ТОТЕМ 2: Травоядные - Наталья Владимировна Лакедемонская Страница 50

Выйдя на площадь, девушка растерялась. Перед башней стояло около десяти больших пассажирских планолетов. По виду они сильно отличались от обычных. Эти летательные аппараты были крупнее и имели вытянутую форму.

Стараясь понять по какой системе Хранители рассаживаются в планолеты, Мия стояла и наблюдала за происходящим.

– Привет, красавица! Рад видеть тебя без оленьей упряжки, – послышался голос Рока откуда- то сзади.

Девушка обернулась на голос. Увидев ее покалеченное лицо, Хранитель на мгновенье остолбенел.

– Мия, что случилось, на тебя кто-то напал? – оправившись от шока, спросил молодой человек.

– Ничего страшного, просто упала, – честно призналась девушка.

Молодой человек подошел вплотную и оценивающе посмотрел на ушиб.

– Лицом о случайный кулак? – с сомнением произнес он.

– Нет, о случайную скалу, – смущенно ответила девушка.

– И кто же тебя толкнул лицом в скалу? – недоверчиво спросил Рок.

– Собственная глупость, – пожав плечами, пояснила Мия.

– И ты думаешь, кто-то поверит в этот бред? – возмутился молодой человек.

– Пусть думают, что хотят, правда в том, что никто на меня не нападал. Просто гуляла по Орману и залезла на скалу, а когда спускалась, подвернула ногу и соскользнула вниз, ударившись лицом о выступ, – объяснила девушка.

– "Пусть думают, что хотят" – это ты верно подметила. Именно этим и займется вся пресса, когда увидит твое лицо, – сказал Рок и ухмыльнулся.

Вся эта шумиха вокруг банального ушиба начала угнетать девушку. Чтобы перевести тему разговора, она спросила:

– Ты поможешь мне разобраться, в какой планолет садиться?

– Конечно. Полностью к твоим услугам. Возьми меня под руку, я тебя провожу.

Мия с радостью приняла предложение. Идти, опираясь о сильную руку Рока, было гораздо удобнее. Хранитель завел девушку в ближайший планолет и, проведя по длинному коридору, усадил в свободный пассажирский бокс.

– Большое спасибо!

– Не за что, – с улыбкой ответил Рок и собрался уйти.

– Не уходи, пожалуйста, – вырвалось у Мии.

Она чувствовала себя такой растерянной и беспомощной, что оставаться одной совершенно не хотелось. Девушку пугала предстоящая посадка. Она была почти уверена, что в толкотне и суматохе заблудится.

– Даже в мыслях не было, просто хотел предупредить ребят, что полечу отдельно, – ответил Рок.

Мия испытала огромное облегчение и благодарность. Молодой человек ушел, но спустя несколько минут вернулся. Бокс был оснащен двумя длинными мягкими сидениями, стоящими друг напротив друга. Все пространство между этими диванами занимал невысокий столик. Рок сел на противоположное сиденье и в свойственной ему заигрывающей манере сказал:

– Ну, рассказывай, как ты жила без меня все эти невероятно долгие месяцы?

Мия засмеялась и ответила:

– Не так плохо, как тебе могло показаться.

– Ты разбиваешь мне сердце, – обиженно отозвался молодой человек.

– В таком случае, тебе повезло больше, чем мне. Разбитое сердце не так заметно, как лицо, – отшутилась девушка.

– Для девушки из хищного общества ты слишком кокетлива, – ухмыльнулся Рок.

– Во-первых, не стоит расценивать хорошее настроение как проявление флирта, а во- вторых, откуда тебе известно, какие сейчас девушки в хищном обществе? Когда ты был на родине последний раз? – неожиданно спросила Мия.

– Очень давно, и, честно говоря, не стремлюсь туда, – грустно ответил молодой человек.

– Почему? – удивилась Мия.

– Это очень долгая и нудная история, – отмахнулся Рок.

– А у нас впереди очень долгая и нудная поездка, – с улыбкой проговорила девушка.

– Все началось с того, что я родился то ли не в то время, то ли не в том месте. Мой отец был извозчиком, а мать прачкой. Впечатляющая родословная, правда? – грустно спросил Хранитель.

– Родословная ничего не решает, я тут недавно познакомилась с Держателем Себара, и у меня закрались подозрения, что чем хуже родословная, тем порядочнее человек, – успокоила Мия.

Рок усмехнулся и продолжил:

– Не знаю, почему мои родители жили вместе, но любви между ними я никогда не видел. Отец пил и плохо обращался с матерью. Мать уставала от работы и домашних дел и редко была приветливой. Братьев и сестер у меня не было, поэтому рос сам по себе. Из-за недостатка общения в семье, я быстро оброс друзьями во дворе. Тогда улица и стала моим домом. Я рос, со мной взрослели друзья, такие же неблагополучные мальчишки. Постепенно невинные детские игры превратились в воровство, пьянство и дебоши. Бывшие друзья стали подельниками, а дворовая компания – бандой. От нас трясло всю округу. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не один случай, перевернувший мою жизнь. Мне тогда было семнадцать, помню, накануне мы неплохо разжились и провели ночь в кабаке. Невыспавшийся и хмельной, я пришел домой. Картина, которую застал тогда, изменила всю мою последующую жизнь. Посреди кухни, на большом обеденном столе лежал огромный сверток из грязной мешковины, а рядом сидела моя седая, убитая горем мать. Поначалу я ничего не понял. Пошатываясь, подошел к столу и без лишних вопросов заглянул под ткань. От увиденного меня словно обдало ледяной водой, я отскочил назад и непроизвольно вскрикнул. Этим грязным свертком был мой отец, вернее все, что от него осталось…

Мию затрясло, на глазах навернулись слезы. Девушка сидела, затаив дыхание, и ловила каждой слово.

– Оказалось, он напился на работе и его укачало. Отец подвозил очередного клиента и от тряски заснул. Вдруг лошадь что-то напугало, и она понеслась вперед. От резкого рывка отца выкинуло на дорогу, и его переехало телегой. Зрелище было ужасающее, колесо сильно нагруженной телеги пропахало его тело по всей длине, включая голову…

Мия закрыла рот рукой и тихо заплакала.

– Немного придя в себя, я сел рядом с матерью и зарыдал. Так мы и просидели до утра. На рассвете измученная она пошла на работу, а я отправился организовывать похороны. Спустя два дня его похоронили на городском кладбище, и проводить его пришли только два человека: моя мать, которую он никогда не ценил, и я, который всегда был для него обузой. Помню, как стоял перед его могилой, и меня словно молотом по голове ударило. Я видел перед собой не могилу отца, а свою. Это были не его похороны, а мои. В тот момент для меня стало очевидно, что я его точная копия: пьяница и гуляка, относящийся к женщинам как куску мяса. Мое будущее, возможно, еще более бесславное, чем его. В тот момент я прочувствовал свою ничтожность. Жизнь одна, и я проведу ее, как мой отец!

С этими словами