Андрей Круз - Те, кто выжил Страница 50

Сколько там до рассвета? Не так чтобы и очень далеко. Здесь вечера долгие летом, а рассветы ранние. Это не Аризона и не Испания, это намного северней. Так что, думаю, скоро каша и заварится.

Второй корпус дочистил. Тротиловую крошку пересыпал в полиэтиленовый пакетик, сложил его в несколько раз, обмотал резинкой. Затем ввернул запалы в гранаты. Подумал еще о том, что предохранительные чеки очень уж отличаются от гранат советских, надо бы не забыть в ответственный момент о том, что сперва сбрасывается проволочный предохранитель. А усики отгибать здесь и не надо вовсе, чека движением пальца выдергивается, только рычажок чуть-чуть прижать.

Ладно, гранаты на свои места, не забывать только теперь, где пустые, а где нормальные. Что там у нас со временем?

Кофе из термоса все равно всегда хуже свежезаваренного. Вроде и сам варил, совсем недавно, сам в термос наливал, и он еще горячий как кипяток, но нет, вкус уже изменился. Почему так? Но пить можно.

Где-то в Кааге сверкнул свет, вроде фары или чего-то в этом духе, но сразу погас. А так — тихо-тихо, здесь даже цикад не слышно. Странно. Привык к тому, что любая ночь звучит на тысячу голосов, но это не здесь, это на юге, а здесь — тишина. Ветерок разросшуюся траву шевелит, еще листья сиреневого куста у окна шелестят, да и все. Полоса отчуждения вокруг Каага, тут даже мертвецов бродячих нет — ничья земля. Хотя есть, вон один топает, ноги заплетаются, такое впечатление, что через поле не может перебраться, канавы мешают, а его куда-то все же влечет.

Включил ПНВ, перекинул переводчик автомата на одиночные. До ближайшего поста албанцев отсюда пара километров, все равно ни черта не услышат. Прицелился, выстрелил раз, другой, третий — свалил. Тот прямо в воду упал, я даже плеск услышал. Это не просто так: мне не нужен блуждающий мертвяк с направления возможного отхода — так и напорешься в самый неподходящий момент. Кстати, вообще бы туда выглянуть надо, проверить.

Прошел обратно, в ту спальню, через которую залез в дом, выбрался на крышу тамбура, огляделся. Нет, больше никого, этот один шлялся. Ну и ладно.

Какой-то шум приближается… я поднял голову, тщетно пытаясь увидеть силуэты вертолетов. Нет, ни черта не видно, какие-то черные тени мелькнули на черном же фоне. А тихие какие! Они же прямо здесь, рядом, а я только сейчас чухнулся!

Что было сил рванул на свою позицию, к окну: чуть не прохлопал все, блин! Бегом! ПНВ на фиг — от него на таком расстоянии толку никакого, — бинокль в руки: хоть что-то разглядеть.

Сначала были взрывы, сразу в нескольких местах. Короткие малозаметные вспышки огня в небе, затем разрывы. Потом разом пришел треск, словно рвут на куски толстую ткань, длинные хвосты пламени вырывались словно бы из ниоткуда, прямо из темного неба, выплевывая вниз, на землю, светящиеся веревки трасс.

Потом начало взрываться в разных местах — похоже, пошли в дело гранаты. Все, высадились, уже пошла зачистка. Быстро они действуют, слаженно. Что именно там происходило — мне видно не было, да и неудивительно. Скрытый от меня в темноте дом, тот самый, в котором находился удаленный наблюдательный пункт албанцев на Адерпольдере, вдруг стал видимым. Он выбросил снопы пламени разом изо всех окон, подсветил стены, брызнул искрами и разлетающимися горящими ошметками.

— Отлично, — с чувством сказал я, представив, как классно было сейчас проснуться в этом доме.

Невидимые вертолеты, растерзав пост, пошли дальше, а мне показалось, что отблески огня на воде канала перекрыло что-то темное, движущееся. Опустил на глаза ПНВ, схватился за автомат. Так и есть: по дороге в мою сторону катила машина, светлый «рейнджровер». Как он умудрился вырваться из кольца — понятия не имею, скорее всего, они сидели в деревне по эту сторону канала, где-нибудь там, где их никто не ждал. И вот так, тихой сапой, проехали мимо всевидящих глаз в небе — те были направлены на цели, заранее известные. Всякое случается.

А я как чувствовал. Вот знал же, надеялся, что не зря я сюда приехал, что кто-то ко мне придет по этой единственной дороге из Каага. И вот они — все ближе и ближе, — схватился за пулемет: как раз для него мишень. Отметка прицела светится зеленым в ночнике, водитель прямо за ней тянется, я его даже вижу хорошо — говорил же, что отличный ночник мне достался, дорогущий — страсть.

Вот они, метров сто осталось, скорость скинули — хотят на мост и к теплицам, а это уже шанс: там есть где укрыться от кого угодно. Только вот мы им сейчас поправочку в планы внесем… маленькую…

Палец плавно потянул спусковой крючок, незаметно смазав момент спуска, но увесистый «миними» вдруг завибрировал, загрохотал, залязгал, сыпанул гильзами и звеньями, выпустил целый рой остроголовых пуль прямо в лобовое стекло. Брызнуло искрами, осколками, по машине словно грязным мешком ударили — столько поднялось пыли. Дорогой внедорожник вильнул влево, с разбегу проломил живую изгородь перед домом напротив и с грохотом врезался в стену дома, подпрыгнув и остановившись с креном на правый борт.

Еще длинная, патронов на тридцать, очередь по салону. Вновь снопы искр, грохот избиваемого железа, звон стекла, машина осела на спущенных колесах. Мне показалось, что я услыхал крик, а затем уже не показалось — открылась дверь машины, из нее кто-то выскочил. Наугад, примерно в проекцию левой задней двери, я выпулил еще одну длинную очередь, затем — веером в темноту поверх крыши «рейнджа».

И что? Все или кто-то прячется? Отодвинул в сторону пулемет, взялся за М4. Цилиндр глушителя уставился в темноту, выискивая жертву. Слушать не получается, стрельба со стороны Каага перекипает как масло на гигантской сковороде, весь фон забивает. Но если кто и есть, то только в маленьком мертвом пространстве прямо за машиной. И похоже, что есть: левая задняя дверь открыта.

Можно так подождать продолжения, но это чревато тем, что голландцы доберутся досюда и в темноте разбирать не станут, кто есть кто. Я свою позицию обозначил заранее, но мало ли… надо бы поторопить того, кто там может быть.

Вытащил из разгрузки «пустую» гранату, сам удивившись тому, как кстати ее сделал, сбросил проволочный предохранитель, рванул чеку. Со звоном отскочил рычаг, хлопнул запал, и мячик М67 по пологой дуге пересек пространство между окном и разбитой машиной. Громко стукнувшись о землю, граната закатилась под днище. Тут метров двадцать всего, промахнуться даже в темноте трудно.

Сработало. Чей-то зеленый в ночнике силуэт вдруг сорвался с места, побежал к дому, явно торопясь укрыться за углом, но именно такого маневра я и ждал. Автомат дудукнул короткой очередью, и бежавший человек вдруг дернулся, подпрыгнул, свалился на землю, покатился по ней, вцепившись в ногу. Что он закричал — я так и не понял, но по интонации на нашу самую искреннюю матерщину очень похоже получилось.

— Ну ты там как? — спросил я негромко, адресуясь скорее к самому себе.

Катавшемуся по земле человеку явно было не очень хорошо. Орал он негромко, скорее даже мычал сквозь зубы, но зато от всей души. Пока его там крючило, я даже успел сбежать на первый этаж, открыть окно в столовой и выскочить через него на улицу. «Собраться в кучу» для защиты самого себя противник так и не успел.

В машине были видны двое, на передних сиденьях. Оба завалились вперед, головами на засыпанную осколками стекла панель, лежали неподвижно. Досталось им капитально, в том числе и по головам, но я все же решил перестраховаться — всадил каждому по пуле. А заодно, на всякий случай, несколько раз выстрелил прямо через борт по заднему сиденью и багажнику — так оно надежней будет: вдруг там кто верткий и пронырливый уцелел. Там трофеи будут наверняка, но это потом, потом: мне с беглецом разобраться надо.

Увидев меня, выбегающего из-за машины, раненый заткнулся и зашарил руками по поясу, где у него висела кобура, но пистолета вытащить не успел. Мне до него всего несколько шагов оставалось, которые я пробежал за мгновение, так что добиться он смог только пинка в голову. А потом второго пинка — по раненой ноге, для профилактики, что отрубило его практически полностью.

Схватившись за его кобуру, извлек оттуда небольшой двухцветный пистолет на пластиковой рамке. Затем увидел на нем еще ствол — в кобуре на груди висел длинный блестящий револьвер с небольшим оптическим прицелом. Интересно… а вывод простой: тот, кто позволяет себе ходить с такой игрушкой вместо серьезного оружия, скорее всего, главный. Или один из главных в этих краях. Вот уверен я в таком выводе, и все тут.

— Ты стрелял?

Я даже не сразу услышал, как Вим вызывает меня по рации. Вцепился в тангенту, переключился, сказал:

— Я, я стрелял. Машина прорывалась со стороны Каага, все под контролем. Имею одного пленного, он ранен.

— Я понял, — откликнулся ротмистр. — Если ты на улице — не маячь, скройся в доме, скоро подойдет техника.