Александр Богатырёв - Марсианин Страница 51

— Ефимыч?! — удивился он, — ты чего в такую рань-то?

— Да вот в город надо срочно…

— От, беда то какая! А я тебя только через две недели ждал. Вона видишь, сугробы перед сараем и не трогал.

— Не беда, разгребёмся, давай лопаты.

— А что за спешка такая?

— Да вот, племянница с подругой в гости пришли, а подруга возьми и заболей. Короче надо срочно её в город отвезти.

Хозяин заохал, досадливо матюгнулся и пошёл за лопатами.

На время расчистки снега, Лену уложили на диван в гостиной.

Пока разгребали снег, Ефимыч, как бы между прочим поинтересовался новостями, что слышно.

«Узнали», что сгорел дом с «очень крупным торгашом из райцентра». По этому поводу в деревне стало не протолкнуться от милиции.

— Говорят, даже до генерала были. Менты, говорят, что сам сгорел по причине пьянки на праздники. Однако ж, народ болтает, что его спалили вполне целенаправленно. А кто — не ясно. То ли спецназ, какой-то тайный по истреблению воров и бандитов, то ли такие же бандюки как он сам.

Ефимыч с Юлей только посмеялись над всем этим, высказавшись в том духе, что скорее всего свои же и ухлопали, и вообще туда ему и дорога.

Когда выезжали со двора гостеприимного хозяина, уже начинало светать. Машина Ефимыча тоже изрядно удивила Юлю. Во-первых, она была праворульной, во-вторых, японского производства. Само это сочетание говорило о крайней степени деградации отечественного автопрома.

Юля с Леной расположились на заднем сидении, а лайку хозяина из-за этого посадили слева от хозяина на переднее сиденье.

В свете фар далеко простиралась белая гладь дороги, огороженная оп обе стороны валами сугробов. Из-за этого казалось, что машина несётся по широкой белой канаве дальний край которой теряется в темноте. Где-то далеко впереди, сияли фонари и начавшее сереть небо обещали свет в недалёком будущем.

Ефимыч вёл машину очень осторожно, старательно держа её поближе середине. Лайка сидела на переднем сидении и поставив уши торчком внимательно смотрела вперёд.

— Юля! Я вот что хочу спросить, — нарушил молчание Ефимыч, — у вас там действительно всё так как вы рассказываете? Только честно.

— А что именно?

— Ну, социализм, и «номенклатуры» нет…

— Конечно!

— Честно? — ещё раз осторожно переспросил Ефимыч.

— Честно! А почему вы так о «номенклатуре», спрашиваете?

— Вы позавчера так подробно описали то, что у нас произошло. Что я подумал: «а может это и у вас также было?».

— Если бы у нас такое было, то мы были бы сейчас в том же положении, что и вы. И нас бы здесь не было. Вырождающаяся элита — вырождает общество. А в таких условиях не может идти речи ни о каких суперпроектах. Даже просто дерзких проектах.

— Но почему же вы так точно и подробно описали то, что произошло у нас, собственно меня почти не расспрашивая?

— Ну это просто!..

— Опять это «просто»: — поддел Ефимыч, — у вас что ни спроси, всё «просто»!

— Для нас, — подчеркнула Юля, — просто. Возможно у вас образование построено не так, как у нас. Поэтому для нас эти вещи самоочевидны, а вам нет.

— Типа того, что для нас «очевидно», что «Сталин — тиран, уничтоживший 64 миллиона русских»?

— Вы имеете в виду пропаганду?

— Да.

— Здесь не пропаганда. А сама система образования. У нас, когда в школе рассказывают о важнейших и узловых событиях истории, то обязательно проводится моделирование на предмет того, «что было бы если бы». И такому моделированию нас обучают специально.

— Специально?

— Конечно! Человек, чтобы быть дееспособным, просто обязан уметь анализировать свои поступки и уметь предвидеть их последствия. И не только для себя, но уметь ещё этот же анализ делать в масштабах общества, государства.

— То есть ты утверждаешь, что вас всех обучают принятию решений в масштабе государства?!

— Естественно!

— А зачем?! Зачем это уметь человеку, который скорее всего никогда этим не будет заниматься? Вот например, рабочему у станка, совершенно не рвущемуся стать руководителем.

— Ну, во-первых, для таких людей, всё-таки приходится принимать решения государственного масштаба на выборах и референдумах. Во-вторых, он по любому будет принимать сотни решений в рамках бригады и рамках своей социальной группы. А для этого, согласитесь, умение, даже в самом элементарном виде, предвидеть последствия принимаемых решений — необходимы.

— Так ли уж необходимы?

— Но если он не будет предвидеть, то все его действия скатятся в примитив. В тупое обеспечение своих сиюминутных потребностей и шкурных интересов, да и ещё часто в ущерб себе и другим.

— А разве это так плохо, что кто-то позаботился о своём благополучии?

— Но не в ущерб же себе и другим. Ведь очень часто получается, что обеспечив себе прямо здесь и сейчас большое удовольствие, ну например, вытребовав повышенную зарплату на заводе, уже в самом ближайшем будущем этот человек попадает в крутые неприятности. Почему? Да хотя бы потому, что часто те самые деньги, что он потратил на своё потребление были предназначены на развитие производства, его модернизацию, и следовательно, на обеспечение его же благополучия в ближайшем же будущем.

— Но ведь это, как я понимаю, уровень принятия решений руководства предприятия, а не отдельного рабочего.

— И да и нет.

— Это как?!

— Благополучие предприятия, это всегда баланс интересов — интересов производства и интересов работников. А согласование интересов невозможно без понимания последствий принимаемых решений.

— Разумно, но зачем такому человеку знать и уметь принимать решения в масштабе государства?

— Но это то же самое. Понимание причин и следствий принимаемых решений — основа согласия в обществе. Если есть согласие в обществе по главным вопросам как минимум, — это гарантия социального мира.

— Тот самый «тоталитаризм»? — ухмыльнулся Борис Ефимович.

— Да, западники его называют так…

— Но ведь единомыслие лишает общество главного двигателя прогресса — соревновательности и конкуренции.

— Соревновательности не лишает, соревновательность в нашем обществе ТАКАЯ! Да и ещё очень поощряется.

— Значит в вашем обществе есть конкуренция?! — поразился Ефимыч.

— Нет.

— Но ты же говорила, что есть соревновательность?

— Мы соревнуемся, но не конкурируем.

— Но чем они тогда отличаются? Эти понятия.

— Ну при конкуренции люди и фирмы пытаются получить преимущество над соперником любыми доступными способами. Цель — уничтожить соперника. При этом тратятся очень много сил и средств на «угрызание» соперника и на защиту от него. После, тот кто проиграл, теряет всё. Конкурентное общество — это глубоко несчастное общество. В нём минимум половина — проигравшие. Неудачники. А по настоящему, в реальном западном обществе неудачники это 90 % населения.

При соревновании же угрызать соперника категорически запрещено. И это экономит средства и много сил. Дальше — больше.

При подведении итогов соревнования происходит обмен опытом. Бесплатно. Что совершенно невозможно между конкурентами. «Ноу-хау» там хранят покрепче денег в банке.

А у нас эти изобретения становятся сразу известными всему обществу.

Отсюда конкуренция — это всегда игра с отрицательной суммой, где оба конкурента теряют. Просто «победитель» теряет меньше побеждённого.

Соревнование это всегда игра с положительной суммой. Приобретают все. Только победитель получает больше проигравшего.

— Это в идеале конечно очень хорошо, но сильно похоже на пропаганду…

— Но это же так и есть! Достаточно только немного над этим подумать!

— Конкуренция штука такая… неистребимая! — заметил Борис Ефимович.

— Ну, по моему мнению конкуренцию придумали дебилы по тупости своей физически не способные договариваться. Два РАЗУМНЫХ человека договориться могут всегда.

— И поэтому вас обучают групповым методам действий и моделировать будущее в школе?

— Да. И как я поняла у вас этому не обучают вовсе?

— Да. И никогда как я знаю, не обучали.

— Ну это же «просто» и легко видно. У вас люди допустили установление капитализма. А это значит что большинство из них полностью не способны мыслить и просчитывать последствия и не может видеть абсолютного преимущества принципа соревнования над конкуренцией.

— Выходит, и я не способен мыслить? Ну спасибо! — обиделся Борис Ефимович.

— Ну вы зря обиделись. Вы не виноваты. Буржуазное общество сознательно пропагандой, культурой и образованием принижает людей. При этом сознательно уводятся из-под внимания людей многие факты, которые могут разрушить их ключевые мифы. Вот я вам объяснила — вы поняли.