Александр Ищук - Спецгруппа «Нечисть». Экспансия Страница 50

Петрович самодовольно хмыкнул и посмотрел на свои пудовые кулаки.

– И что ты морщишь лоб? – с подозрением поинтересовался Барон.

– Я так и не понял, неужели отлов потомка полковника Третьего Рейха вызван только связью его предка с «Аненербе»?

– Дослушай, бестолочь, – вздохнул Ивлев. – Мне ни он, ни его разложившийся предок не сгреблись в кучу, если бы не одна старая немецкая легенда. Суть легенды в том, что далекий предок нынешнего арийца вместе с замком, семьёй, гостями и слугами провалился под землю. Провалился не просто так, а за величайшие злодеяния против тогдашнего человечества. Садистом был далекий предок генерала. За что и поплатился. Но не это привлекло моё внимание. Если верить той же легенде, на месте, где стоял фамильный замок, ночами стала появляться огромная чёрная собака, которая убивала всех, кто шатался в районе замка. Вот эта собачка и заинтересовала меня.

– Оборотень? – уже без всякой иронии спросил я.

– Если бы, – вздохнул Барон. – Всё намного серьёзней.

Он отхлебнул чаю и продолжил:

– После получения выводов аналитиков я дал на водку нашей зафронтовой разведке на этого персонажа. В своих рекомендациях указал на необходимость его устранения. Но предупредил, что гибель генерала должна выглядеть как случайность: дескать, валили других, а он случайно под замес попал. Разведка провела операцию. Погибли все «ложные» цели, но генерал отделался лишь контузией. Более того, были уничтожены оба исполнителя. В медицинских отчетах следственной группы противника указано, что диверсанты погибли в результате нападения на них крупного животного из семейства псовых. Идентифицировать животное немцы не смогли. Судя по времени смерти – гибель и диверсантов, и офицеров противника произошла одновременно. То есть наши были уничтожены сразу же после взрыва машины.

Барон допил чай и поинтересовался у меня:

– У тебя есть промежуточные выводы?

– Вопрос можно?

– Валяй.

– Если я всё правильно понял, то фамильная собачка семейства Штольценбергов порвала наших парней в тот момент, когда генерал был контужен. Вопрос: какова была степень контузии? Сознание он терял?

– Терял. Генерал пришёл в сознание только через три часа.

– Получается, что чёрная собачка «активировалась», смогла как-то защитить своего носителя, а потом самостоятельно завалила атаковавших.

– Именно.

– Продолжаем. Если сложить всё, что я знаю о «захребетниках», то у меня только одна версия: нынешний Штольценберг, господи прости, или «обращённый», или охотник на «обращённых». Только такая нездоровая активность собачки и её существование отдельно от носителя вызывают недоумение. «Захребетники» могут так себя вести?

– Михалыч, твою мать, – вдруг заговорил Череп и вытащил кошелек. Достав оттуда тысячную купюру, он отдал ее Барону.

– Ты прав, мой юный друг, – чуть усмехнулся Ивлев, разглядывая выигрыш. – Всё семейство Штольценбергов не просто «обращённые», охотящиеся на «обращённых», – они уникумы в своем роде. Чёрная собака – это не «захребетник». Это оберег всего их рода. Но – оберег проклятый. Он существует и существовал отдельно от людей. Его не нужно «активировать». Он живёт своей жизнью, но эта жизнь направлена на охрану рода.

– Какая прелесть, – протянул я. – Мне этого фрица тащить вместе с собакой?

– Ты, главное, фрица притащи, – ухмыльнулся Зимин, – а собачка сама прибежит.

– Ну, господа начальники, задачку вы мне поставили – мама не горюй.

– Так, милай, – зло поглядывая на Барона, но не убирая кошелек, взял слово Череп, – тебе и твоим янычарам и раньше сложные задачи ставили. А после «обращения» – выбора нет. Ни у вас, ни у нас.

– Саша, ты чего остановил свой полет фантазии? Продолжай. У Черепа денег ещё много, – потребовал Барон, намекая на то, что их спор был не единичным.

– Получается, – продолжил «фантазировать» я, – что фриц с генеральскими пагонами – специалист из той же серии, что и мы. Понятно, что он занимается отловом «обращенных», иначе Дмитрий Михайлович не возбудился бы на его персону. Мне пока непонятно следующее: на кой черт его тащить живым? Завалить не проще?

– Не проще, – мгновенно ответил Барон. – Со смертью носителя собачка незамедлительно перейдет во владение следующего Штольценберга и вынудит его заниматься тем же самым.

– Так давайте всех Штольценбергов под нож пустим, и всё! – тут же предложил я.

Череп, воскликнув «сука», передал Барону очередную купюру.

– Интересно, – наконец вступил в разговор Шмулевич, – Бармалей от Зимина такой кровожадности нахватался или у него это врожденное?

– Это не кровожадность, – заступился за нас обоих Петрович, – это поиск самого простого и верного решения.

– Все высказались? – рассматривая на свет полученную купюру, поинтересовался Барон. – Тогда отвечу на поставленный Сашкой вопрос: перерезать весь род Штольценбергов идея, конечно, заманчивая, но сложно выполнимая. К тому же у нас нет времени на её осуществление. К моменту перехода нашими войсками границы с Германией Штольценберг, а главное, его собака должны быть уничтожены.

– Мы всё-таки перейдем границу? – вырвалось у меня.

– Если до окончания объявленного срока немцы сами не откроют границы – обязательно.

– Дмитрий Михайлович, – поинтересовался я. – Я понимаю, что операция против генерала – это удар на опережение. А баланса сил – я говорю про силы нечисти и язычества – он не нарушит?

Барон молча протянул открытую ладонь в сторону Черепа, в которую Черепанов положил очередную купюру.

– Конечно, нарушит, – подтвердил Барон. – Нарушит сильно, и – в нашу пользу. Мы на войне, милый друг. Поэтому должны уничтожить всех опасных противников.

– То есть территория, контролируемая Штольценбергом, будет оккупирована нашей нечистью?

– Временно. Лет на пятьдесят. За это время родственники нашего Черепа зачистят всех, кто представляет хоть какую-нибудь опасность, а потом уйдут на свою территорию.

– Но это же – геноцид!

– Я бы сказал, трагедия целой нации, – подтвердил Барон. – Тебя что-то смущает?

– Меня-то? Дайте мне месяц и неограниченный запас патронов – я по Европе прошелся бы лучше, чем чума в Средних веках! Порвал бы всех, кроме сербов и болгар!

Начальство подвисло, переваривая полученную информацию.

– Саня, с сербами всё понятно, – нарушил возникшую тишину Петрович. – Братьев-славян мы защищали, как могли. А болгары-то тебе чем так приглянулись? Вы с Ковалем их столько положили… Лёху остряки в штабе даже Болгаробойцем прозвали…

– А болгар я бы на растерзание туркам отдал! Чтобы наследники Османской империи довершили дело, начатое их далекими предками!!!