Игорь Поль - Ангел-Хранитель 320 Страница 50

– Ну, не знаю, как насчет пехотинца или, скажем, танкиста, а какой-нибудь тертый сержант-морпех сказал бы что-то вроде: «Док, ты клевая баба. Будет скучно – заползай погреться. Только выпивку не забудь».

– Да? – в сомнении протянул Сергей, сосредоточенно рассматривая пятнышко на стекле. – Как-то слишком сложно для меня. Наверное, это потому, что я не морпех. Давай, я все же по-своему скажу, а?

– Вторая попытка. Слушаю внимательно, – Магда придвинулась почти вплотную, так, что Сергей ощутил возбуждающий запах ее волос. Ее стальные глаза смотрели выжидающе и немного насмешливо.

– Я всегда рад тебя видеть. С тобой легко. Будет здорово, если ты сможешь ко мне заглянуть.

– Уже лучше. Но все равно много от пай-мальчика. И почему только легко? Что, на большее уже не тяну? И койка как-то совсем не просматривается. А для бедной одинокой женщины холодными вечерами это немаловажный аргумент. Еще попробуешь? – тоном строгого экзаменатора спросила Магда. Ее улыбка, напротив, стала откровенно завлекающей.

– Конечно, – серьезно сказал Сергей. Провел ладонью по ее коротким волосам. Привлек к себе. Коснулся губами ее щеки. Медленно спустился ниже. Нашел приоткрытые навстречу губы.

– Ну, как? – с улыбкой спросил он, переводя дух после обжигающего поцелуя. – Получилось?

– На троечку, – ответила порозовевшая Магда, обвивая руками его шею. – Еще тренироваться и тренироваться. Но успехи определенно есть.

Она снова прильнула к нему в долгом поцелуе.

– Ну хватит, хватит, рядовой, – Магда, наконец, мягко оттолкнула разгоряченного Сергея. – А то я за себя не ручаюсь, – со смехом добавила она, глядя на его приунывшую физиономию. – Давай лучше отметим твой будущий переезд. Подожди, я быстро.

Она исчезла в кухонном отсеке, зазвенела посудой.

– Кухонный автомат не подключен, – раздался ее веселый голос сквозь шорох выдвигаемых ящиков. Но спиртное в холодильнике еще есть.

Она выпорхнула в комнату, держа в одной руке бокалы, а в другой – небольшую початую бутылку коньяка.

– Эти флотские совсем не умеют пить, – сообщила она. – Да и жить тоже. Я бы коньяк ни за что не оставила.

Сергей взял у нее бутылку, плеснул темную жидкость в пузатые сосуды. Понюхал содержимое. Уважительно кивнул.

– Пить они, может, и не умеют, но в выпивке толк знают.

Магда приняла бокал, молча постояла, разглядывая на свет маслянистую жидкость. Подняла глаза.

– За тебя, Сергей, – она даже смогла правильно произнести его имя. – За твой новый дом. Я не мастерица красиво говорить. У человека должен быть укромный уголок, где он может от всего спрятаться. Пусть эта комната станет для тебя таким уголком.

Они выпили, не чокаясь.

– А ты изменился. Стал каким-то скованным, что ли. Хочется побыть одному? – она присела на низкий широкий подоконник, вытянула ноги. Склонила голову набок, задумчиво глядя на Сергея.

– Да нет, тебе показалось, – уклонился он от разговора. – Тебе очень идет гражданское. В форме ты выглядишь слишком неприступной. Хороший коньяк. Давай еще по одной?

– Наливай, – согласилась она, протягивая ему бокал. Спросила внезапно, без перехода. – Что, побывал на боевых?

– Неужели заметно? – улыбка против воли вышла неживой.

– Всегда. Когда человек разменивает личный счет, это всегда видно. Неважно, по обязанности он это сделал или с удовольствием. Он меняется. Становится другим. Вроде как живет за себя и за тех, кого убил. Постоянно к себе прислушивается.

– Интересная трактовка, – задумчиво отозвался Сергей. Он сел прямо на пол, щурясь от яркого солнца, прислонился спиной к теплому покрытию стены. Разлил остатки коньяка по бокалам. Солнце играло искрами в янтарной жидкости.

– Каждый проходит это по-своему. Хотя суть не меняется. Сначала кажется, что привык и все забыл. Потом постепенно начинаешь понимать, что за все приходится платить. И чем дальше, тем страшнее становится.

– Может быть, это оттого, что ты женщина? Все же у вас другая психология. Более эмоциональное начало.

– Я бы на твоем месте на это не рассчитывала, – она соскочила с подоконника, уселась рядом. Глотнула коньяку, сморщилась: слишком крепкий. Поиграла пальцами Сергея, думая о своем. – На Шеридане мы проходили гипнообработку. Включил прицел, перешел в боевое состояние. Стреляешь не думая. Мгновенная концентрация, не надо ждать, пока подействуют стимуляторы. Потом привыкаешь к трупам. Воспринимаешь их как часть пейзажа. Ешь рядом. Даже шутишь. Потом они возвращаются. Снова умирают у тебя на глазах. Можно пройти психокоррекцию. Но сильно не поможет. Только войдет в привычку. А они снова приходят. Разговариваешь с ними во сне. Уговариваешь уйти. Стараешься, чтобы у тебя не было свободной минуты. Работаешь, как проклятая, потом или пьешь, или сидишь в компании, или куришь дурь. Под кого угодно ляжешь, лишь бы одной не оставаться. Иногда приходишь в ярость. Пробуждается инстинкт убийства. Готова выстрелить в официанта из-за того, что пиво теплое. Попадаешь снова на боевые, приходишь в бешенство. Стреляешь во все, что шевелится. Как будто убиваешь призраков. На самом деле они не умирают. Уходят ненадолго. Потом их становится еще больше. От этого у ветеранов часто съезжает крыша. Напрочь. Не помогают ни драки, ни девки. Им записывают новую личность, переводят к черту на кулички. Вряд ли это надолго помогает.

– У нас были стимуляторы, – кивнул Сергей. – Взводный дал команду, броня наширяла так, что господом богом себя почувствовал.

– Это на первых порах. Пока себя слабо контролируешь. В бою дозы будут минимальными. Или их совсем не будет. Или, если слабину дашь, пошлют тебе код по радио. Станешь как кукла на веревочке. Потом очухаешься – ни черта не вспомнишь.

– Ты уверена? – с сомнением спросил Сергей.

– На все сто. Мне ли не знать. Если ты в линейной роте, значит гипнообработку уже прошел. Не волнуйся, ее редко активизируют. Только в самом крайнем случае. Роботы хреново соображают и дохнут ни за грош. А стоят очень дорого. Так что живи спокойно и не думай об этом. Когда «включишься» – все равно ничего не вспомнишь.

– Не боишься об этом говорить?

– Ты об этих, о «молчи-молчи»? – Магда презрительно показала глазами на потолок. – Да пусть слушают. Тоже мне секрет. Даже лучше для тебя. Если ты об этом заранее узнаешь – меньше шок. Меньше повреждение казенного тела.

– Чего ты разошлась? Ты на себя не похожа, Магда, – попытался успокоить ее Сергей.

– На себя в зеркало посмотри, – угрюмо огрызнулась она. – Тоже мне, образец спокойствия. Да у тебя глаза просто тухлые. Тебе сколько записали?

Сергей отпил из бокала. Бессмысленно покрутил его в руке.

– Шестьдесят четыре.

Ее брови удивленно поползли на лоб.

– Ни хрена себе… Ой, извини… А я тебе еще мораль читаю. Ваши боссы просто мясники.

– Извини, нас наверняка слушают. Мне запрещено об этом говорить.

– Ясен перец. Когда это было разрешено. Конечно, слушают. Поехали-ка ко мне, а, Серж? Выкини эту хрень из головы. Черт, я говорю, как солдафон. Поедем, а?

– Не хватало еще со мной из жалости трахаться, – неожиданно резко ответил он.

– Дурак ты, – она оседлала его ноги, крепко поцеловала в мокрые от коньяка губы. Безапелляционно распорядилась: – Гнездышко потом обустроишь. Поехали. Немедленно.

5.

Операционный зал линейного крейсера «Варяг» – флагманского корабля экспедиционной эскадры Союза Демократических Планет. Двухметровая тактическая голограмма в центре овального отсека забрызгана редкими значками кораблей, исчерчена зелеными векторами их движения. Яркие белые точки звезд. Крохотные серые шарики планет. Планета-цель подсвечена ярко-голубым. Джорджия. Сырьевой рай. Глухая окраина прогнившей Земной Империи. Только извращенец с гипертрофированным самомнением мог назвать свою кучку планет таким громким именем. Как будто люди остальных государств вышли не с Земли. Которая давно захлебнулась в технологическом дерьме суперцивилизаций, превратившись в безжизненную помойку.

Контр-адмирал Корсак нервно дернул плечом, возвращаясь из своих мыслей на бренную палубу. Он не был стратегом. Не был философом. И что на него нашло? Он был простой разменной пешкой. Отличным тактиком, способным в заданные сроки выполнить поставленную задачу. Хотя почти не имел модификаций. Только увеличенный мозг с кристаллами вживленных блоков дополнительной памяти, хранящих тактические наставления на все случаи жизни. В отличие от своих офицеров, сидящих у постов управления по окружности отсека, укутанных в коконы боевых скафандров. Мотивированных до предела. С вживленными интерфейсами, с усиленным, не боящимся перегрузок скелетом. Приспособленных к жизни на корабле лучше, чем на поверхности планеты. Выращенных за два года в инкубаторах флота. Не знающих другой цели, кроме победы над противником. Впрочем, не знающих и самого противника. Противник, это тот, на кого укажет куратор Совета во время инструктажа. Хотя им еще повезло. У них хотя бы осталось чувство страха. Они боятся умереть, не выполнив задачу. Боятся повредить или использовать не по назначению дорогую матчасть. Техника дороже людей. В отличие от того же десанта первой волны. Разменных камикадзе, стремящихся умереть во славу Демократии. Выращенных за месяц по ускоренной программе. У которых инстинкт самосохранения и страх смерти отсутствуют от рождения. Только генетически привитое стремление захватить указанный плацдарм и удержать его до высадки главных сил. Живые роботы. Все равно упрощенное тело не живет больше месяца после активизации. Не то что командос-невидимки, выращенные вместе со своей роговой броней, чьей задачей, наоборот, будет необходимость выжить как можно дольше, уничтожая живую силу противника, его средства связи и управления. Способных пить грязную воду болот, переваривать любую органику и убивать сотнями способов.