Авантюрист. Русская Америка. Часть вторая (СИ) - Риддер Аристарх Страница 52

Уверен что де Карраско обрадуется этому предложению японцев. Его лучший командир это Есикава, которому вообще можно доверить командование нашим экспедиционным корпусом, или его значительной части. Да и вообще три сотни опытных офицеров, от командиров взводов до батальонов сделают наши формируемые полки намного сильнее.

Наш "стройотряд" в Калифорнию не вернётся. После завершения строительства военно-морской базы на Окинаве и прибытии туда русско-калифорнийской эскадры и гарнизона мои люди приступят к строительству первых заводов в Японии. Помимо этого они же будут и обучать японских строителей.

В целом визит в Японию был удачным. Цеппелин подтвердил свою надёжность, достигнутые договоренности тоже меня устроили.

В начале января следующего, тысяча восемьсот десятого года к нам прибыли сразу два судна с переселенцами из России. Они были куплены из тех средств которые Панайотис разместил в лондонских банках и грузились в Риге до того как порт сковал лёд.

Один ост-индец отправится обратно за новой партией переселенцев, а второй останется в Калифорнии. Верфь в Сан-Франциско по-прежнему была занята строительством корветов, мы поставили в строй следующую пару и начали строить пятый и шестой корабль. Поэтому, переоборудовать транспорт, было решено в Лос-Анджелесе.

Железнодорожная ветка, наконец дотянулась до нашей нефтяной столицы и мы по железке начали отправлять грузы для строительства та полноценного морского порта и верфи. Когда это будет сделано, именно туда будут направляться все транспорты из Европы.

Мы разбавим испанско-индейско-китайское население Лос-Анджелеса русскими, а корабли получат паровые машины и остальное оборудование.

Второй цеппелин, тоже грузопассажирский, получил название "Семён Дежнев" в честь великого русского путешественника и исследователя. Его капитаном стал мой сын, Джеймс Александр.

Наше путешествие в Японии, вернее его вторая часть: возвращение в Сан-Франциско, стало выпускным экзаменом для первого помощника Гамильтона. После возвращения в Калифорнию Джеймс Александр был официально назначен капитаном достраивающегося "Дежнева".

Следующий цеппелин будет уже полностью грузовым. В отличии от первых двух он будет иметь одну длинную гондолу, разделения на моторный и основной отсек не будет. Кроме того двигатели тоже будут другие, более мощные.

Для того чтобы "Витус Беринг", так мы назовём нашу тройку, мог нормально выполнять свои обязанности нам потребуется перестроить все имеющиеся причальные площадки, от Сан-Франциско до Сент-Августина и Окинавы с Нагасаки, но результат того стоит. Возможность за несколько дней доставить больше девяти тонн различных грузов просто бесценна.

Уже перед самым отбытием в Россию, когда " Родригес Кабрильо" буквально стоял под парами ко мне на прием напросился Лука. Сначала я подумал, что наш воздухоплаватель в очередной раз будет требовать, чтобы мы взяли его с собой. Он хотел лично контролировать механизмы цеппелина во время этого рекордного полёта.

— Что на этот раз спортсмен? — Я не забыл гонки на Пегасах и при каждом удобном случае напоминал об этом.

— У вас в приемной сидит один из моих инженеров. Семён Колокольцев, он русский, их тех студентов, что остались у нас. Семён кое-что придумал.

— И почему ты его оставил в приёмной? Зови.

Лука кивнул, вышел из кабинета и через минуту вернулся в сопровождении тщедушного молодого парня.

— Ззддравствуёте, господин прррезиддент, — Колокольцев толи от природы заикался, толи так сильно нервничал.

— Здравстуйте. Показывайте что там у вас в мешке, — сказал я и показал на внушительный мешок с лямками, — и не волнуйтесь, я не кусаюсь.

— Ввот, господин президент, — на одном дыхании сказал Семён, и достал из мешка содержимое, — ввоздушный ззонтик.

Передо мной лежал парашют. Сам купол был сделан из шёлка, а стропы из конопляной веревки.

— И как это работает?

— Ввоздух наполняет ззонтик и падение с высоты замедляется. Очень ссильно замедляется, господин президент.

— Вы его уже испытывали? — спросил я повернувшись к Луке.

— Да, мистер Гамильтон. И я и Семён прыгали с этой штукой с воздушных шаров. И с Пегаса-два, — после секундной паузы сказал Лука.

Спортсмен как есть, знает же, что я запретил всякую самодеятельность с дирижаблями, но все равно не удержался. Но ругать я его не буду. Парашюты дело нужное и полезное, даже странно, что я упустил их виду. Хорошо, что нашлись энтузиасты.

— Семён, и как ты додумался до этой штуки? — чёрт возьми, я же любил прыжки, чуть-чуть не добил до сотни. Но теперь есть шанс закрыть этот гештальт.

— Нашёл у Ломоносова, он писал про эту идею Леонардо Да Винчи, — видимо парень просто нервничал, когда зашёл в мой кабинет. Сейчас заикание ушло, было видно, что он уверен в себе, такое мне нравится.

— Значит так, молодые люди. От вас мне требуется сотня ваших парашютов. Ваше изобретение должно стать базовым оснащением всех дирижаблей и воздушных шаров. Каждый кто поднимается в небо должен уметь пользоваться этим средством спасения. Лука, — обратился я к юному греку.

— Да, мистер Гамильтон.

— У тебя уже большой опыт в написании всяческих инструкций. Сейчас ты возвращаешься к себе и садишься писать очередную и очень подробную инструкцию, как пользоваться этой штукой. А Семён идёт и составляет заявку для сооружения вышки, с которой все новички будут прыгать.

— Вышки? — непонимающе переспросил Колокольцев.

— Да, вышки. Ты физик или так, погулять вышел? Рассчитай параметры, высоту вышки, площадь купола и прочее. И пусть Лука всё проверит. С этого надо будет начать обучение пользованию парашютом, сначала вышка, а только потом дирижабль или воздушный шар…

Я думал, что парашют сочтут ненужной штукой. Прыгать в пустоту надеясь на кусок шёлка за спиной, люди могут счесть это не самой хорошей идеей.

Но в реальности всё получилось совсем по-другому. Абсолютно все члены экипажей наших дирижаблей были в восторге от прыжков. А затем и обычные жители Сан-Франциско распробовали этот, щекочущий нервы, аттракцион.

Правда, узнал я об этом позднее, после моего возвращения из Санкт-Петербурга.

Первое февраля тысяча восемьсот десятого года. Санкт-Петербург Российская империя.

Позади осталась Флорида, там была сделана остановка и проверка всех систем дирижабля и я переговорил с Шиаем. На обратном пути из России в Калифорнию мы заберём его и он отправится на Аляску, агитировать тлинкитов. Как раз освободится одна каюта на борту, сейчас в ней граф Воронцов.

В грузовом отсеке дирижабля помимо золота и оружия, мы везём несколько очень перспективных новинок, которых не было, когда русская комиссия работала в Калифорнии, еще и дополнительные баллоны со светильным газом. Нам должно хватить топлива на путешествие туда и обратно, но я решил перестраховаться, запас карман не тянет.

Над Атлантикой дирижабль слегка помотало, мы попали в шторм, и в результате нас отнесло южнее от намеченного маршрута, в результате мы летели над всей Европой. Под нами проплыли Французская Империя, Берг, Вестфалия, Пруссия и наконец заснеженная Россия.

К граду Петра мы прибыли в девять утра тридцать первого января. Стояла холодная безветренная погода. Солнце светило, но не грело. Дирижабль завис над Марсовым полем, на котором тут же собралась толпа утренних зевак и солдат столичного гарнизона.

На дирижабле мы нанесли большой флаг Калифорнии, так что было понятно, кто прилетел. Но всё равно мы не снижались, не выдержат нервы у какого-нибудь солдатика, а за ним и остальные начнут пальбу. Лучше не рисковать.

Вместо этого мы скинули несколько капсул, по типу тех что мы использовали в армии. В них были инструкции что требуется для того чтобы мы приземлились. У русских вся подготовка занял целый день. Всё было готово, когда на город уже опустилась ночь, поэтому мы решили не садиться, а дождаться утра.