Стас Лабунский - Чернобыльская рокировка Страница 50

— Кэп с Максом идут, — сказал партизан и не ошибся.

Рассказали новости о «слезе бога». Вот и закончилась долгая дискуссия о тяжелых наркотиках в отряде. Вымерли братки, кто себе все позволял. Принесли винтовки, как обещали. Длинную СВД и укороченную модификацию. Кабан с Епископом вооружились.

— Пару дней на Барьере простоим, пока вы состав не восстановите, и дальше пойдем, — сказал бывший бандит, поглаживая СВДу-2 по прикладу. — Была у меня такая. Хорошая винтовка. Бьет без промаха.

Александр Михайлович одобрительно кивнул.

— Покажем немцам, где раки зимуют.

— Смерть «Монолиту»! Свобода всем даром! — поддержали его бойцы клана.

Фунтик встал, выбросил вперед руку и сказал:

— Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами.

Не чекист, комиссар, решил разведчик. Надо ему фуражку достать, а то с платком на голове выглядит странно. Плакса с Принцессой стали хвостами махать. Включил Фунтик им сериал польский. Про собаку, которая с помощью ручного танка с дрессированным экипажем выиграла войну. Несталкер прилег с ними и через минуту они все оказались очень далеко от Зоны и ее сложностей и опасностей.

Зона, Дикая Территория

На обходе станции мы предупредили сталкеров, что сходим ненадолго на Янтарь. Велели держаться без нас тихо и с Сержантом, если он появится, не связываться.

Тоннель с аномалиями Пика прошел непринужденно. Сказал проводник прижиматься к колоннам, он и прижался. Кинули назад кусок кирпича, полыхнул столб пламени. Юный бандит сплюнул небрежно. Кто прошел школу драк район на район, где нож под ребра могут воткнуть с любой стороны и цепью лицо снести, тот уже всякой мелочи не боится. Понравилось мне его спокойствие, и повел я его до Янтаря в режиме марш-броска. Километр бегом, километр быстрым шагом. Бежит парнишка, хрипит, но держится. Зачем человеку о вреде курения говорить. Побегай с ним, пусть сам решает. Скажи ему общеизвестный факт. Призрак с Клыком уходили от выброса с полумертвым Стрелком на руках. Бегом. Этого достаточно. Или нет. Тогда и остальные слова не нужны. И пусть он курит махорку, а ты бегай вдалеке.

Пока шагом шли, я ему пару фраз вдолбил на языке псов. Иду мимо на охоту. Здесь много добычи, убивайте ее. У него получалось в основном «иду мимо добычи». Так дошли до Янтаря. На дамбе двух особо наглых снорков завалили. Отрубили лапы, и к куполу пошли. Там, кроме ученых, слонялся из угла в угол инвалид с раной. Читать слитно. И через букву «ы». Бродяга и Фома Охотник вели свою маленькую войну со снорками на болоте, а Миротворец сторожил подходы к заводу. Люди здесь не появлялись, поэтому он просто сокращал количество зомби. Из пяти вышедших за ворота ни один до болот не добрался. Такая вот специализация установилась.

Нас приняли как дорогих гостей. Пика, доедая третью порцию фисташкового мороженого, рассказывал о нашей войне с наемниками и компанией Сержанта. Ученые тихо веселились, не выходя, однако, за рамки. Мой воспитанник их тоже пару раз их на место поставил. Однажды очень удачно вставил слово «прелестно». На предложение поработать, презрительно скривил губу, выложил на стол деньги и стал считать. Я и сам не ожидал, что у него в мешке около пятидесяти тысяч.

На наших ростовщиков от науки веский довод произвел впечатление. Они стали относиться к пареньку серьезней. На болото идти не хотелось. Не хватало под пули сослуживцев попасть. По рассказам ученых, все вели себя прилично. Фома слегка третировал пострадавшего. Часто спрашивал Круглова, нельзя ли приманку для снорков на улице держать. И пинал изредка. А так жили дружно.

Решили в куполе всех дождаться. До обеда поспать, наверстать то, что ночью не добрали. Кажется, только глаза закрыл, уже за плечо трясут, едой пахнет. Бродяга наши курточки увидел, на феню перешел, на жаргон блатной. Речь вел на уровне черного мастера из элиты бандитской. Впечатленный Пика слова запоминал. Я тоже слушал. «Убери грабки, локш потянешь». Убери руки, ничего не получишь. Красиво. Почти арго Вийона. Притон, прощай, не забывай, уходим в путь далекий, нас ждет земля, нас ждет петля, и долгий сон глубокий. Когда подохну я, меня не хороните, возьмите мое тело и в спирте утопите. В ногах и головах поставьте мне бочонок, тогда червям могильным не жрать моих печенок.

Нарисовал нам схему охотник, где ружье его лежит. Как раз в том подземном гараже, где мы с Пикой гранатами сподвижников Сержанта закидали. Он туда от наемников вглубь забился, выронил, а возвращаться уже сил не было.

— Машина пламенем объята, вот-вот рванет боекомплект, и жить так хочется ребята, и вылезать уж мочи нет, — спел я бессмертный куплет.

Первой и Второй танковым армиям, сгоревшим на улицах Берлина посвящается.

— Достанем, но возвращаться не будем. При случае занесем, — заверил Охотника.

Тот и таким оборотом был доволен. Проводили нас до разбитого грузовика на выезде с Янтаря. Аскольд рвался с нами идти. Только тогда зомби опять по всем окрестностям разбредутся. Взялся за что-то, делай на совесть. Попрощались, наконец.

Обратно шли не торопясь. Переели слегка. Услышали сзади топот, остановились. Миротворец нас догонял.

— Случилось чего? — спросил Пика.

— Тоже мне, бином Ньютона, — фыркнул я. — Ты скажи, что.

У мальчишечки лоб морщинами покрылся. Бывший наемник подбежал, дыхание тяжелое, сказать ничего не может. Разевает щука рот, да не слышно, что поет.

— Не торопись. Отдышись и скажи, какое оружие этот урод однорукий украл.

Тут у них у обоих рты открылись.

— Тип увидел денег пачку. Мысль у него, как детский памперс, коротка и изгажена. Ствол украл, и пока мы прощались, по кустам обошел. Сейчас засаду сделает, свалит нас. Сразу разбогатеет и за обиды посчитается. Примитив, — объяснил я молодежи.

— Чейзер модифицированный «Парадокс» под восемь патронов, — доложил Аскольд.

Знаком мне этот ствол. Сахаров его в шкафчике перед тамбуром держал, на случай внезапного выхода наружу. Полный магазин и две пачки «дротиков». Прогнал Миротворца обратно. Для Пики в моем маленьком сценарии была безопасная роль со словами. Кушать подано. Когда эту фразу говорит великий мастер, публика в зале встает и уходит в буфет.

Ружье гладкоствольное в умелых руках страшное оружие. Только дистанцию надо сократить до минимума. Метров тридцать, а еще лучше десять. Убойная сила у чейзера выше процентов на десять, чем у снайперской винтовки. Кто не верит, может сам посмотреть ТТХ, сравнить. Тактико-технические характеристики, поясняю для таких, как мой юный приятель. Из тоннеля он нас выпустит. Не станет добычей рисковать. Что в «жарку» попало, то пропало. До стройки нам тоже не дойти. От крана иди куда хочешь. И на каждой дороге у нас подкрепление, а у него лишние противники. С отрезком, где засада ждет, определились. От спуска в переход с аномалиями, до выхода на стройку.

Как подумаешь, где там можно засаду устроить, голова кругом и волосы дыбом. Подросли уже, скоро расческу надо будет покупать. Я бы спрятался за вагончиком перед самым краном. Выходим мы из-за угла, до нас метров семь. Два патрона и кончились Валуа, да здравствуют Бурбоны! А так опасных мест одно. Вся дорога.

Прошли мы под мостом, привычно скользя между колоннами. Сразу на выходе Пика с диким криком к дальней стене прижался, ствол на изготовку. Поворот под прицелом держит.

— Помоги мне! Я ранен! Меня обожгло! Больно-то как!

Хорошо Пика кричит, натурально. Какой талант пропадает. Я по широкой дуге, чтобы линию огня не перекрывать, вперед пошел, на полусогнутых ногах. Не так быстро, зато силуэт для прицельного огня в полтора раза меньше.

— Осторожней перевязывай, больно! — заходиться криком артист. И дальше матом, по-детски, в три загиба.

Иди к нам. Сидит парочка на открытом спуске. Долго сидеть будет. Крики могут услышать. Пойдут сюда, тебя заметят. Пропадет засада. А тут вышел, выстрелил, трупы в «жарку» и сиди в баре, пока через периметр проводники тропы надежные не проложат.

Я, наверное, потихоньку в контролера превращаюсь. Высунулась голова, прямо в прицел. Палец сам на спуск надавил, без участия мозга. Условный рефлекс. Видишь цель — стреляй. Подбежал, ткнул стволом под ребра, ружье с патронами подобрал. Он в тоннеле «капли» собрал, целых четыре штуки. Мне компенсация, за нервы потраченные. Крикнул Пике, что все в норме, и потащил труп к аномалии. Для утилизации.

— Быстро отвоевались, молодец! Купился он на твои вопли, — похвалил воспитанника. — Ну-ка, изобрази мне вой пса.

Уже лучше получилось. Повесил он помповое ружье за спину, и пошли мы с обходом подопечных, сказать что вернулись. Спите жители Багдада, в Багдаде все спокойно. Все работали. Посторонний одиночка ходил кругами вокруг дома с сейфом. Прикидывал, как туда забраться. Я, кстати, тоже не понимал. Должна же быть нормальная безопасная тропа внутрь. Тайник ведь как-то закладывали, и забирать собирались. Только не получилось. Погибли от неизбежных в Зоне случайностей. Классическая формулировка страхового отказа. Зона по количеству погибших на один квадратный метр войдет в первую десятку самых гиблых мест мира. Вопрос времени. Инки в своем храме солнца триста лет резали пленных без сна и отдыха, без перерывов на обед. А в выходные и праздничные дни вдвое больше. В Пномпене молодая, энергичная молодежь забила мотыгами пять миллионов пенсионеров. Реформа такая, пенсионная. Их, кстати, никто ни о чем не спрашивал, а сюда все пришли сами. Кроме меня. Второй раз в Зоне, и оба раза случайно. Но я не в обиде на судьбу. Мне здесь нравится. Надо только весточку послать, а то парни и Умник беспокоятся. Едят без аппетита и не спят ночами.