Капрал Серов: год 1757 - Иван Юрьевич Ланков Страница 52

Я захлопал в ладоши. Встать после такого удара – я бы не смог, например.

– Будем знакомы, Нелидов, – прохрипел сотник.

Капитан сдержанно кивнул.

Когда казаки немного удалились – капитан сделал несколько шагов назад и тяжело оперся спиной на край рогатки. Вся рота уже толпилась вокруг него, радостно крича нечто невразумительное.

– Тихо! Тихо! – орал Ефим. – По местам, песьи дети!

Подпоручик Чижевский принес капитану его камзол и треуголку. Нелидов благодарно кивнул и жестом подозвал меня к себе.

– Серов. Ты с Ивановым неотступно будь при Чижевском. Ты языки знаешь, а этот медведь, – капитан кивнул стоящему рядом со мной Ефиму, – людей знает. Чижевский! Как и на что договариваться – тебе поможет ундер-офицер Иванов. Если он занят – то вон тот седоусый жучила, Архип Архипов. Если записать надо или еще что – Серов поможет.

Говорить капитану тяжело. Зубы красные от крови. Хотя били-то они друг дружку не в голову, как в боксе, а в торс. Неужели у Нелидова ребро сломано?

– Вола, что с телегой невского поручика взяли, – на забой. Чтобы поели сегодня от пуза. Ясно? А я пойду, братцы, полежу немного. Что-то мне голову напекло.

Глава 14

Сегодня тепло и душно. В первый ясный день после затяжных дождей солнце старательно выжаривает из земли влагу. Подсознание робко шепчет, что в такую погоду не надо тренироваться. Надо купаться в речке и греть пузико на пляже. Но страх, который морозит где-то там, в печенках, отвечает: надо качать пресс.

Пот струится ручьем. Делаю комплекс упражнений уже через не могу. Руки онемели после нескольких подходов на отжимания и подтягивания, мышцы живота ноют, но я продолжаю раз за разом поднимать туловище из положения лежа. Еще разок. И еще! И… Уф. Все, в этом подходе хватит.

Поднимаюсь с травы, отряхиваюсь и говорю Сашке, который прилежно пыхтит свой набор упражнений:

– Заканчивай, Заноза. Надорвешься. Делаем растяжку, дыхательные и на отдых.

Запустил я себя, запустил. Это может плохо кончиться.

То, что вчера устроил Нелидов с казачьим сотником – это такая местная форма дуэли. Не та дуэль, где кровью смывают оскорбление, а та, где проверяют, чья воля крепче.

Правила простые и незамысловатые. Удар на удар. Уворачиваться нельзя. Отбивать или как-то блокировать – нельзя.

Принять удар, выдержать его, устоять – вот признак сильного духом человека. Это не тот поединок, когда умение против умения, где нужна ловкость, скорость и различные ухватки. Формат «удар на удар» – это проверка стойкости.

Здесь главная добродетель солдата – стойкость. Стойкость и сила духа.

Это в моем времени тот мастер, кто ловко уйдет с линии удара. Это в моем времени дети с малых лет смотрят фильмы с Брюсом Ли и Джекки Чаном. Где ловкость, увороты, трюки и акробатика.

Однако в моем времени армия воюет рассыпным строем. Перекаты, взаимная подстраховка, перестроения… Да что там армия! Даже бокс моего времени почти весь состоит из ложных движений, рывков и уворотов. На один настоящий удар – десяток ложных движений. Вся наша жизнь там, в том времени – сплошные увороты. И не только в бытовом смысле вроде метро в час пик. Даже игры построены на уворотах. Взять тот же футбол. Игра с динамическими перестроениями, рыхлым и неочевидным строем, с большой долей инициативы у каждого игрока в рамках своего амплуа. Футболист не стоит насмерть в своей зоне, как пограничный столб. Футболист все время в движении. Он отвечает не только за свою, но и за две соседние зоны, а иногда и больше, в зависимости от того, как складывается обстановка на поле. Ловкость и маневр – вот чему учат людей моего времени с самого раннего детства. Фразу «ну что ты буром прешь!» могут сказать только в упрек.

Здесь не так. Здесь говорят «буром прет» в знак восхищения.

Оно понятно, почему. Тысячи лет, со времен римских легионеров, солдат учат держать строй. Кто сохранил строй – тот и победил. Стойкость – вот что главное. Стойкость и есть мужество.

А кто уворачивается – тот ловкач.

Нет, ловкач здесь – не комплимент. Ловкач – это синоним слова «мошенник». С таким дела иметь не будут. Если он от удара уворачивается, не принимает его и не держит – то и со всяким своим обязательством поступит точно так же. Ловкач – ненадежный человек. С ним в одном строю стоять нельзя. Ловкач – это как Федька Синельников. И быть ему вечно на побегушках, и получать зуботычины от каждого встречного-поперечного.

Здесь люди воспитываются на былинах про богатыря Илью Муромца. Ударил Илья палицей – вошло чудо-юдо в сыру землю по колено. Ударило в ответ чудо-юдо – вошел Илья в землю по пояс.

Не быть лодырем – это, конечно, важный плюс в репутацию, но этого мало. Для того, чтобы люди уважали, надо еще быть стойким. Уметь держать удар. И если не боишься встать лицом к лицу, если можешь держать удар кулака – значит, точно так же выдержишь удар судьбы. Значит, с тобой можно стоять плечом к плечу.

Как же мне повезло в прошлом году! Ну тогда, когда я после лазарета вернулся в роту и закусился с Ефимом. Я ж тогда даже не понял, что произошло. Ну я ему врезал. Ну он мне врезал. И все, для меня бой окончен. Встали, помирились. Проехали и забыли. Бывает, что уж там. Накатило.

А люди в той стычке увидели совершенно другое. Люди увидели – стою прямо, смотрю гордо. Не боюсь бросить вызов. То, что я упал в поединке – дело десятое. У Ефима-то силушка медвежья, тут мало кто устоит. Но не юлил, не ловчил, удар принял. А значит, что? Значит, Жора – сильный духом солдат. То есть – надежный.

А то, что я попросту не успел заметить удар Ефима – да кто ж про то знает? Ночь, темно, все зрители во хмелю… Повезло. Ведь если бы я тогда разглядел удар – то на чистом рефлексе стал бы уворачиваться. И все, прощай репутация. На всю роту бы ославили: Жора – ловкач. А это считай, что приговор. Такую репутацию исправляют годами, и далеко не у всех получается.

Стойкость – важный параметр в деловых переговорах. Ведь о чем был вчерашний… эм… скажем так – разговор? Что выясняли между собой пехотный капитан и казачий сотник? Нашла коса на камень, и надо выяснить, кому из спорщиков придется уступить. Кто останется, а кто подвинется.