Андрей Ивасенко - Проект «Сфинкс» Страница 51

Наступил, оказывается, он на человеческие кости — ноги в штанинах и ботинках, торчащие из густой тени между двумя вагонетками.

— Господи, — прошептал Николай, осторожно убирая тяжелую стопу «эска» с раздробленных костей мертвеца. По спине и рукам побежали мурашки. — Это все нереально, дурость какая-то.

— Док, о чем вы? — услышал он сбоку голос Змея. — У вас, по-моему, пластинку заело. Проснитесь! И хватит повторять эту дурацкую фразу. Вы стали какой-то тревожно-мнительной личностью. Вперед!

Ник аккуратно переступил мертвеца и спросил у немца:

— Карл, что это такое?

— О ком вы спрашиваете: об обезьяне или о человеке?

— Обезьяне?.. — опешил Ник. — Это обезьяна?!

— Дела… Кинг Конгов, мать их, только нам не хватало, — добавил Змей, рассматривая ужасающие когти животного. — Не хухры-мухры, мать его так.

— Шимпанзе Клаус — любимец профессора Майера, — спокойно произнес Хольман. — Охотник убил его года три назад.

— А скелет человека?

— Один из саперов, — буркнул Хольман. — Здесь покойнички встречаются реже, чем внизу. Мы с Францем их прибрали в свое время, чтоб не воняли под носом.

— А крысы?..

— Их трогать нельзя. Охотника не следует злить. У него свои правила игры и нарушать их не стоит.

— Эй, а Охотника можно убить, если ему тоже башку оттяпать? — поинтересовался у немца Змей.

Николай перевел слова Змея Хольману.

— Не пробовал, — коротко ответил немец и покосился на Змея. — Хотя у вас, может, и получится. Буду только рад.

Ник перевел.

— А то! — горделиво сказал Змей. — Я с ним любовь-морковь крутить не собираюсь. Давайте топайте, а то развели тут панихиду, слушать тошно.

* * *

Насчет «загадки» Николай не ошибся. Она все время кралась за ним, поджидала, шла где-то рядом, чуть ли не опережая события, и иногда выглядывала из-за углов. Он видел ее в каждой тени, чувствовал каждым вдохом, ждал, что столкнется с ней на ближайшем повороте. Но все произошло до абсурда просто.

Когда группа вышла к лестничному маршу, спускавшемуся ржавой змеей в темную бездну, из глубины чрева шахты раздались звуки беспорядочной стрельбы из автоматического оружия и душераздирающие крики. Ответом им был жуткий визг, от которого сердце покрывалось коркой льда.

Сухой кашель автоматов не утихал около минуты. Раздались несколько гранатных взрывов.

Потом неожиданно стихло.

— Что это было? — быстро спросил Шельга у немца.

— Что именно? — сказал Хольман.

— Это!.. — почти крикнул Шельга.

— Я не знаю, — ответил немец, словно загипнотизированный. Он вжал голову в плечи и замигал глазами в растерянности. — Охотник…

Майор закусил губу, прислушиваясь. Но звуки больше не повторялись.

— Кто еще есть на базе, кроме тебя? — снова спросил Шельга. — Если там внизу Охотник, то кто же по нему стрелял?

— Василий Иванович, — обратился к Шельге Боголюбов. — Если я не ошибаюсь, то кричали одновременно на немецком и английском языках, а слова…

— Что — слова? — быстро отреагировал майор. — Не тяните, профессор!

— Такие слова не могли знать ни фашисты, ни американцы… в то время, — ответил Боголюбов. — Это из современного сленга. Ругались, одним словом… нынешним матом.

— Черт! — Шельга хлопнул рукой по шлему в том месте, где находился лоб. На секунду он впал в прострацию. — Похоже, Кошкина уделали! Раздолбаи! Вояки аховые, мать их! Всем вниз! Живо!

15. Охотник

Декабрь 2010 года. Антарктида.

Секретная подземная база «Черное Солнце».

Группа, словно подхваченная невидимым течением реки, стремительно спускалась по проржавевшей винтовой лестнице, огибая решетчатое ограждение шахты лифта. Бег по спирали, по сотням ступеней, напоминал водоворот, затягивающий вглубь бесконечности. Глухой грохот заполнял пространство и превращался в чудовищный гул.

Змей летел, как пришпоренная лошадь, не оглядываясь. Мчался с такой скоростью, будто за ним гналась стая бешеных собак, будто убегал от волны пылающей магмы, выплеснувшейся из жерла проснувшегося вулкана. Перфорированный металл стонал под ногами, сварочные стыки металлоконструкций готовы были вот-вот лопнуть, в воздух поднималась взвесь ржавой пыли. За ним поспевал Малыш — длинными кенгуриными прыжками, не отставая ни на шаг.

Змей по-мальчишески ловил кайф от предвкушения схватки. Еще бы — такое приключение! Пусть опасное, пусть даже смертельное. Но это было то, ради чего он отправился «за тридевять земель», то, чего он с нетерпением ждал. Как настоящий воин ждет сражения — яростного и захватывающего. Одна его часть сознания уже получала порцию адреналина, вторая — поспевала за ней. Мысли ерзали в голове, точно что-то предчувствуя, что-то нехорошее, но в то же время манящее. Тело горело как в лихорадке и продолжало движение к намеченной цели.

На очередном витке лестничной спирали Змей со всего маху врезался плечом в стальную решетку двери, преграждавшую путь. Сделал ли он это нарочно, чтобы вышибить ее, или просто думал, что ржавая щеколда с той стороны не закрыта, но дверь действительно распахнулась наружу с ржавым скрежетом, и Малыш провалился в пустоту, едва успев ухватиться одной рукой за металлические прутья. Пулемет упал куда-то вниз, удаляясь звонким металлическим эхом.

Дверь дрогнула и начала коситься вправо и вниз — сорвалась одна из петель.

Малыш остановился и осторожно приблизился к раскачивающемуся на двери товарищу.

Змей закричал:

— Малыш! Помоги! Черт! Что за…

Малыш схватился одной рукой за дверной уголок, нагнулся, протянул свободную руку, но в этот момент дверь сорвалась — экзоскелет Змея рухнул в пустоту. Точнее, его как будто кто-то сорвал и сбросил вниз. Малыш готов был поклясться чем угодно, что он видел чью-то промелькнувшую тень. Крик отчаяния и ужаса, раздавшийся из-под ног, полоснул по ушам и тут же оборвался. Внизу что-то загромыхало.

— Змей!.. Змей!.. — заорал что было силы Малыш, направив ствол оружия в пустоту под ногами. Сердце вырывалось из груди.

Никто не отозвался.

— «Второй»! «Второй»! Ответь, «Первому»! — попытался связаться Шельга.

Безуспешно.

— Змее-е-ей! — снова крикнул в пустоту Малыш.

Змей молчал.

— Занять оборону! — приказал майор, окинув взглядом команду. Они кивнули, мол, ясно. И рассредоточилась на лестнице, ощетинившись оружием.

— Черт!.. Зме-е-е-е-е-й! — Кулак Малыша несколько раз впечатался в бетонную стену, посыпалась крошка.

Шельга подошел к нему ближе.

— «Третий»… Малыш, успокойся… — начал он. — Где «Второй»? Его видно?

— Командир, я что-то заметил, — в запале проговорил Малыш. — Ей-богу, видел! Оно схватило Змея!

— Малыш, остынь, тебе показалось. Змей упал, но «эска» его сбережет, ты же знаешь.

— Почему же он молчит?

— Может, что-то вышло из строя, — поплыл в догадках Шельга. — Связь, например.

— Нет, командир, — твердо сказал Малыш, глаза гневно блеснули. — Спросите у фрица…

Шельга обернулся и посмотрел на перепуганное лицо немца. Тот понял все без слов:

— Охотник. Больше некому. Он очень быстрый и очень сильный. Я же предупреждал…

Шельга долго всматривался в трясущегося от страха немца и понял: не лжет.

Малыш осторожно нагнулся и посмотрел в провал, подсвечивая себе фонарем.

— Вот блин, — выдавил из себя он, невольно отступив. Ему стало дурно.

— Что там? — встрепенулся Шельга.

— Сами посмотрите. — Малыш отошел в сторону, присел на корточки и прислонился ранцем к стене.

Шельга приблизился к краю провала и глянул вниз.

Охотник оправдывал прозвище. Внизу была устроена настоящая волчья яма, по всем правилам западни, только вместо деревянных кольев в листовую сталь были вогнаны заточенные куски арматуры. При падении Змей напоролся на них, и, если бы не экзоскелет, то не меньше десятка ржавых прутов превратили бы его тело в одну огромную кровоточащую рану. Однако один из ржавых прутьев все-таки нашел незащищенное место в корпусе «эска» Змея и пронзил его. Прямо в сердце, пробив тело насквозь. Титановая пластина панциря вывернулась наружу, обнажив окровавленное острие. В том, что Змей мертв, сомнений не было. Как не было сомнения и в том, что и дальше их могли поджидать подобные страшные ловушки.

— Сука! — вдруг выкрикнул Шельга. — Я достану тебя, где бы ты ни спрятался! Я тебя кончу, мразь поганая! Ты слышишь меня?! Слышишь?!

Никто не ответил.

Шельга отошел от ловушки, поднял стекло шлема, чтобы все увидели его лицо, и обратился к группе:

— Слушай мою команду. Эта тварь не все просчитала. Далеко не все. Лестница разорвана метров на пять, не больше. Для обычного человека слишком много, точно не перепрыгнуть… — Майор замолчал, на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы понять, что какая-то страшная догадка осенила его сознание. Щеки побагровели, желваки зашевелились. Шельга вцепился взглядом в Хольмана и процедил сквозь зубы: