Владимир Ильин - Единственный выход Страница 5

Промаявшись перед дверью с минуту (баритон не прекращал словесных излияний), я тукнул второй раз. Баритон раздраженно завопил: «Да что ж это такое? Ну прямо не дают работать!.. Минуточку можете подождать?»

Видя такое дело и подозревая, что в следующий раз баритон попросит «часочек» для завершения неотложных переговоров, я больше не стал ждать, а пошел себе дальше.

Следующий кабинет оказался закрытым на ключ, а еще один был открыт, но там никого не было, хотя имелись явные признаки того, что хозяин кабинета буквально на минутку куда-то выскочил. На столе были разложены исписанные бумаги и стоял стакан с чаем, от которого поднимался парок, телевизор в углу приглушенно бубнил про особенности спаривания кенгуру в неволе, а на экране настольного компа маячила не до конца заполненная таблица.

Уже прикрыв осторожно за собой дверь, я сообразил, что мне показалось странным в этом кабинете. Свет! Несмотря на солнечный день снаружи, кабинет, так же как коридор, был освещен лампами дневного света. По той простой причине, что в нем не было ни одного окна!

Я пожал плечами. Ну и что? Мало ли по какой причине сотрудники данного заведения питают неприязнь к естественному освещению. Если система вентиляции и кондиционирования воздуха пашет достаточно эффективно, то, в принципе, окно в помещении действительно является определенным излишеством.

Да, но где в таком случае те окна, которые я наблюдал снаружи, перед входом в Шайбу? В других помещениях? Хм, возможно, хотя, насколько помнится, окна шли по всему фасаду непрерывными рядами. Или они сосредоточены только на одной стороне здания? Но какой в этом смысл? А какой смысл было располагать в том доме, где обитаем мы с Ма, лоджии и балконы только на одной стороне, причем выходящей не во двор, как было бы логично, а на улицу?

Поистине неисповедимы пути современных архитекторов и строителей. И наверняка неизвестный шутник, который пустил по свету лозунг: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!» – был кем-нибудь из градостроителей…

Ладно, стрясли! Идем дальше. Искомая приемная обнаружилась несколько минут спустя. Опознать ее не составило труда, несмотря . на полное отсутствие пояснительных табличек и надписей. Просто в одном месте коридор неожиданно расширялся до размеров небольшого зала ожидания на каком-нибудь богом забытом полустанке, и в стенах, по обеим сторонам этого бетонного аппендикса имелся ряд окошек, а в центре стояли журнальные столики, кресла и стулья, видимо, для просителей, ожидающих своей очереди.

Впрочем, ни очереди, ни обслуживающих лиц в окошках, к моей досаде, не оказалось. Фанерные ставни во всех окнах были наглухо закрыты, и на самом ближнем к коридору бросалась в глаза лаконичная записка:

ПЕРЕРЫВ НА 30 МИНУТ.

Прочие окна были закупорены без каких-либо объяснений.

Полный облом.

Я опять было дернулся посмотреть, который час, и вновь обнаружил, что часов на руке нет, а мобил по-прежнему находится в мертвой зоне для приема радиоволн, и искренне, от всего сердца ругнулся вполголоса.

Предупреждал же меня тот тип в черном мундире, что скоро у них начнется обед! А я терял время на выслушивание отповедей баритона, изучение открытого кабинета!

Но все равно здесь что-то не то… Неужели я добирался сюда больше получаса? Или местные порядки не очень-то строги, и сотрудницы приемной ходят на обед, когда им вздумается?

Тем не менее ничего не оставалось делать, кроме как рухнуть в ближайшее к окну с запиской кресло и, прикрыв глаза, предаться изматывающему бездеятельностью ожиданию.

Знал бы, что так получится, захватил бы с собой какую-нибудь книжку. Что угодно, хоть сборник научных трудов по структурной лингвистике, хоть пустейший любовный роман. Все равно было бы не так скучно. А теперь сиди тут как проклятый, убивая напрасно время!

Хоть бы газетки или какие-нибудь дохлые журнальчики для посетителей положили, кайфоломы! Сейчас я был бы рад даже самому скучному печатному изданию типа «Биржевых ведомостей» или «Товары и услуги».

На всякий случай я обшарил вновь свою тощую суму: не завалялось ли там чего-нибудь интересного, но, кроме проклятого конверта, уже изученного мною вдоль и поперек, там, конечно же, ничего больше не было.

О-хо-хо… Не уснуть бы…

Глава 4

Наверное, временами я все-таки впадал в дрему, потому что вскоре мне стало казаться, что торчу я в этом отстойнике уже целую вечность. Во всяком случае, времени у меня было достаточно, чтобы изучить стены и скудные предметы мебели до малейших деталей.

А окошко в стене все не открывалось, и до меня только теперь дошло скрытое коварство объявления. «30 минут»!.. А с какого момента следует начинать отсчет, одному богу известно. И еще той особе, которая сочинила записку. Потом, когда вернется, она вполне может сказать, что отлучилась буквально перед самым моим приходом. Если, конечно, вообще вернется, в чем я уже начинал глубоко сомневаться.

Вот так я сидел неизвестно сколько времени, тупо уставившись на пакет, который положил перед собой на журнальный столик, и меня все больше разбирало любопытство: что же может быть в этом тощем конверте формата А4, захватанном множеством рук, в том числе и моих собственных? Какое такое срочное послание? Поздравление с юбилеем? Реклама товаров? Или секретное донесение о предстоящем падении акций на Нью-йоркской фондовой бирже?

И ведь, что самое скверное, отправитель этого пакета даже не удосужился конкретизировать получателя, стервец! Иначе можно было бы не торчать тут в ожидании канцелярской мымры, любящей с чувством, с толком и с расстановкой пожрать, а отправиться на поиски непосредственного адресата.

Одно из двух: либо письмо было действительно ничего не значившим циркуляром, из тех, что в рекламных целях пачками рассылают по офисам, список которых берут в телефонном справочнике, либо отправитель и сам не ведал, кому следует направлять эту депешу. И в том, и в другом случае, на мой взгляд, ничего страшного бы не произошло, если бы этот пакет вообще никогда не был доставлен по назначению.

Поэтому меня так и подзуживало вскрыть письмо, чтобы раз и навсегда поставить все точки над «i», но, разумеется, я сумел воздержаться от этого. И не столько потому, что опасался предстоящих объяснений с отсутствующей «мымрой», сколько из-за того, что мне нужна была расписка в получении этого проклятого послания.

Без нее любые мои доводы и аргументы не подействуют на Тихона.

И тогда он опять заведет свою любимую пластинку про важное значение экспресс-доставки в современном мире и про принципы, на которых оная должна зиждиться. А один из этих принципов – доставка корреспонденции под расписку получателя.

Нет, конечно, бывают разные исключения из этого базового правила. Например, если получатель неграмотен. Или находится в столь немощном состоянии, что не в силах держать ручку.

Но в данном случае все это не годится.

Разве что самому поставить закорючку на квитанции?

Опять-таки не пройдет. Правила нашей конторы требуют, чтобы получатель не только расписался, но и указал свои паспортные данные, номер кредитной карточки или элсиая. И если у Тихона возникнет сомнение в моей честности, он всегда может проверить личность получателя, чем, кстати, он частенько пользовался, и не только по отношению ко мне…

Значит, иного выхода нет, кроме как торчать здесь впустую, задыхаясь от скуки и информационной недостаточности.

Может, тоже пойти пообедать? Есть, правда, не хочется из-за жары, но вот от стакана-другого ледяного компота или сока я бы сейчас не отказался.

Только кто знает, где у них находится столовая. Судя по запахам, время от времени пролетающим вместе со сквозняками по коридору, не очень далеко. Может быть, даже этажом ниже. Но как представишь, что Придется опять блуждать по недрам Шайбы в поисках местной забегаловки, а потом торчать в длинной очереди ради нескольких глотков сомнительной жидкости… И потом: вдруг стоит мне уйти, как откуда ни возьмись появится эта самая «мымра» из окошка? Закон подлости, открытый незабвенным Эдом Мерфи, именно в таких случаях и срабатывает. И вдруг за время моего хождения по столовым успеет набежать толпа других посетителей, и тогда придется, вернувшись, опять маяться в ожидании своей очереди?

Нет уж, лучше мы рисковать не будем, а стойко перенесем все лишения и тяготы ожидания.

Хоть бы узнать, сколько сейчас времени. Этот вопрос вдруг почему-то стал для меня жизненно важным. Наверное, потому, что я в очередной раз провалился в болото дремоты, а потом, неизвестно через сколько времени, вынырнул оттуда.

М-да, а контора у них – еще та. Прижимистая, как дочь Гобсека. Что им, жалко было повесить на стенах электрические часы, как это делают все приличные учреждения? Нет же, одни-единственные часы, которые мне попались на глаза, висят над входными дверями, да и они впали в старческий маразм.