Анастасия Парфенова - Город и ветер Страница 5

Магистр Алория направил кресло в глубь бального зала к внутренним покоям, где должен был находиться хозяин и его «особые» гости из империи Кей. Траектория движения массивного летающего объекта была... гм, неровной. Пьяные зигзаги, которые маг выписывал среди недоуменно взирающих на него танцующих, то и дело заканчивались столкновением с какой-нибудь особенно пышно разодетой дамой, или со спешащим к месту действия охранником, или со столиком, уставленным бокалами. Со стороны казалось, что обкурившийся до розовых клыкозавров маг полностью потерял контроль над собственным средством передвижения. На деле же ему еще никогда не приходилось управлять креслом с такой филигранной точностью.

– Прошу прощения, – заплетающимся языком бормотал Тэйон, обдавая перегаром адепта ди Луэн (приторно-елейного шарлатана из водных) и даже не пытаясь подавить похожую на оскал торжествующую улыбку. – Извиняюсь. Ой, простите. Вам больно?

Натянутое, точно струна гитары, напряжение постепенно отпускало. Тринадцать проклятых, он начинал получать от происходящего искреннее удовольствие! Презрительное отвращение, которое магистр воздуха испытывал, глядя на то, что лаэссэйская знать творила со своим городом, наконец-то нашло активное проявление. Как и тихая ярость, вызванная мыслью о том, что кто-то из этих слизняков пытался убить Таш. Самовлюбленные твари, недостойные подметать палубу, на которую ступает нога старейшины клана Алория.

Магистр припечатал кого-то своей маленькой летающей крепостью, на мгновение прижав к стене и почти расплющив. В душе поселилось отчаянное и мрачное веселье.

«Ты таки не в себе, Алория, – критично подумал маг, резко поворачивая кресло так, что набалдашник на спинке вписался точно в зубы схватившемуся за меч франту. – Но это, пожалуй, к лучшему».

Откуда-то справа (кажется, из запертого будуара) послышался приглушенный женский вскрик, возмущенный мужской голос, звон обнаженной стали Затем что-то громыхнуло. Похоже, не один он развлекался от души.

С хищной улыбкой, искривившей всегда такие невозмутимые черты, Тэйон на бреющем полете ворвался в следующее помещение. Закрутил кресло спиралью, сшибая колонны и кадки с какими-то растениями, ловя удушающей петлей двух магов Шэноэ, попытавшихся было начать плести против него сдерживающие заклинания. Присутствующие вообще не почуяли магии... Целенаправленно ломанулся в сторону лестницы, ведущей во внутренние покои На ступенях стояло несколько человек в характерно скроенных кейлонгских халатах. Ни госпожи посла, ни адмирала ди Шеноэ не было видно. Ну что ж, если Тэйон не мог найти их, оставалось только сделать так, чтобы они сами нашли его.

Маг резко взлетел вверх, нависнув над отшатнувшимися и схватившимися за оружие кэйлонгцами, затем медленно и плавно опустился до их уровня. Заставил кресло совершить волнообразное движение, напоминающее издевательский поклон.

– Господа! Какая... – пауза, – неожиданность. Признаюсь, не ожидал встретить подобное... – еще более красноречивая пауза, – общество в резиденции лаэссэйского мага в восьмом поколении. С каких это пор невежественных варваров стали приглашать в приличные дома?

Тишина растеклась по залу, точно ее выплеснули со всего размаха, как ледяную воду. Грубо, но допустимо на официальном приеме появиться в нетрезвом виде и отдавить кому-то ногу. Однако есть вещи, говорить о которых вслух не принято, вне зависимости от того, в каком состоянии ты находишься.

Кейлонгцы застыли в напружиненных, готовых в любой момент взорваться насилием позах. На атакующего василиска они смотрели бы с большей благожелательностью, чем на зависшего в воздухе магистра магии.

Тэйон качнул кресло вперед, надвигаясь на дипломатов и Давая им возможность ощутить исходящий от него гнилостный аромат. И поспешил развить мысль на случай, если кто-то не уловил смысл уже озвученных тезисов. Повысил голос, обращаясь ко всей аудитории:

– Какую пакость наши дорогие фанатики приготовили на этот раз? И кто их сюда пустил? Пусть убираются в свой грязный угол и там возводят баррикады на пути цивилизации! Нечего пачкать великий город своим варварством и ничем не прикрытой ксенофобией!

Мага и самого несколько коробило от грязи, которую он изливал на побледневших дипломатов. Не потому, что он был груб, а потому, что нес откровенную чушь. В настоящий момент гораздо большее отвращение у Тэйона вызывали лаэссэйцы, собравшиеся вокруг, в заинтересованном молчании наблюдая за безобразной сценой. Хоть бы кто-нибудь попытался вмешаться...

У большинства рафинированных аристократов на лицах читалась брезгливость. Но под ней легко угадывалось одобрение. Привыкшие считать себя центром вселенной обитатели великого города были, вообще-то, согласны со всем, что он тут нес. И кейлонгцы не могли этого не ощутить.

Теперь они были уже просто обязаны ответить. Хотя бы для того, чтобы сохранить уважение к себе в своих собственных глазах.

– Вы можете называть нас варварами, господа, – высокий, яростный и спокойный кейлонгский воин печатал слова, как пощечины. – Но даже последний смерд в нашей варварской империи не позволил бы себе явиться на официальный прием в подобном состоянии!

Тэйон пьяно ухмыльнулся и вскинул руку, словно собираясь швырнуть заклинание. Кейлонгцы благоразумно шарахнулись назад. В воздухе запела извлеченная из ножен сталь.

– Что здесь происходит?!

А вот и главные действующие лица. Точно по расписанию.

Седовласый, но все еще статный адмирал лэрд Pay ди Шеноэ спускался по лестнице, и с каждым шагом его лицо все больше наливалось бешенством. Страж предела мог говорить что угодно, но он с первого же взгляда прекрасно понял, что именно здесь происходит.

Лицо легко ступавшей следом за ним женщины, облаченной в причудливый официальный кейлонгский халат, казалось застывшей ледяной маской. Госпожа посол явно услышала более чем достаточно.

Тэйон резко поднял кресло, чтобы смотреть на них обоих сверху вниз.

– Ди Шеноэ, такого я, признаться, от вас не ожидал! Спутаться с этими лишенными магии животными? Не вы ли недавно говорили, что проклятые долгоживущие твари годятся только на то, чтобы сидеть в своей вонючей дыре и плодить себе подобных? И что мы видим? Какое непостоянство в столь благонадежном человеке! – Он заложил спираль над головами обескураженных зрителей.

У госпожи посла в ответ на подобные оскорбления не дрогнул ни один мускул, но Тэйону все равно было противно. Воспитание, вколоченное в детстве, восставало против откровенного хамства по отношению к старейшим. И в то же время что-то в глубине его души точно сорвалось с цепи, отбросив все нормы и правила, откровенно наслаждаясь моментом свободы.

Что касается Pay, он понял только одно: Алория все известно, и прямо сейчас, при всех этих людях, магистр воздуха собирается обвинить его в предательстве. Страж предела не мог допустить подобного.

И без оглядки на последствия устремился в заботливо расставленную ловушку.

– Вы ответите за свои оскорбления! – Тяжелая, обшитая металлическими пластинами перчатка полетела в лицо Тэйону прежде, чем маг успел сказать что-нибудь еще.

Магистр воздуха с подозрительной ловкостью сманеврировал, перехватив символ вызова в полете. Холодно и трезво бросил:

– Как вам будет угодно. В качестве вызванного, он имел право определять время, место и оружие. Чем и не замедлил воспользоваться: – Здесь. Сейчас. Кодекс битвы.

Заинтригованные зрители брызнули в разные стороны, освобождая место.

Кодекс битвы означал, что противники могут использовать все, что находится в их распоряжении в данный момент. Любое оружие, любые трюки. Запрещенных приемов не было. Двое входили в круг, и один из них вполне мог никогда не выйти.

Тэйон на мгновение встретился взглядом с глубокими, прекрасно скрывающими эмоции глазами кейлонгской посланницы. И чуть улыбнулся. Понимает ли страж предела, что прерывать переговоры на высшем уровне, чтобы устроить спонтанную магическую дуэль, отнюдь не лучший способ заслужить доверие кейлонгцев? Ведь его семья уже не первое поколение имеет дело с этими людьми...

Но Pay ди Шеноэ даже не взглянул на посланцев империи, застывших, разрывающихся между страхом и отвращением. Имперцы сомкнули круг, заслоняя собой госпожу посла, и настороженно обшаривали взглядами помещение, будто они вдруг, без всякого предупреждения, оказались осажденными сотнями смертельно ядовитых змей.

Все присутствующие в зале лаэссэйцы в данный момент являли собой ожившую аллегорию того, как пагубно стихийная магия влияет на психическую устойчивость человека.

Гости, ожидавшие попасть на очередной изматывающе изысканный прием, а вместо этого ставшие свидетелями столь великолепной сцены, оживленно перешептывались. Шансы казались примерно равными. Мастер ветров Алория был, вне всякого сомнения, одним из сильнейших магов в городе. Адмирал лэрд ди Шеноэ, несмотря на наследственность и на великолепное образование, ему и в подметки не годился. Даже то, что Pay находился в сердце собственных владений, не помогло бы: во время дуэли все «внешние» влияния отсекались. Биться приходилось лишь тем, что удалось пронести с собой в круг. При использовании кодекса воли или кодекса искусства, когда в ход шла чистая магия, у стража предела не было бы ни малейшего шанса.