твоего. Этого будет достаточно.

Ита не считала, что кровь дешевле грязной воды. Но спорить не стала. Представление о мире у всех разное. Не исключено, что каждый прав по-своему.

– Хорошо. И не забудь, ты обещал – все погибнут.

– Я ничего не забываю. Специально для тебя повторю еще раз: все, кроме утангов, погибнут. Я обещаю.

Все, кроме утангов, погибнут…

Глава 2

Уже в начале похода мы потеряли двоих орков и двоих утангов. И если кончина орков никого особо не взволновала, то смерть слуг Фасы явилась полной неожиданностью. Лучшие воины древности, против которых бессильно оружие смертных, сгорели, словно берестяные игрушки, брошенные капризным ребенком в огонь.

Ослепительно яркая вспышка.

Вторая…

И там, где секунду назад стояли легендарные герои, не побоявшиеся бросить вызов богам, теперь ничего нет. Ни останков, ни каких-либо иных следов присутствия.

Казалось, они испарились, обернувшись каплями бриллиантовой росы, выступившей на траве. Или, превратившись в мельчайшую пыль, унеслись на крыльях ветра в заоблачные дали. Туда, где на линии горизонта небо сливается с землей, возможно любое чудо. Лучший день в жизни продлится вечно. Друг не предаст. Враг не ударит в спину. Любовь не истает.

Но за все нужно платить. Тот, кто однажды попал на край света, не сможет вернуться назад. Это дорога в один конец.

Двое утангов сделали выбор.

Мертвое – мертвым. Живое – живым.

У каждого свой путь. Они ушли, а наша война продолжалась.

Нападение произошло так неожиданно, что никто ничего не понял. А может, это и к лучшему. В изречении «Меньше знаешь – лучше спишь» определенно есть смысл. Жаль только, что мнимое спокойствие никак не влияет на продолжительность этой самой жизни.

Из всего отряда лишь командир знал конечную цель бессмысленных перемещений по тылам противника. Если опытный Динкс о чем-то и догадывался, то до поры до времени предпочитал держать подозрения при себе. Впрочем, сколь бы далеко он ни заходил в своих предположениях относительно задачи похода, приблизиться к разгадке тайны не мог. Ведь, согласно плану коварной богини, мы выступали в роли разменной монеты. Жертвенных тельцов, отданных на растерзание Альянсу.

У смертных изначально не было шансов. Выжить могли только утанги. И вдруг такая дикая, нелепая смерть.

Когда вначале погибают сильнейшие – главный ударный кулак, – и без того невысокий моральный дух отряда падает окончательно. Я был командиром, мог повести воинов в бой, бросить их в самое пекло и приказать умереть. Но подарить надежду или, более того, заставить поверить в «светлое завтра» оказалось выше моих сил.

Война и жизнь Хрустального Принца закончились в той битве, где полегли лучники племени Сави. То, что происходило в дальнейшем, являлось не более чем затянувшейся агонией. Призрачным серым миром, где бессмысленная пустота заполняла вселенную, без разбора и сожаления уничтожая всех, кто осмелился встать у нее на пути.