Дмитрий Манасыпов - Чистильщики пустошей Страница 51

— Ты там как, братишка? — Файри было слышно не очень хорошо, динамик трещал и похрипывал. — Где находишься?

— Да не очень дела, сестричка. Торчу чуть ли в центре, возле перекрестка Каменщиков и Средней, во дворе местного молочника, как его, Енот? Вот, Веселого, короче. У меня тут то ли трое, то ли четверо ухарей, не дают даже головы поднять. Вот такие дела.

— Вы там вдвоем, что ли? — голос чистильщицы прозвучал немного громче.

— Да нет, пятеро нас, я, Енот и трое местных… — Оружейник пригнулся, услышав новые выстрелы из дома. Рядом что-то сочно чмокнуло, а чуть позже завалилось, звякнув металлом. — Э, нет, сестренка, нас уже четверо… А гранату кинуть не могу, лупят, сволочи, через ставни с решетками, нас скорее зацепит.

— Поняла. Ладно, Ган. Скоро буду у тебя вместе с Виннету.

Оружейник довольно кивнул головой и подмигнул Еноту. Потом высунулся из-за бидонов и всадил длинную очередь поперек окон. Из дома раздался длинный вопль боли вперемешку с матерщиной.

— То-то, деревенщина, знай наших. — Ган хохотнул, глядя на бледного патрульного, совсем вжавшегося в землю. Тот косился растерянными глазами на труп товарища, плавающий в луже крови. Рыжий молча показал оружейнику большой палец и влепил еще несколько выстрелов в самое крайнее окно.

Файри с разведчиком прибыли через пару минут, ртутными каплями скатившись через высокий каменный забор со стороны соседнего дома. Осажденные не успели среагировать, и девушка, сменившая кожаный наряд на штормовку, широкие брюки и бронежилет, проскользнула под самые окна. Возможно, что укрывшиеся в доме стрелки успели бы что-то — например, сдаться или драпануть. Но они этого не сделали, за что и поплатились. Чистильщица приподнялась на коленях, вскинула руки к двум соседним окнам…

Две струи пламени, жаркие, оранжево-черные, ударили внутрь дома. Там немедленно заорали дикими голосами, перешедшими в совершенно невозможный вой. Ган кинулся к Файри, на ходу сдернув с одного из трупов ветровку. Подбежал, свалил ее на землю и начал сбивать огонь, вспыхнувший на рукавах.

— Какого хрена костюм не одела, дура! — Оружейник злился. Пламя сбить удалось, но было видно, что на предплечьях женщины кожа не просто вздулась волдырями, она даже обгорела. — Знала ведь…

— Хорош орать, Ган. — Файри стиснула зубы и прижала руки к груди. — Достань из аптечки мазь, сейчас затянется, смажешь, как обычно. Знала, не знала, ну да, дура, и удобнее скакать через заборы в том, что на мне. Поболит, да пройдет, не впервой.

— Глупая ты. А если бы не сбил?

— Слышь, Ган! — Женщина подняла на оружейника карие глаза. — Был бы у бабушки член, была бы она дедушкой, честное слово… Спасибо тебе, брат.

Енот, потрясенный до невозможности, смотрел, как на предплечьях чистильщицы появляется розовая тонкая кожица, расползаясь по красно-черным следам ожогов. И прямо на глазах становится нормального цвета, покрывая все то, что сделал с ней ее собственный дар. Лишь только после того, как Ган, начавший смазывать заживающую кожу мазью, закрыл Файри, он обернулся в сторону бушующего пламени.

Пожар был недолгим, но спалил, казалось, все внутри немаленького дома. Последний крик не затихал долго. Стрельба отодвинулась куда-то далеко, оставив после себя только звон в ушах. Звон нарастал, становился все сильнее, смешиваясь с шумом пламени, жадно лизавшего внутри все, что могло гореть, запахом трещавшего под его напором дерева и сладким и отвратительным паленым привкусом сгорающих тел. Потом звон неожиданно стих, и Енота согнуло в жестоком приступе рвоты.

Ган, дождался, пока парня перестанет выворачивать, отстегнул флягу с водой. Помог умыться, протянул чистый, хотя и застиранный чуть ли не до дыр, платок. Потом пошел в сторону рыжего патрульного, находившегося в таком же состоянии.

— А Лешего-то когда успело зацепить? — произнес тот, умывшись. И показал на второго, совсем недавно бывшего живым.

— Действительно, вот ведь не повезло… — присвистнул оружейник. — Всего ничего осталось, и на тебе. Глупая смерть, да, Енот?

Может, и глупая… — протянул тот, косясь на отряхивающую как ни в чем не бывало брюки Файри. — Зато не такая страшная.

— Привыкай, братишка. Красавица, а, красавица?

— Чего? — Женщина подняла на него глаза.

— А у тебя теперь насколько еще заряда хватит? — поинтересовался Ган.

— Да есть еще, — Файри чуть улыбнулась, подходя к Еноту. — Ну, ты как? Ты уж прости, но так часто бывает у тех, кто в первый раз видит. Ты же понимаешь, что если бы не я их, то они нас?

Парень кивнул, понемногу приходя в себя. Рыжий стражник, к которому женщина не обращалась, тоже покивал и быстро отошел в дальний угол дворика. Виннету покосился на него и усмехнулся. Енот вздохнул, понимая, что Файри, обладающая такой поразительной силой, все сделала правильно. Но от этого легче не становилось, и на душе было очень погано. Тогда, в салуне, она могла сделать что-то подобное… Но увидеть довелось здесь, в бою, и все равно было страшно.

Тем временем Ган вышел на связь с Капитаном, который руководил всеми боями в городе, и Енот решил пока отдохнуть. Сел прямо на землю, прислонился спиной к стволу яблони, у которой теперь, наверное, и не было больше хозяина, и начал вспоминать все, что случилось за последние сутки.

Вчера в мэрии, когда наверху началась стрельба он даже не успел ничего понять. Первый одним движением закинул его за громадную металлическую кадку, в которой рос какой-то непонятный куст. А сам, перекатившись за колонну, открыл пальбу по охранникам мэра, немедленно отреагировавшим ответным огнем. Второй тем временем одним прыжком оказался на лестнице и рванул наверх.

Стрелять Еноту пришлось не так уж и много. Потому что Первый оказался настоящей машиной для убийства, взявшейся уничтожать противника быстро и свирепо: ближайшие к нему охранники повалились на пол сломанными куклами. Близнец не стал ждать подкрепления и перешел в атаку, бросившись вперед. Еноту не оставалось ничего другого, как постараться хотя бы прикрыть спину товарища. Хотя этого практически не потребовалось.

Пять выстрелов из оружия, больше смахивающего на пулемет, пять отлетевших фигур в облаке кровавых брызг. Тут же неуловимым движением Первый достал из подсумка две гранаты, моментально выдернул кольца и швырнул их в разные стороны, а сам укрылся за колонну на входе. Енот еле успел за ним следом. А ствол длинного автоматического монстра уже дергался, снимая оставшихся в живых, что стояли на карауле у пулеметов.

Енот смотрел на все это словно со стороны. Да, ему пришлось стрелять, и одного из охранников он положил, это точно. Но то, что творил близнец… В какой-то момент он показался ему похожим на бездушный автомат, созданный специально для ведения боя. Автомат, выполняющий поставленную задачу на запредельных скоростях и точнейшем, невозможном для обычного человека, расчете. Громадный силуэт размазывался в воздухе, меняя траекторию движения мгновенно, совершая невообразимые кульбиты. Чем дольше он находится среди чистильщиков, тем крепче становилось убеждение, что они еще ужаснее тех, с кем призваны бороться.

Свою задачу близнец выполнил полностью. Устранил за неполные пять минут десяток человек, лучших среди охранников администрации. К этому моменту наверху уже было чисто. Второй абсолютно бесшумно расправился с двумя охранниками на входе в кабинет Бати. Когда Енот услышал звуки шагов на лестнице и задрал голову, первое, что бросилось в глаза, — Второй, несущий на плече связанного собственными многочисленными ремнями Грифа, своего бывшего начальника. Следом шел Мерлин, аккуратно поддерживая под локоть чуть шатающегося управляющего шахтами, Краба. Последним был Капитан, явно чем-то недовольный и отдающий приказы через рацию.

Как оказалось потом, стражу на воротах, у которых находился лагерь чистильщиков, принял под свое командование старший капрал Штырь. Чем он руководствовался, так и осталось неясным, зато теперь у Краба, оставшегося единственным руководителем в городе, появились лояльные к нему войска. Благодаря этому практически сразу в город смогла войти сначала машина Капитана, немедленно прибывшая к зданию администрации, а впоследствии и один из «Жнецов», который и остался на площади вместе со всей группой чистильщиков.

Проблем сразу возникло великое множество, и каждый час приносил только новые.

Первоочередной стал Герц, бывший шеф безопасности и по совместительству агент Эмирата. Майор Гриф, когда пришел в себя, не стал запираться. Некоторые из его показаний помогли в самом начале той заварухи, что разразилась спустя час после перестрелки в мэрии.

Герц, внедренный давно и надежно, создал в городе собственную организацию, в любой момент готовую к вооруженному противостоянию и перевороту. При необходимости боевые ячейки, входившие в нее и состоявшие как из стражников, так и из городских обывателей, должны были полностью уничтожить все силы администрации и держать город до прихода военных частей Эмирата. Что они и попытались сделать, поднятые Герцем по тревоге, с помощью собственной системы связи.