Сергей Вольнов - Сотовая бесконечность Страница 5

Несмотря на спешку, миновало чуть ли не полчаса. Девушка скользнула в форменный комбинезон, ладонями энергично взлохматила короткие волосы; широкая серая лента, «опоясавшая» голову, почти скрыла лоб. Три голубенькие шестерёнки старшего майора научно-технических войск светились из-под чёрных прядок тускло, будто в засаде прятались…

Серебристые закольцованные змейки генералитета Дворцовой службы, несомненно, сияли бы куда ярче.

Тич усмехнулась, повернулась к дверцам шкафа-купе и бросила на себя быстрый взгляд. Зеркальная панель отразила бледное, чуть осунувшееся лицо с лёгкими синеватыми тенями под глазами. Никаких косметических средств, никаких парфюмерных ароматов, нагружающих рецепторы посторонними сигналами. Только чистота, едва ли не стерильная!

Для чистоты приёма.

Девушка в офицерской форме торопливо шагала по пустынным, ещё полутёмным коридорам улиц. Город пока что спал, поэтому освещение было слабым, приглушённым. Когда наверху день, здесь, под поверхностью, светильники горят на полную мощность. Но лампы, конечно же, не способны заменить настоящее солнце, несмотря на то, что их спектр содержит в себе ультрафиолетовые лучи. Однако Тич не скучала по солнцу и облакам. Открытому небу она предпочитала уютный свод над головой. Сталепласт казался куда более надёжным. Такой НЕ УПАДЁТ на голову…

Редкие прохожие, хмурые и не выспавшиеся, медленно брели от транспортных туннелей, по которым с шипящим свистом проносились составы местной сквозьземки. Люди возвращались в спальный сектор после ночной смены. Тич ловила на себе их недоуменные взгляды: она единственная из всех прохожих направлялась не домой, а из дома.

Обычно взгляды эти её мало беспокоили. Намного сильнее раздражали чужие эмоции, ударными волнами окатывающие мозг. Конечно, она давным-давно научилась игнорировать ментальные выпады, ставить защитные блоки, благодаря которым чужие мысли и эмоции можно было воспринимать в качестве неразборчивого фонового шума. Это походило на то, как человек с обыкновенными органами чувств воспринимает голоса в толпе: они сливаются в одно сплошное бормотание, в котором изредка улавливаются отдельные слова. Но сегодня Тич трудно было сосредотачиваться и устанавливать качественную защиту. То ли сон виноват, то ли боль, затаившаяся в висках…

Или непонятный приказ в сочетании с ещё менее понятной «ласковостью» госпожи, устрашившей куда больше, чем открытая немилость.

…В этот миг Тич вдруг испытала явственное ощущение: её окатило струёй липкой грязи.

Женщина, лицо снулой рыбы, глазки как булавочные головки. Глянула на девушку, словно уколола, – недобро, а подумала ещё злее. Интересно, почему вдруг она так ненавистна этой уставшей женщине?.. Но влезать в её память и выяснять причину Тич не стала. Некогда, да и незачем.

А эта девица мимолётно отметила, что учёная пигалица, мол, в таком возрасте уже стармай, и заподозрила… ага, что «дала» кому надо. Интересно, правда ли, что до возвращения войны в этот мир люди меньше об ЭТОМ думали?.. Что бы эта озабоченная подумала о Тич, увидев её настоящие знаки различия?

Мужчина, лет пятидесяти. Скользнул взглядом. Холодно, безразлично – и на том спасибо.

Парень. Ровесник, а может, и младше, лет двадцати трёх – двадцати пяти. Лицо испуганной мыши, редкие усики. Ухмыльнулся гаденько…

Тич почувствовала, как его взгляд скользнул по комбезу, облегающему её тело, как прохожий мысленно разомкнул застёжку и запустил потные пальцы ей в трусики. Надо же, и её щуплая невысокая фигурка может у кого-то вызвать мощный прилив жаркой похоти! Жаль, что ей строжайше указано на крайнюю нежелательность ответных реакций на ментальные провокации… Здорово было бы сейчас врезать нахалу явственным ощущением удара коленкой как раз по тому месту, которое он так живописно представил себе вздыбленным. Наверняка польстил себе. Вообразил в утроенном размере, как минимум… Но «влезать» В НЕГО, чтобы угостить болевым импульсом паховые нервные окончания, Тич не стала, конечно. Поберегла силы.

Она облегчённо вздохнула, когда добралась до посадочной площадки. Хорошо, что навстречу больше не попались индивиды с повышенным уровнем мыслительной энергии. Не испытывала она никакого удовольствия от самоощущения потаскухи, побывавшей на десятках мужских членов. Каким-то шестнадцатым чувством самцы почти безошибочно чуют ДЕВУШКУ… С тихим шипением разъехались двери, и она юркнула в тёплое чревко вагона; съёжившись на мягком сиденье, одиноко проехала до нужной остановки.

Наибольшим удобством сквозьземки было то, что по её туннелям можно добраться в любое место Локоса, не выходя на поверхность. Тич далеко не первый цикл жила под землёй, с той поры, как получила возможность самостоятельно выбрать и оплатить отдельное жилище.

Выйдя, Тич пересела в спецвагончик, что каждое утро поджидал только её. Его маршрут пролегал по туннелю, по которому простые составы не курсировали. Каплевидная кабина сорвалась с места и набрала скорость, стоило девушке устроиться в кресле. Под тихое ровное гудение движителя Тич неожиданно задремала.

О прибытии в конечный пункт вагон сообщил негромким гудком, словно понял, что пассажирка не торопится выходить. Позёвывая, она выбралась наружу, пересекла узкий перрон и нырнула в невысокий стрельчатый проём. По неширокому уличному коридору прошла несколько безлюдных кварталов (в правительственном секторе и днём-то не так уж много прохожих); свернула в неприметный боковой коридор, плавной дугой изгибающийся влево, будто он был отрезком гигантской окружности, и минут через пять оказалась у двери.

Отыскать этот неприметный вход мог только посвященный, настолько хорошо тот сливался со стеной. Любой другой прохожий обнаружил бы здесь тупик. Чтобы открыть круглую дверцу, надо было дотронуться до определённого участка, с виду совершенно не отличимого от прочей поверхности. Спрятанный в толще стены опознаватель проверял ладони, прикоснувшиеся к его сканеру… папиллярные линии, химический состав пота, рисунок излучения и так далее. Впрочем, что и каким образом работало в хитроумном запоре, не особо жаловавшая машинерию Тич никогда не задумывалась – работает, да и ладно. Лишь бы не выстрелило.

Лепестки диафрагмальной мембраны разошлись. Дверь признала свою. Просочившись в открывшийся проход, девушка поспешила дальше. Мембрана за спиной бесшумно восстановилась.

Миновав овальный, вытянутый вверх коридор, стенки которого матово светились, Тич оказалась перед силовым экраном, преграждающим доступ в лифт. Здесь никаких отпечатков и опознавательных механизмов не требовалось, страж был настроен на её индивидуальное ментальное поле. Даже если кто-нибудь чужой, теоретически, сумел бы пробраться сквозь первую дверь, то здесь его поджидал неприятный сюрприз. Сломать, вскрыть, уничтожить защитный экран было нельзя, разве что вместе с туннелем и лифтовой шахтой.

Наличие стольких предосторожностей по дороге на службу Тич ничуть не смущало. Во-первых, она привыкла к ним, так же как и к тотальной проверке в кабине лифта, предстоящей далее. Детекторы цилиндрической камеры всякого входящего полностью «просвечивали», с целью обнаружить не только оружие, но и любые аномалии. Не только в/под одеждой или под кожей, но и во внутренних органах, в мышечных тканях и костях.

Во-вторых, местонахождение штаба её настоящей службы само собой предполагало максимальную степень защищённости. Во дворце Верховной правительницы государства – иначе и быть не могло… Пять новых сканирующих «хоботков» немного удивили, однако не вызвали у Тич никаких сильных эмоций: надо – так надо. Вероятно, ужесточение пропускного режима связано с усилившимися слухами о военной угрозе с запада. Поэтому генерал-сержант Тич Эйлес Кена совершенно спокойно вытерпела напористые вторжения мнемодетекторов в её разум. Только подумала невольно о том, что её ИСТИННЫЕ мысли, к счастью, пока ещё не способны уловить даже самые прецизионные из существующих устройств записи памяти.

Посему – сличить их с эталонными и выбраковать не удастся. Иначе она никогда и ни за что не прошла бы ЭТОТ тест. Ведь Тич за всю свою жизнь так и не научилась относиться к войне как к неизбежному состоянию бытия. Возможно, ещё и потому, что войну на её планету вернули… ясно КТО. А всё, исходящее от НИХ, для Тич было грязным априори.

Персональные охранники госпожи Амрины Инч Дымовой преградили путь в переходнике между верхним створом лифта и собственно кабинетом. Предупреждённые о неурочном визите, они не стали задерживать и дополнительно, для очистки собственной профессиональной совести, обыскивать девушку. Бойцы только приветливо сузили на пару миллиметров глаза, ни на мгновение не прекращавшие контролировать уровень враждебности окружающей среды.

Оба они по рождению были чистокровными обитателями Локоса.