Имя Фамилия - Название Страница 5

Хонсю кивнул. Даже он ощущал затаенное, гнетущее беспокойство, пропитавшее весь тронный зал. Сам трон – увитый терниями монолит из оникса, рядом с которым любой человек, даже Астартес, показался бы карликом – пока пустовал.

Инстинктивно почуяв опасность, Хонсю повернулся, и рука его метнулась к эфесу меча. Над ним нависла угрожающая тень.

- Ты Хонсю? – прогремел голос, похожий на грохот падающих могильных камней.

- Да, я, - ответил он и посмотрел вверх, в горящие, словно угли, глаза воина, облаченного в алый доспех: покрытая глубокими царапинами и опаленная пламенем битвы броня как будто состояла из переплетения обнаженных мускулов. Кости, спекшиеся в сплошную массу, образовали наплечники доспеха, на которых был вырезан символ в виде планеты, пожираемой зубастыми челюстями. На нагруднике из сросшихся ребер виднелся красный череп, выжженный поверх восьмиконечной звезды, и Хонсю сразу узнал того, кто стоял перед ним. На голове его был шлем, сделанный из черепа орка, при жизни наверняка бывшего немыслимых размеров; глаза воина, глядевшие из глубины этого черепа, светились сдержанной яростью.

- Пашток Улувент, я полагаю, - сказал Хонсю.

- Я Мясник Формунда, я кровавая буря в ночи, что приходит, чтобы забрать черепа святых для Хозяина Медного Трона, – провозгласил гигант; до Хонсю донесся запах свернувшейся крови, исходивший от его доспехов.

- Что тебе нужно? Разве ты потерял мало людей при попытке штурмовать мой лагерь?

- Просто кровавая жертва, - отмахнулся Улувент. – Объявление вызова.

- Ты позволил своим людям погибнуть, только чтобы бросить мне вызов? – Хонсю все не мог поверить.

- Они – ничто, просто пушечное мясо, с помощью которого я выражаю свое недовольство. А вот Восок Далл был одним из лучших воинов моего отряда, и за его смерть ты заплатишь собственной жизнью.

- Многие пытались меня убить, - ответил Хонсю, выпрямляясь во весь рост перед чемпионом Кровавого Бога, - но ни у кого пока не получилось, а они были посильнее, чем ты.

Улувент негромко рассмеялся – смех, в котором не было и следа веселья, прозвучал так, как будто доносился из пещеры на краю мира, - протянул руку и легонько постучал Хонсю по лбу.

- Когда начнется Жатва, ты и я встретимся на поле боя, дворняжка, и я украшу мой доспех твоим черепом.

Не дожидаясь ответа, Улувент развернулся и зашагал прочь. Только усилием воли Хонсю сдержал охватившую его ярость и не выстрелил тому в спину.

- Варп замерзнет, прежде чем это случится, - прошипел он, и в этот момент взревел боевой горн титана. Резкий, диссонирующий звук, в котором в разрядах статики смешался пульсирующий сигнал фанфары и воинственное рычание, эхом прокатился по залу, резонансом отозвался в колоннах и проник до самых костей каждого из воинов.

Хонсю моргнул, увидев, что трон у ног линейного титана уже не пустует. Сидел ли там кто-нибудь мгновением раньше? Он мог поклясться, что на троне из оникса только что никого не было, но теперь на нем восседал, наподобие древнего короля, колосс в алых с золотом доспехах. Нимб из клинков обрамлял пепельно-бледное, бескровное лицо, правая рука оканчивалась чудовищного размера когтями, лезвия которых были выпущены и мерцали, оживленные темной энергией; в другой руке величественного короля был огромный топор. Безжалостным взглядом он окинул собравшихся воинов, и невозможно было утаить хоть что-нибудь от этого проницательного взора. У плеча гиганта, обвившись вокруг вентиляционных отверстий его ранца, сидело непрестанно чирикающее, покрытое слизью существо, похожее на рептилию.

Горн титана внезапно смолк, и все глаза устремились на короля-воина на ониксовом троне. Каждый избранный в зале преклонил колено в почтении перед столь могущественным правителем.

Гурон Черное Сердце.

Тиран Бадаба.

Наконец Тиран заговорил, и голос его был рокочущим и властным. Это был голос, привыкший повелевать, голос, убедивший три ордена Адептус Астартес встать на его сторону и пойти против своих братьев. Голос воина, потерявшего больше половины тела и не только выжившего, но и ставшего после этого еще сильнее и смертоноснее.

Нехотя Хонсю признал, что Гурон производит впечатление.

- Я вижу голод на многих лицах, - сказал Тиран. – Я вижу командиров и корсаров, наемников и изгнанников, ренегатов и предателей. Меня не интересует, кем вы были до того, как пришли сюда, - в Жатве Черепов важно лишь, кто окажется сильнее.

Гурон Черное Сердце встал с трона и спустился к тем, кто собрался перед ним. Омерзительное существо на его плече шипело и плевалось, пигментация его пестрой шкуры непрестанно менялась, в одно мгновение превращаясь то в пятна, то в чешую. Черные глаза существа, лишенные всякого выражения, походили на драгоценные камни, но Хонсю чувствовал, что за ними скрывается быстрый и злой ум. Следом за Тираном шел воин в доспехе Астральных Когтей, бывшего ордена Гурона, светившийся изнутри темной силой, как будто то, что скрывалось под керамитовой броней, уже не было только человеком.

Рядом с воином шла высокая женщина поразительной внешности: ее черты были неестественно тонкими, как будто она до предела истощена. Гладко зачесанные темные волосы каскадом ниспадали до лодыжек, в глазах танцевали золотистые искорки, а изумрудного цвета мантия была так велика для ее хрупкого тела, что казалась снятой с чужого, более крепкого плеча. В руке ее был тяжелый посох из черного дерева с навершием в виде рогатого черепа, и с первого взгляда Хонсю признал в ней колдунью.

Глядя, как Гурон Черное Сердце идет сквозь толпу воинов, Хонсю заметил, что размеры его трона не были простой данью тщеславию: рядом с Тираном даже самые могучие из претендентов на победу выглядели ниже ростом.

Не удивительно, что пиратские флотилии, орудовавшие вдоль торговых путей вокруг Нового Бадаба, наводили такой ужас на капитанов имперских судов. Разбойники Черного Сердца нападали на миры трупа-Императора, а затем возвращались на принадлежавшие Тирану базы, рассеянные вокруг Мальстрима, принося ему награбленную добычу, рабов, оружие и, что самое главное, корабли.

Тиран шел через тронный зал в сопровождении своих телохранителей, и каждый на его пути заискивающе кланялся. Хонсю презрительно скривился:

- Они почитают его, как будто он бог.

- Для Нового Бадаба он и есть бог, - ответил Ваанес. – В его власти решать, кто из оказавшихся здесь будет жить или умрет.

- Я не в его власти.

- И ты тоже, - заверил Ваанес.

- Тогда я лучше буду держать свое мнение при себе.

Ваанес хмыкнул.

- Само собой, но значения это не имеет. Говорят, что эта тварь на его плече, Хамадрия, может заглянуть в самое сердце человека, а потом нашептывает самые темные секреты на ухо Тирану. Десятки лет ассасины Империума пытаются убить Черное Сердце, но никто не смог и близко к нему подобраться – Хамадрия издалека чувствует их мысли.

Кивнув в ответ на слова Ваанеса, Хонсю продолжал наблюдать за раболепными изъявлениями верности и почета, на которые не скупились самые разные командиры и капитаны корсаров. На другой стороне зала он увидел Паштока Улувента: тот тоже был выше такого подхалимства, вызывая в Хонсю еще большее к нему уважение.

Но затем взгляд Тирана остановился на нем самом, и он почувствовал, как кровь отливает от лица, а позвоночник холодной волной окатывает страх. Такие ощущения были Хонсю внове и они ему совсем не понравились. Тонкие губы Тирана растянулись в улыбке, обнажая заточенные до бритвенной остроты клыки, и Хонсю обнаружил, что совершенно беззащитен перед этим пронзительным взглядом.

Тиран направился к нему, заставив воинов расступиться; когти его огромной перчатки потрескивали, полные пагубной силы, а Хамадрия шипела в звериной ярости.

Внушительное телосложение Гурона было усилено кибернетической аугментацией и благословлением Темных Богов, так что теперь он был настоящим гигантом. Голова Хонсю доставала только до середины нагрудника Тирана, и, несмотря на уязвленную гордость, ему приходилось смотреть на повелителя Нового Бадаба снизу вверх. Ощущение было такое, как будто он был беспомощной добычей какого-то чудовищного хищника или редким насекомым, которого коллекционер собирается насадить на булавку. Взгляд Тирана сверлил его, пока Хонсю не показалось, что он больше не выдержит; затем Гурон обратил свой взор в сторону Свежерожденного и Ардарика Ваанеса.

- К нему прикоснулась первозданная сила варпа, - сказал Тиран, кончиками когтей заставив Свежерожденного приподнять голову. – Он силен и непредсказуем, но и очень опасен. А ты…

Последняя фраза относилась к Ваанесу. Забыв о Свежерожденном, Тиран лезвием топора развернул его к себе и кивнул, увидев на его наплечнике крест Красных Корсаров.

- Я знаю тебя, - сказал Тиран. – Ваанес, бывший десантник Гвардии Ворона. Теперь ты дерешься за кого-то другого?