Владимир Куницын - Личный враг князя Данилова Страница 52

Это было так удивительно, что командир не смог вымолвить ни слова. Мешок тем временем миновал середину дороги и полетел дальше. Через секунду он достиг крайней точки. Замер на мгновение на виду у водителей машин и, набирая скорость, полетел назад. Последнее, что увидел в своей жизни немецкий полковник, была разлетающаяся мешковина.

Данилов промерил все расстояния шагами: от дуба, от лужи с вырытой в ней канавой, от точки, где проложил минный ряд Тонь. Он точно знал, как установить прицельные планки.

После взрыва «лягушки по-немецки» из приблизительно пятисот немцев боеспособных осталось меньше половины. Осколки разлетелись на двести метров. Сразу же заработал пулемет, проходясь по брезенту кузовов длинными очередями. За минуту Николай полностью расстрелял ленту в двести пятьдесят патронов.

— Ствол меняй! — крикнул он Тоню. — Этот уже перегрелся.

А сам дважды крутанулся вокруг своей оси, не высовываясь из-за лежащего дерева.

Выбираясь из грузовиков, фашисты потеряли человек пятьдесят, прежде чем им удалось залечь возле машин. Троих офицеров выстрелами из леса уложил Каранелли, которого пока никто не заметил. Во второй пулемет Красцов зарядил ленту с зажигательными пулями. Теперь Николай выцеливал бензобаки автомобилей. Взрывы гремели один за другим, продолжая убивать немцев. Патроны подошли к концу, но Иван присоединил еще одну ленту.

— У меня все готово, — крикнул Сергей.

— Молодец! — отозвался Данилов. — Не высовывайся пока. Пусть думают, что здесь один пулемет.

Но все равно фашистов оставалось больше сотни. Они лежали возле горящих машин и с пятнадцатиметровой высоты холма представляли неплохие мишени на ровном поле. Данилов теперь стрелял короткими очередями. Как правило, одна из пяти-шести задевала немца.

Усилиями офицеров солдаты организовали сопротивление. Из горящей машины удалось вытащить пулемет. Винтовки начали огрызаться огнем, поливая холм редким дождиком свинца. Изловчившись, немцы достали легкий миномет. Но это не помогло. На предельной дальности мины не долетали до холма, и Каранелли, дважды свалив минометчиков, бросил это занятие. Он не спешил обозначить себя.

Лемешев в перестрелке не участвовал. Высматривая фрицев в бинокль, он лишь подсказывал наиболее важные цели. Сейчас это стал пулемет, который резко усилил плотность огня по холму. Самих немцев, спрятанных в складке местности, он не видел. Лишь нос пулемета, плюющийся огнем. Шесть выстрелов подряд не принесли успеха, мушку сбить не удалось. В перестрелку с немецким пулеметом вступил Данилов. Воспользовавшись этим, немцы посадили на мотоциклы солдат, которые поехали по полю, чтобы справиться с одиноким пулеметом партизан. Одновременно солдаты бросились перебежками в атаку.

— Сергей! — крикнул Данилов. — На позицию! Снимай мотоциклистов, выцеливай тщательней!

Заработавший второй пулемет оказался полной неожиданностью для фрицев. Один за другим встали два мотоцикла, потеряв водителей. Наступающие залегли. Данилов тем временем положил очередь совсем рядом с немецкими пулеметчиками, и те решили сменить позицию. Новая оказалась гораздо лучше. Вот только теперь фрицы были хорошо видны Каранелли.

Оставшись без пулемета, немцы, тем не менее, и не подумали прекратить атаку. Один из офицеров уже догадался, что среди партизан есть снайпер, но засечь его пока не мог. А потому предполагал, что тот на холме, вместе со своими.

Третий батальон, силами которого фашисты завершали окружение леса, находился в отчаянном положении. Пулеметы противника работали с большой дистанции. Но холм господствовал над местностью, что позволяло партизанам безнаказанно расстреливать немцев. Оставалась надежда лишь на минометы. Их необходимо было перенести хотя бы на сотню метров вперед. А потому солдаты короткими перебежками двигались к холму, поливая русских редкими винтовочными выстрелами. Следом тащили миномет. Два мотоцикла уехали далеко в сторону, к реке, пытаясь под прикрытием берега обойти холм. Но заросли кустарника мешали это сделать, пришлось бы снова выезжать на поле.

Ближайшие немцы были уже в метрах в двухстах от Данилова, который ловил начало перебежки, чтобы короткой очередью свалить кого-нибудь из поднявшихся фашистов. Ни он, ни его товарищи не заметили, что немцы перенесли миномет. Луи теперь не мог его видеть за горящим грузовиком.

Первая же мина перелетела через холм и ударила между лошадьми. Все три погибли сразу. Но заметить этого никто не успел. Данилов сразу перенес огонь на миномет, но, прежде чем успел заставить залечь фрицев, они успели выпустить еще один снаряд.

У Тоня закончилась лента. Чтобы сменить ее, понадобилось время — новая никак не хотела вставать в паз. Воспользовавшись этим, немцы бросились в атаку, но Николай по-прежнему держал под прицелом миномет, не давая выстрелить еще раз.

— Олег! — крикнул Каранелли. — Надо бы фрицев отвлечь.

Тот молча показал гранату.

— Годится! — ответил француз.

Тонь, наконец, справился с пулеметом, и длинная очередь ударила по атакующим. Но решимость добраться до пулеметчиков никуда не исчезла.

— Иван! Отползай к лошадям! Начнут мины рваться — сразу уходим.

Иван вернулся через полминуты.

— Нет лошадей, товарищ Князь!

— А где они? — оторопело переспросил Данилов.

— Убиты. Все.

Скверно. Убежать к лесу — можно и не успеть. А если еще и мотоциклисты появятся, то пиши пропало — с холма не уйти.

— Ползи к Сергею, меняй ему ленты!

— Понял.

— Если немцы пройдут близко — бери автомат и гранаты.

— Есть!

Все это Николай произнес, прерываясь на короткие очереди.

Первые два взрыва мин из тех десяти, что успел поставить Тонь, решили исход боя. И хотя на них погибло не более пяти человек, немцам хватило. Позиция партизан оказалась защищена минным полем и идти по нему в атаку — просто самоубийство. Последней каплей стал взрыв гранаты где-то сзади у кромки леса. Никакого вреда он, конечно, нанести не мог — слишком далеко. Но он показал, что партизаны не только на холме. Разбираться для чего они взрывают гранаты, никто не стал. Русские в тылу — достаточный повод для паники.

Отступление в сторону Литивля больше напоминало бегство, во время которого фашисты потеряли еще не один десяток человек.

VIII

Поверить в это невозможно! Фон Бридель читал донесение, которое лично принес начальник штаба, получивший его по радиосвязи. Сто шестьдесят шесть погибших, двести восемьдесят раненых. Сгорели все двадцать автомашин, лишь два мотоцикла смогли отойти к Литивлю. Погибли командир полка и командир батальона. Когда в Лядах оказались выведенными из строя почти сто пятьдесят солдат — Отто объяснил это тем, что партизаны удачно заложили заряды и вовремя их взорвали. Обеспечив тем самым небывалый успех операции. Но, оказывается, это не предел. Сегодня они убили и отправили в лазарет половину батальона. За которые штандартенфюрера по головке не погладят. Придется отвечать и за гибель полковника. Но это будет завтра.

Что происходит здесь — станет известно армейскому начальству уже утром. Если не ночью. А потому фон Бридель понимал, что времени у него нет. Только поймав этого Мяги-Лемешева, штандартенфюрер мог рассчитывать, что историю замнут. Причем это нужно сделать раньше, чем поднимется крик.

Через десять минут Отто ехал в машине к месту трагедии. По дороге он размышлял.

Чтобы понять противника, нужно поставить себя на его место. Засаду они организовали великолепно. Но что дальше? Надеяться, что их оставят в покое? Не так глуп этот майор Лемешев. Даже если фон Бриделя отправят в окопы на фронт, никто не прекратит преследование партизан. Особенно теперь, после столь громкой операции. Потому оставаться внутри треугольного лесного массива русские не могли. Им отлично известно, что именно этот лес и пытаются окружить немцы. А значит, как только полку это удастся, то партизаны в капкане. Чащу методично просеют, и маленькому отряду останется только метаться внутри сжимаемого пространства. Остается один выход — ускользнуть. Тихо и незаметно. Уйти на несколько десятков километров и спрятаться, раствориться в лесах.

Теперь нужно понять, что известно русским. Исходя из чего они будут принимать решение. Лес наглухо закрыт с двух сторон. На самом деле он закрыт и с третьей стороны. Полторы роты прочесывали поля и перелески со стороны Орши — только партизанам это может быть неизвестно. Фактически они обречены: два-три дня — и всех их переловят. Только вот этих дней у фон Бриделя нет, утром его вообще могут отозвать в Берлин и назначить служебное расследование.

Несмотря на то что в распоряжении Отто оставалось еще больше двух батальонов, он ощущал, что ему не хватает сил. Слишком огромное пространство охватил полк. Если все нужно решить за сегодняшнюю ночь, то необходимо точно понять, где сейчас русские. Куда пошли. На что станут рассчитывать.