Роман Глушков - Дрожь земли Страница 53

«Экспериментальный проект «Жнец». По замыслу: долгосрочный. Создание его требует огромного количества металла и энергозатрат. Управление энергетической и навигационной системами проекта осуществляет Умник. Делает он это посредством ментальной сети, поддерживаемой за счет объединенных усилий девятерых «жженых» сталкеров. Поставка всех необходимых материалов поручена Трояну.

Первоочередная задача проекта «Жнец» – установление и поддержание мира на Керченском острове. В перспективе – установление и поддержание мира во всех локациях Пятизонья. До окончания работы над проектом осталось полтора месяца. Однако форс-мажорные обстоятельства – вторжение в Ангар вражеских сил и их прорыв внутрь «Жнеца» – вынуждают Умника приступить к испытаниям незамедлительно. И по экстренному сценарию. Испытания начаты восемнадцать минут назад. Приоритетная цель – объект «Цитадель». До ее уничтожения осталось примерно два – два с половиной часа»…

– Как это понимать: уничтожение Цитадели?! – от столь безапелляционного заявления Мерлина Ипат даже подпрыгнул. – Да ты в своем уме?! А ну быстро отменяй запуск ракет, пока я тут все не разнес и башку тебе не отстрелил! Слышишь меня, ты, ублюдок: Мерлин, Умник, Троян или как там тебя! Я – рыцарь Ордена Священного Узла – приказываю тебе немедленно прекратить твои дурацкие испытания!

«Никаких ракет нет, – не изменившись в лице, отправил нам очередное послание Семен. – Уничтожение будет произведено иным технологическим способом. Отмена испытания невозможна. Согласно экстренному сценарию, единожды утвержденный навигационный маршрут не подлежит изменению до полного уничтожения цели. Двадцать минут назад я по приказу Умника ввел Жнецу координаты Цитадели и активировал испытательную программу. После этого Умник включил автоматический режим и полностью разорвал связь со мной. Ее восстановление произойдет лишь по окончании эксперимента».

– Я тебе не верю! – выкрикнул узловик и взял Мерлина на прицел армгана. – Хочу сам убедиться, правду или нет ты, сталтех недоделанный, говоришь!

В следующий же миг я, Арабеска, а следом за нами и Жорик встали стеной между мнемотехником и Пожарским. Все наши взаимные договоры с Ипатом пошли коту под хвост. Забыв их, мы наставили друг на друга оружие до того, как выбрались на поверхность. Что выглядело и вовсе полным идиотизмом, учитывая, что достичь ее нам по-прежнему не улыбалось даже в перспективе…

– Опусти пушку, Ипат! – опершись на плечо Жорика, прокричала Арабеска. – Кому сказала, мать твою! Быстро!

Я молчал. Что бы я в этот момент ни сказал, все равно узловик меня не послушает. Докричаться до него и призвать одуматься могла лишь его бывшая зазноба. По крайней мере раньше у нее это неплохо получалось.

– Ты что, Динара, не понимаешь: это дело касается уже не моих клятв Командору и не нас с тобой, а Цитадели! Судьбы всего нашего Ордена, черт побери! – Пушку рыцарь не опустил, но стрелять не торопился. Все-таки хорошо, что он и Арабеска некогда расстались друзьями. Нас с Жориком этот мерзавец изжарил бы лазером безо всяких разговоров. – И если вы думаете, что я допущу, чтобы все эти «умники» убили одним махом сотню моих братьев во главе с Хантером, вы глубоко заблуждаетесь! Мне плевать на то, что говорит ваш Мерлин! По своей воле или нет, но он встал на пути Ордена и сейчас за это заплатит!..

«Прошу вас! Не мешайте ему! – подал мысленный голос Пожарский. – Вам меня все равно не спасти! Позвольте мне умереть легкой смертью вместо той, что меня здесь ждет!»

– Вот вам и ответ! – победоносно хмыкнул Ипат, прочитав краем глаза свежую надпись на экране. – Он сам со мной согласен! Так что лучше не мешайте мне, а то!..

– Да что ты за маньяк такой стал! – вскричав, перебила его следопытка. – Лишь бы только прикончить кого-нибудь, а остальное – гори оно синим пламенем! Ну, убьешь ты Мерлина, и что дальше?! Это не спасет твою драгоценную Цитадель! Лично я верю Мерлину! Гена верит! Джорджик, вон, и тот верит, пусть и не знает Семена так, как знаем его мы! Семен за шесть лет никому из нас ни разу не солгал, одну лишь правду миру говорил, так с чего ему теперь начать врать? Будь ты на его месте и стой перед тобой член Ордена, сообщил бы ты ему, что тебе только что пришлось отдать команду на уничтожение Цитадели?

– Сообщил бы! – ответил Ипат. – Если бы сильно хотел сдохнуть! А Мерлину, сами видите, жить совершенно осточертело! И я его прекрасно понимаю: какая это, к собачьей матери, жизнь?

– Тогда зачем ему признаваться тебе, что его смерть никак не повлияет на судьбу Цитадели? – не отступала Динара. – К чему эта странная попытка самооправдания? Хотел бы он действительно умереть – наоборот, постарался бы разозлить тебя еще больше! Сказал бы, к примеру, что будет радоваться, умирая с мыслью о том, что Командор погибнет одновременно с ним!

Тут Ипат не нашелся, что ответить. Несмотря на его рьяное желание спасти братьев единственным доступным ему способом, он все же прислушивался к словам Арабески и задумывался над ее контраргументами.

Узловик раздосадованно скривил лицо и обвел глазами зал. Он мог бы оставить Мерлина в покое и просто разнести из армгана оборудование. Однако как на это отреагируем я и мой напарник? Наше и без того зыбкое доверие к Ипату подорвано. Стоит ему выпустить первый лазерный импульс – не важно, куда: в Семена или в экран, – как моя пуля вмиг поставит финальную точку в биографии этого одержимого рыцаря. И Динара теперь ему не заступница. При всех ее «остаточных» к нему чувствах сейчас она заняла сторону Пожарского и вряд ли сойдет со своей бескомпромиссной позиции.

«Я не хочу умирать, – признался Мерлин, глядя на нас печальным, но вовсе не униженным взором. – Я всегда безумно любил жизнь и даже сейчас продолжаю ее любить. И горько сожалею о том, что так мало успел в ней достичь и не доделал все дела. У меня еще было столько грандиозных планов и проектов… Но иного выхода не существует. Через тридцать секунд Жнец покидает Ангар. Цитадель обречена независимо от того, убьете вы меня или нет. Поэтому сделайте это немедленно, а затем срочно хватайтесь за что-нибудь устойчивое. Путь наверх будет очень нелегок».

Еще во время нашего нахождения на террасе «сердечника» я обратил внимание на периодические толчки и легкую дрожь, что начали сотрясать стальной саркофаг, в котором мы очутились. Тогда я не придал им особого значения – мало ли какой работой могут заниматься здесь биомехи. Но на этот момент дрожь уже переросла в ощутимую вибрацию, а толчки раз в полминуты покачивали пол у нас под ногами. И когда Семен предложил нам поскорее за что-нибудь ухватиться, до меня вдруг дошло, чтó вот-вот произойдет. Дошло с такой отчетливостью, что по спине побежали мурашки, а лоб покрылся испариной.

Каркас, по которому мы сюда забрались и который я имел возможность рассмотреть с террасы… Теперь ясно, что мне напоминала эта странная опорная конструкция! И почему она вообще была сделана столь сложной и устойчивой!..

– Хватит ломать комедию! Ты знаешь, что Динара, как всегда, права и Семен нам не лжет, – обратился я к Ипату и, зная, что рискую, тем не менее снял револьвер с боевого взвода и убрал его в кобуру. – И сейчас он нам явно не солгал. Поверь, рыцарь: уж коли Мерлин сказал: «Держитесь крепче», – значит, бросай все и делай, как сказано!

Ипат открыл было рот, но вымолвить что-либо не успел. Унылый и протяжный, словно стон какого-нибудь мифического исполина, гул донесся до нас снаружи. Мощь этого звука была такова, что пол, потолок и стены зала задребезжали, словно мембраны огромных динамиков. Толчки, которые нервировали нас, не усилились, зато участились и следовали практически один за другим. В который уже раз Ангар напоминал нам, наглецам, какие мы в действительности жалкие букашки. Но если раньше мы воспринимали его сейсмические намеки лишь как обычные угрозы, то теперь нас, образно говоря, взяли за грудки и хорошенько встряхнули. Что, само собой, уже никак нельзя было проигнорировать.

Секунда, и все герои нашего противостояния вновь забыли о вражде и бросились врассыпную. А, вернее, к ближайшим стойкам с оборудованием, за железные выступы которых можно было держаться как за поручни. Иных удобств в центре связи для посторонних не предусматривалось. И если вдруг «сердечник» возьмет и начнет вертеться волчком, наши меры предосторожности нас уже не спасут…

Серый фон на экране сменился бурым и зернистым. Но прежде чем это случилось, на нем успела высветиться надпись:

«Простите меня, сталкеры, если сможете! Видит Бог, это случилось не по моей вине! И будь я навеки проклят за то, что приложил к этому руку!»…

Удар, сотрясший зал сразу после того, как главный экран побурел, оказался воистину сокрушительным. Даже несмотря на то что мы готовились к чему-то подобному и крепко держались за стойки, нас все равно сбило с ног и повалило на пол. А некстати расслабившего пальцы Жорика вовсе оторвало от поручня и отшвырнуло прямо под ноги «связистам». Доносившийся снаружи стальной стон сменился шквальным рокотом. Я никогда не совершал автомобильные прогулки по горам и не попадал под камнепад. Но ощущение от терзающего наши барабанные перепонки грохота было именно таким. В эту минуту мы будто и впрямь сидели в салоне автомашины, а нас засыпал каменный обвал, неумолимо сминающий ее крышу.