Алексей Доронин - Черный день Страница 52

«Вашими устами да мед пить», — подумал майор. Самому ему в голову приходили всего два объяснения этой тишины. Первое — все мертвы. Второе — кое-кто уцелел, но они соблюдают радиомолчание, чтобы не стать мишенью для ракет противника. Ни то ни другое не оставляло убежищу особых надежд на получение помощи.

— Захар Петрович, давайте не торопиться, — голос Демьянова звучал так, будто он разговаривает с ребенком. — Наверху трудно передвигаться, особенно неподготовленным. У нас много пострадавших, дети… А машин крайне мало, и бензина почти нет. Да даже если бы и были… все дороги запружены, не проехать. Да и пешком тяжело будет пробираться сквозь завалы, видимость плохая, а на градуснике уже минус десять. Опять же продукты мы с собой точно не унесем. Чистая вода теперь может оказаться редкостью. И это еще не все. Там ведь и постреливают иногда.

— Постреливают? — недоверчиво переспросил генерал. — Кто?

«Я ему пятьдесят раз говорил. И как об стенку горохом. Будто глухой. Он что, думает, нас там хлебом-солью встретят?»

— Лица без определенного места жительства, — хмуро произнес майор. — Теперь других-то и нет.

Около минуты Захар Петрович хранил молчание. Видимо, в его голове под фуражкой шла напряженная работа мысли.

Затем он, явно с большим трудом, выдавил из себя:

— Так что будем делать? Мы не можем уйти, это факт. Но ведь не останемся же мы тут жить? Здесь же жить невозможно, ведь так? — В голосе генерала Демьянову послышались жалобные нотки. — Какие будут у вас предложения?

Хвала небесам, он уступил, отказался от идеи немедленной эвакуации. Похоже, не последнюю роль сыграл страх за свою шкуру. Высокий, хотя и не смертельный уровень радиации — это одно, а автоматная очередь из окна — совсем другое. Это даже идиот поймет.

— Предложение такое, — вновь заговорил Демьянов. — Мы останемся здесь, пока не придут в норму… климатические обстоятельства.

— Это сколько?

— Я тут говорил с одним геофизиком из НИИ климатологии. Не меньше пары месяцев. Возможно, три.

— Да вы в уме? — У генерала чуть глаза на лоб не полезли. — А есть мы все это время что будем? Запасы ведь не резиновые!

— Об этом я и хотел сказать. Пока окончательно не наступила зима, предлагаю организовать службу продотрядов для систематического пополнения наших запасов.

— Легко сказать, — фыркнул Прохоров. — Чем? Что-то я не видел наверху вагонов, набитых тушенкой. Может, господ мародеров попросим поделиться?

— Не стоит. Есть у меня идейка, — Демьянов проигнорировал иронию. — Я думаю, на рынке что-нибудь осталось. Можно собрать оперативную группу и наведаться туда.

— Значит, решено, — подытожил комендант с явным облегчением. — Вот и займитесь этим, Сергей Борисович. Хорошо бы сегодня же организовать доставку продовольствия. Мясо, сыр, колбаса. Если наткнетесь на икру, балычок или печень трески, то тоже берите — не пропадать же добру. Даже шпроты тащите, и кильку кто-нибудь съест. — Захар Петрович натянуто рассмеялся. — Ну, все. Считаю наше собрание закрытым.

Не требовалось уточнять, о каком базаре идет речь. Конечно же, это достопримечательность Новосибирска, самый крупный рынок по эту сторону Урала. Огромное пространство размером с несколько футбольных полей, ряды контейнеров, тысячи продавцов и покупателей. Были времена, когда он был единственным работающим и приносящим живые деньги предприятием города. Тогда, на заре девяностых, турецкие куртки и золотые цепочки стали настоящим спасением для умиравших с голоду младших научных сотрудников, переквалифицировавшихся в «челноков». Потом ситуация изменилась, в НИИ стали выплачивать зарплату, худо-бедно заработала промышленность, но рынок своих позиций не сдавал.

Самыми верными его покупателями оставались пенсионеры и малообеспеченные, а также жители окрестных сел. Первые приходили на своих двоих, последние приезжали на громыхающих реликтах советской эпохи, среди которых попадались даже почти вымершие «москвичи», чтоб купить по дешевке какую-нибудь хозяйственную мелочь.

Даже экономический взлет начала двухтысячных не сильно подорвал его позиции. Торговые центры, построенные в первом десятилетии нового века, тоже почти не отразились на его работе. Просто в городе произошло социальное расслоение. Большинство его населения, не желая терпеть толкотню и не без основания опасаясь карманников, стало ходить в супермаркеты и ТРЦ с эскалаторами, видеокамерами наблюдения и автоматическими дверями. Ну а те, кто победнее, продолжали покупать у пестрых разноязыких обитателей базара, благо цены там были процентов на десять меньше. Что тоже немаловажно, на рынке можно было поторговаться. Самое смешное, что товары и там и там были одинакового качества, а в супермаркетах давно изобрели свои, технологичные методы обвеса, обсчета и втюхивания лежалого товара.

Где еще было искать еду, если не на рынках? Склады и продуктовые базы сгорели. Те, что находятся далеко от города, — разграблены или захвачены шайками грабителей, которые вряд ли поделятся по-братски. А на рынке площадью четыре сотни гектаров наверняка что-нибудь нетронутое да отыщется. Как говорится, «без базара».

Проблема в другом. Как найти дорогу и не заблудиться в этом лабиринте контейнеров и павильонов?

Майор не знал, существовала ли в природе подробная схема рынка. Иначе как узнать, в каком из них ненужная дребедень вроде дисков, электроники, солнечных очков и токсичных китайских игрушек, а в каком — бесценные продукты?

Даже если и существовала, где ее искать? В отделе торговли при администрации? В комитете по землеустройству? Так те точно в эпицентре располагались.

Где карта, безусловно, была, так это в администрации рынка. Но туда они соваться не хотели, чтобы не нарваться на конкурентов. Вряд ли такой объект никем не занят.

Но даже если он занят, то никто не сможет контролировать все подъезды и выезды. Действовать надо было быстро, не тратить время на поиски нужных рядов.

Сам Демьянов бывал на базаре не единожды, но давненько — четыре года назад, в тот период своей жизни, о котором он очень не любил вспоминать. Тогда, потеряв и семью, и работу, он наивно полагал, что хуже быть не может, думал, что опустился на самое дно. За это время многое там могло измениться, а уж расположение торговых рядов — почти наверняка. Значит, требовался проводник.

Майор ломал голову над этим вопросом, когда решение само пришло к нему в руки.

Разговор был закончен, и Сергей вышел в коридор, оставив слегка повеселевшего коменданта одного. Но майор знал, что на того скоро снова нападет меланхолия, и он тут же ухватит очередную бутылку горячительного, на дне которой спрятано забвение.