Александр Горобец - В лабиринте "Ведьм" Страница 50

— Готовы, братцы?

— Так точно, Саныч, — отрапортовал Никотин, — группа хорошо выспалась и позавтракала. Готовы продолжить выполнение задачи.

— Попрыгали.

Разведчики попрыгали на месте и подтянули брякающие лямки.

— Никотин замыкающий, я головной. БЕГОМ!!!

И группа выбежала из под разрушенной арки Лавры, на площадь Александра Невского. До моста добежали без проблем.

— Осмотреться! — скомандовал Китяж.

Оказалось что днём город не такой уж и мёртвый, как это казалось ночью. На правом берегу было движение. В стороне проспекта Обуховской обороны тоже было замечено пара человеческих фигур. Город пытался подняться после сокрушительного удара.

По мосту перейти на правый берег не представлялось возможным. Вместо моста осталось только два бетонных огрызка. Обе центральные фермы лежали на дне славной реки Невы.

— Справа, на два часа, тропа на Правый берег, — отрапортовал Никотин, — Ан нет, отставить. Тропа к проруби. Похоже «лавровые» воду тут берут. И не боятся же…

— А чего им бояться, — пожал плечами Китяж, рассматривая в прицел правый берег, — Вода идёт из Ладоги. А там чисто…, — перекатившись на спину, он оглядел разведчиков, — Значит так, братцы. Для начала подобьём резервы. У меня две полных обоймы к ВАЛу, три с половиной обоймы к АПСу и одна канистра «Вампира». Надо было нам на «Южном» гранат прихватить…

Короче, после непродолжительных подсчётов у группы оказалось двенадцать магазинов к автоматам, столько же девятимиллиметровых пистолетных, и три канистры «Вампира».

— Не густо, — подытожил Кирилл, — Итак, переходим ко второй фазе нашего предприятия, — он достал планшетку, и парни уселись вокруг него, — Переходить будем здесь. Хоть какое-то укрытие, — он указал на остатки от пролётов моста, — первым идёт Никотин, — снайпер хотел было возразить, но Кирилл остановил его, — Потому что ты самый тяжёлый. Пройдёшь ты, мы пройдём тем более. Перейдёшь, сразу доложишься и закрепляйся. Будь внимателен. Возможно открытое боевое столкновение. Видишь блик оптики — стрелять не спеши. Прикинь всё… Дальше идёт Архангел. Два хороших стрелка на правом берегу нам не помешают. Артём, ты кроешь левый берег и, в случае необходимости, помогаешь Никотину. Дальше — Дон. Бережём его, как зеницу ока. Он наше всё. Я замыкаю. Задача ясна?

— Яснее не куда, — немного расстроено выдохнул Никотин.

— Да, Кирилл. Всё понятно, — подбодрил товарища Артём, — Мы с капитаном вас прикроем.

— В таком случае, выполнять. Связь держать постоянно, — Тяжин похлопал снайпера по спине, — Давай, капитан. От тебя зависит, перейдём мы на тот берег или останемся лежать на льду…

— Умри но сделай? — подмигнул ему Никотин.

— Вот видишь. Ты и сам всё знаешь. Давайте, братцы, — он окинул взглядом Дона и Архангела, — Прикроем капитана!

— Увидимся, — рявкнул Никотин и, спустившись на лёд, сразу вышел на связь, — Ш-ш. Здесь Никотин. Лёд толстый. Начал движение до первого «быка»…

Глава 7

Кургальский полуостров.

Ленинградская область.

Декабрь 2004 г.

Эта зима выдалась снежной, морозной, нервной, и не пошла у Китяжа с самого своего начала. Началось всё 7 декабря тогда ещё две тысячи третьего. Молодое семейство Тяжиных приехало отмечать день рождения дедушки Саши, отца Кирилла. За двое суток до неё Китяжа начало тревожить необъяснимое чувство.

А когда Рэси не вышла его встречать на их повороте, Китяж вообще помрачнел. Такого ещё не было. Она всегда знала, когда он приедет. И всегда встречала его. Мысль о том, что произошло что-то нехорошее, засела в его голове и уже не покидала её, не смотря на веселье. Отцу было 50.

Полтинник — возраст серьёзный. И гости были под стать. Со многими Кирилл был знаком с детства. О некоторых слышал много раз, а об иных не слышал вовсе. Машин было огромное количество. Были простые «Жигули» и «Мерседесы» S-класса. Был даже один бронированный «BMW». На нём приехал генеральный директор Северо-Западного отделения крупной сотовой компании, Коломиец Георгий Михайлович. С ним отец служил в Средиземном море, на боевой службе. С ним Китяж был не знаком.

Был контр-адмирал Варварич — командующий аварийно спасательной службы ВМФ. Был Андрей Звягинцев — капитан первого ранга, командир 328 эвакуационного спасательного отряда, что в Ломоносове. Именно его отряд поднимал АПЛ «Курск» и Андрей мог многое рассказать об этой трагедии. Этих двух красавцев Кирилл знал.

А ещё был, главный водолаз МВД, спасатели, бизнесмены, банкиры, работяги и пенсионеры. Объединяло их одно — все они были водолазами или пловцами. И все сидели за одним столом, невзирая на должности, звания и ранги.

Сидел и Китяж. Слушал тосты и флотские байки, выпивал, сам толкал тосты. Общался, знакомился, закусывал и снова выпивал. И только выходя покурить на улицу, он вспоминал о том неспокойном чувстве, что занозой сидело в его сердце. Он снова уходил веселиться, выпивал, ходил подкладывать дровишек в баню, а потом парился с мужиками. Пару раз его пытались разговорить о его службе, но он отшучивался.

— Не, отцы. Я не служил.

И хотя большинство присутствующих знало, что это не так, его не напрягали на дальнейший разговор.

Веселье шло полным ходом. Под утро гости, те что приехали с личными водителями, стали разъезжаться. А те, которые были за рулём, разложились спать. Кирилл, Женечка и полуторагодовалый Данилка спали наверху, на втором этаже, поэтому их никто не тревожил.

К середине следующего дня разъехались оставшиеся гости. И Кирилл решил, наконец, поговорить с отцом. Отец топил баню. С похмелья, баня с пивком — в самый раз. Батя сидел напротив топки и потягивал «Балтику». Китяж предпочитал «Невское». В холодильнике, который стоял в предбаннике, было и то и другое.

— Оклемался? — спросил отец, глядя на огонь, горевший в топке.

— Да, я и не болел, особо. Но пивка попью.

Тогда, падай, — батя подвинулся, приглашая сына присесть, — Что-то ты смурной, Кир. Рассказывай.

— Что-то происходит, — неопределённо ответил Китяж, — А что — понять не могу. Ты подругу мою лесную давно видел?

— Не видел около месяца… Как волки пришли…

— Волки?

— Да, — батя сделал глубокий глоток, — Говорят, в Липовском уже двух собак задрали. Коля, охотовед, говорит, что стая большая. Восемь штук. И если зима будет суровой, они нам дадут прикурить… Всю живность деревенскую перерезать могут.

— Тааак… — Китяж поставил недопитую банку на пол, — И что Коля думает делать???

— Николай Николаевич предлагает быть в состоянии трёх часовой готовности. Так что, будь на связи…

Середина февраля 2004 г.

Кто из вас может похвастаться тем, что был на волчьей охоте? А я был. И надо вам сказать, сама охота очень впечатляет. Адреналина в крови не меряно. Шутка ли, волк с места может совершать прыжки до пяти метров. Это вам скажет любой охотник. Но даже охотники, зачастую не знают, какой адский труд организовать такую охоту.

Для начала, охотовед или егерь выслеживают зверя. Обычно это делается на снегоходе. Когда, наконец, организатор находит то место, на котором волки улеглись на днёвку, он мухой мчит домой и берёт флажки. Флажки охотовед обычно хранит в бане. Там они напитываются запахом дыма, моющих средств и прочих следов жизнедеятельности человека. Волк знает этот запах с рождения. И боится его, как выстрела. Именно этот запах и колышущиеся на ветру незнакомые предметы, не дают волку перепрыгнуть за флажки. Волки не различают красного цвета. Они — дальтоники. Цвет флажков выбран, скорее, для охотника. Очень хорошо его видно в зимнем лесу.

А дальше, начинается самое интересное. Охотовед с помощником подъезжают к месту днёвки и начинают «обрезать» зверя. В современных лесах, есть, так называемые кварталы. Проще говоря, лес разбит на квадраты, стороной в один километр. Один квадрат — один квадратный километр. Между квадратами, не редко, протоптаны тропинки или, даже, лесные дороги.

Приехав на место днёвки волков, охотовед берёт за расчёт четыре квартала и ещё раз объезжает их на своём снегоходе, чтобы убедиться, что звери остались в загоне. Если зверь ушёл, то начинается новая кутерьма, с погонями, слежками и томительными днями ожидания. Но это если не повезло.

А вот если зверь остался, тогда — другое дело. Охотовед и его помощник встают на лыжи и начинают «резать» эти четыре квартала. Сначала вдоль, а потом — поперёк. Пока не выяснят, в каком именно квадрате днюют волки. Таким образом, они проходят на лыжах восемь километров, ещё не обложив зверя, а всего лишь «обрезав» квартал.

Дальше — больше. Теперь нужно обложить зверя. Для этого, на катушках, очень похожих на катушки для полевого телеграфа, которые крепятся на спину, намотаны флажки. И их начинают ставить. Охотовед идёт — помощник поправляет и подвязывает. На уровне полуметра. Так они проходят ещё четыре километра.