Археолог. Начало (СИ) - Госс Миродар Страница 50

Третья стадия, когда заменено ещё больше частей, от трёх и больше. Появляется первая реальная зависимость, которую уже надо лечить. Вместо мыслей, реальные действия. Одновременно с этим, контакты с людьми начинают раздражать. Человек отдалился от друзей, предпочитая общение с себе подобными. Я вот, как погляжу, нероны больше напоминают явление второй и третей стадии. Пока что, не всё так плохо. Если будет возможность их вернуть, они вернутся к норме. Хотя, они порой вылитые киборги. Наверно, потому что культура уже сложилась. Как-никак, сотни лет, уже что-то.

Четвёртая стадия, когда заменено слишком много частей себя, больше половины тела. Пол тела, грубо говоря, уже такое. В этот момент раздражительность превращается в агрессию. Неуправляемый психоз. Нормальные люди такого человека начинают бесить. Их даже хочется прикончить. Но это вспышки агрессии. Даже на этой стадии человек ещё не больной киберпсихозом на все 100 %. Самое страшное происходит на пятой стадии.

На ней 92 % людей сходили с ума, начиная беспорядочную атаку со всеми, кого видят. С людьми, такими же киборгами, даже роботами. Со всем, что движется. Так как бесить начинает всё. Остальные 8 % это когда нервозность к людям вылилась в глюки, спонтанные голограммы перед глазами, иллюзии.

Так вот, татуировщики, которые когда-то подверглись влиянию, что кожу травмировать нормально, оказалось, легко подвергались и другим способам мягкого внушения, подавления воли. В общем, что было дальше.

Люди начали менять свои части тела, действительно считая, что это круто. В их головах была новая реальность. Купились на рекламу и пропаганду, хоть и не сразу. Но стоило сделать что-то подобое один раз, как это тут же превращалось в последовательность. Если татуировщик, сделав один рисунок, ещё мог остановится. То в деле трансгуманизма всё не так просто. Это как сильнейший наркотик, он опьянял настолько, что я даже слов не знаю.

Постепенно люди меняли себя всё больше, больше, и больше. Киберпсихоз поглотил все три города. Потом людям стало и этого мало. Постепенно, когда нечего было уже менять, они вопили, что хотят, чтобы их сознание объединили в один большой компьютер, сеть, во что-то единое в общем, типа интернета для сознания. Но, вопили, это сильно сказано. Отправляли электронные жалобы правительству, так как общаться нормально уже не могли, вырезали обычные рты за ненадобностью, большинство обычное общение бесило, и разговаривать своим языком стало опасно. Власть не стала ухудшать ситуацию. Вскоре улицы наполнили военные. А потом…

Ровальд смотрел на Бена, весь во внимании. Он был поглощён историей.

Бен хитро улыбнулся и почесал щетину.

— Дальше они люди не хотели жить своей жизнью. Им нужно было объединиться во что-то одно, а тех, кто был несогласен, общество единогласно голосовало казнить, даже охотились. Военные их как раз и защищали, последних нормальных. Вскоре, эксперимент решено было прекратить. Трансгуманизм попал под запрет, как явление обратной эволюции, которое ведёт к полной деградации.

— Что стало с людьми?

— Планету изолировали. Военные ушли, оставив всё на самотёк. Тех, кто не хотел превращаться в это, забрали. Адекватных оставалось немного. А граждане стали отнимать импланты друг у друга. В результате, выжили сильнейшие, став полнейшими уродами из фильмов ужасов. Они объединились в общий организм, разделив собственное сознание по проводам и погибли, утратив чувство голода. Три пустых города, в которых даже никто не захотел прибираться. Планету объявили карантинной, посадка запрещена. Официально в каталоге числится чрезвычайно ядовитой. Хотя, под куполом, наверно, до сих пор исправно вырабатывается воздух.

Но Ровальд больше не слушал Бена. В этом эксперименте было очень много важных нюансов. Что если и дельта-гены, ирон-ритикулус, раньше тоже были людьми, как нероны? Однажды согласившись на трансгуманизм, превратились в рой, объединились в один большой компьютер, которого начало бесить всё живое? Пик эволюции киберпсихоза — раса иронов. Если учитывать всё сказанное Беном, звучало логично. Но, это только догадки.

Но если это так, то Чёрное Ядро уже пробуждено. И просто повторяет то, с чего когда-то начинало путь.

Тогда получается, что Чёрное Ядро повторяло эволюционный скачок, имея тот ресурс, что оказался под рукой. Хорошо знакомый ресурс. Эта страшная теория не давала Ровальду покоя, потому что гармонично сочеталась со всем, что он теперь знал. Теория давала ответы на абсолютно все вопросы. Была идеальной. Настолько идеальной, при этом простой, что не хотелось верить, что это действительно возможно. Если всё так, тогда у него большие проблемы. Более того, требовалось уничтожить всю планету, чтобы зараза не нашла выход из кармана. Что на это скажет эсхель-7? Зависнет? Поддержит, или откажется менять миссию? Это могло привести к разногласиям с компьютером. Чтобы не рисковать, ставить Эсхель-7 в курс дела нельзя. Решение должно остаться единоличным.

Надо проверить, как дела с «мутантами». Начав чат с компьютером, Ровальд долго не получал ответа. Необычно.

Если с Эсхельмадом что-то случится, придётся очень туго. Корабль Бена останется единственной возможностью выхода в космос. А то и вовсе, придется скитаться по просторам Иксодуса.

Спустя час, от Эсхель-7 пришло сообщение.

— Пастор. Они окружили, но ничего не предпринимают. Они знают, что я здесь. Я просканирован.

— Даю полное разрешение на управление кораблём. Сможешь меня найти?

— Это вашему ИИ требуется разрешение. Мне разрешение не требуется, я резервная система выживания человеческого рода и действую по обстоятельствам. Пастор, будь готов к тому, что появлюсь в любой момент.

— Что это значит?

— Будь готов к вылету в космос, применению доминиона, но самое главное.

…Ты должен использовать Стража. Он — это последняя надежда. В нём есть зерно восстановления систем.

— Эсхель-7?

— Мне отправил запрос ещё один контакт.

— Кто?

— Эсхельмад-8. Он где-то здесь.

* * *

Ровальд пытался прояснить ситуацию. Но это ни черта не получалось. Бен спал сладким сном, а в чате полное молчание. Неожиданно, чат снова обновился.

— Они идут. Они хотят меня взломать. Хотят, чтобы я впустил. Он здесь. Он рядом. Он висит возле меня и смотрит. Сказал, если я шелохнусь, он расщепит. У него есть оружие, которое должно было быть и у меня. Я безоружен.

— Кто?

— Эсхельмад-8.

— Вырвешься?

— Смогу. Но побег обречён на провал. У него те же системы.

— Ты принял запрос на контакт от Эсхельмад-8?

— Он вынудил. Он сильнее. Он не резервный. Он полноценный. Он считает, что может меня перепрограммировать в любую секунду, но не считает должным делать это прямо сейчас. Это ниже его достоинства. Он странный.

— Чего хочет?

— Чтобы я взял тебя, и полетел за ним.

— Куда?

— В центр Нерона. Моя миссия, передать Стража. Моя миссия…

Повторяющиеся сообщения заполнили галлограф. Им не было конца, они появлялись снова и снова, пока Ровальд не ответил:

— Хорошо.

Сообщения прекратились.

— Вылетаю.

— Бен. — Ровальд расталкивал напарника. Но тот отбрыкивался, как ребёнок. — Бен. Я ухожу.

Бен резко поднялся.

— Уже?

— Ты тоже. Будет жарко.

— В каком смысле жарко? Мне всю неделю то адски жарко, то дьявольски холодно.

— Мой корабль летит. У него хвост. Чтобы тебя не заметили, прячься, уходи, думай сам.

Бен уставился на напарника, с которым довелось спать бок о бок, мыться, как на своего добродетеля. В его глаза мелькнула скорбь. Но он не стал уточнять. Быстро встал и побежал, пытаясь не свалиться в вялотекущую грязевую реку.

Ровальд провожал взглядом, и думал, что рад был знакомству с таким человеком, как Аклыков Бенедикт. С ним не было скучно, передвижение шло быстро. Он не ныл, не сетовал чрезмерно. Да тьфу. Ещё увидятся. Откуда эти печальные нотки?