Воспитанник орков. Книга вторая (СИ) - Евгений Васильевич Шалашов Страница 51

ловили. В общем, двадцать осталось, кто спасся. Как сейчас помню — осталось пять фолков, да десять орков, четыре гнома и гоблин — тот самый, за которого тысячу просили. А кто до сегодняшнего дня дожил, не ведаю. Да, а тот гоблин, он нам всем сильно помог. Он не кайлом махал, а учетчиком был, нормы записывал. Нам казалось, такая сволочь, всегда все правильно взвешивал, никогда послабления не делал, а он умудрился два боевых топора украсть, да еще и половину свиной туши где-то нашел. Если б не эта туша, мы бы с голоду умерли, или бы друг дружку жрать стали! У гоблина этого, друг был, из фолков. Он тоже спасся. Забавно, раньше никто не слышал, чтобы гоблины с кем-то дружили, а вот, поди же ты.

Услышав о дружбе гоблина и фолка, Данут слегка напрягся. Может, просто совпадение, но действительно — часто ли гоблины дружат с фолками?

— Буч, а ты не помнишь, как звали гоблина и фолка?

— Подожди, сейчас вспомню, — задумался Буч. — Все-таки, тридцать лет прошло.

Немного подумав, старый орк сказал:

— У гоблина имя сейчас точно не вспомню — у них они трехэтажные, хрен выговоришь. Что вроде Альц-Гем и еще чего-то... А фолка Спаклем звали. Имя это, или фамилия, не знаю.

— Дела, — хмыкнул Данут. — Гоблина звали, то есть, зовут, господин Альц-Ром-Гейм, а фолка звали Робертин Спакль. Его самого уже в живых нет, но дочка осталась, Робертина Спакль. Тина.

— Тина — это твоя жена? — спросил Буч. — Мне дочь говорила, но я мимо ушей пропустил. Значит, ты зять того фолка, с которым я с каторги бежал?

— А гоблин был воспитателем Тины, пока она замуж за меня не вышла.

Похоже, Буч, если и удивился такому совпадению, то не особо. Чего только в жизни не бывает. Зато Данут понял, отчего гоблин любит девушку, словно родную дочь. Он, оказывается, вместе с ее папой на каторге был. А ведь говорили, что они были деловыми партнерами. Впрочем, что мешало им после каторги стать ими? А ведь Альц-Ром-Гейм о своем пребывании на каторге ни разу не вспоминал. Любопытно, как он там оказался? Может, поддельные векши делал, или кого-то из вкладчиков обманул?

— Буч, а за что Альц-Ром-Гейм и Спакль на каторгу угодили? — поинтересовался Данут.

— Не знаю, — пожал старый орк плечами. — На каторге не принято спрашивать, за что ты туда попал. Да и кому это надо? То, что до каторги было, никому не важно. Важно, кем ты в руднике был.

После таких слов около костра воцарилось молчание. Молча сидели, уставившись на костер, потом Буч спросил:

— Как там твоя подружка с кисточками, посылы не шлет?

Прислушавшись к себе, к шуму леса и, не ощутив никаких образов, Данут помотал головой.

— Ну, коли рыська молчит, боятся нечего. Спать будем, или еще поговорим?

Спать Дануту еще не хотелось, он бы с удовольствием поговорил со старым воином. О войне, о былых временах, о магах! Дануту довелось встречаться лишь с некромантами, о которых у него были плохие воспоминания, но был наслышан и о добрых волшебниках. Парень уже открыл рот, как из-за деревьев послушался голос:

— Мир вам, люди!

К костру вышел человек, в длинном плаще светлом плаще, с черными крапинками, высоких сапогах и маленькой зеленой шапочке.

— Коль о волке речь, так и волк навстречь! — хмыкнул Буч.

— Ты о чем это? — не понял Данут, настороженно поглядывая на незнакомца.

— Ты мага, случайно, не хотел увидеть? Не думал о них? Вот, как раз один мой знакомый маг, — усмехнулся старый орк, а Данут, подтянул поближе к себе топор.

— Мир вам! — еще раз повторил маг, показывая открытые ладони.

— Садись с нами, — сказал старый орк, похлопав здоровой рукой по земле, рядом с собой.

Усевшись рядом, маг посмотрел на Буча, перевел взгляд на Данута. Видимо, действия парня не остались незамеченными. Слегка улыбнувшись, спросил:

— Не любишь магов?

— А за что мне их любить? — насупился парень. — От тех, кого я встречал, только плохое видел.

— А сам-то ты, чем лучше? — убрал маг улыбку с лица. — Вон, — кивнул он на остатки курицы, — скажешь, что хорошее дело сделал?

— Так это простая курица, дикая. Паслась в лесу, червячков ела, мы ее тоже съели. Что тут такого? — удивился Данут.

— Это была твоя курица, Перевертыш? — спросил Буч. — Если твоя, то прости. Кабы мы знали, что твоя, не ели бы. Но ты парню не пеняй, курицу я ловил.

— Но ели-то оба? А мальчик твой, он тебя отговаривал, говорил — мол, дяденька Буч, не трогай птичку! Было такое?

— Не было, — твердо ответил Данут, вновь начиная коситься на топор, но в разговор вмешался Буч.

— Перевертыш, я тебя давно знаю, ты меня тоже. Я ж уже сказал — извини, ошибка вышла. Знали бы, что кура твоя, так не тронули б.

— Да что ты заладил — твоя, не твоя? — с досадой сказал волшебник со странным именем Перевертыш. — Я этих кур нарочно создал, хочу новую породу вывести, а вы их жрете.

Немного поахав, маг принялся собирать перья, обглоданные кости и внутренности черной курицы в одну кучу.

— Эх, зачем же в костер-то было бросать? — попенял маг, выгребая из горячих углей то, что осталось от ножки.

Маг собрал все косточки, старательно соединил их друг с другом, превращая разрозненные останки в скелет, вкладывал внутрь ребер все, что было не съедено людьми — желчный пузырь, кишки, сухожилия.

Под руками мага черная курица начала обрастать мясом, а приложенные перья и пух, врастали на свои места.

— Что-то я забыл. Чего-то не хватает, — пробормотал маг, осматривая свое создание. — И что это могло быть?

«Он что, издевается? — чуть не крикнул Данут. — Неужели не видит, что не хватает самого главного?»

Не став выяснять и кричать, просто сходил в кусты, куда Буч отбросил отрезанную голову, благо, что никто из обитателей леса, наверняка уже присматривающихся к людям и к их костру, ее не успел стащить.

— Спасибо мальчик, — поблагодарил маг Перевертыш парня и приставил курице голову.

Когда курица стала совсем, как настоящая, маг тихонечко постучал ей указательным