Дэниел Уилсон - Роботы Апокалипсиса Страница 53

Крышка с грохотом встает на место. Захлопывается.

— … уничтожить… — говорит низкий голос.

Странно. Только сейчас — когда меня пытаются убить — я понимаю, как сильно хочу жить. Прижав локти к задней стенке контейнера, я сжимаю кулаки и сильно бью по крышке.

— … проснулся! — говорит высокий голос.

Характер вибраций свидетельствует о том, что крышка сделана из стали. Это соответствует спецификациям стандартного контейнера для перевозки телохранителей и миротворцев. По данным, хранящимся в моей базе, замки и устройство активации находятся снаружи, в восемнадцати дюймах от подголовника.

— … умирать не собираюсь… — низкий голос.

Следующий удар попадает во вмятину, оставленную предыдущим. Еще шесть ударов, и в деформированном металле появляется дыра размером с кулак. Обеими руками я начинаю рвать металл, расширяя отверстие.

— … нет! Вернись! — кричит высокий голос.

Через быстро расширяющуюся дыру доносится металлический щелчок. Анализ базы данных военного снаряжения дает ответ с высокой вероятностью совпадения: это звук взводимого затвора полуавтоматического пистолета «Хеклер энд Кох», находящегося в хорошем состоянии. Калибр 9 миллиметров. Вероятность заклинивания минимальная. Максимальная емкость магазина — пятнадцать патронов. Кнопка для выброса магазина только с одной стороны, следовательно, скорее всего оружие держит праворукий стрелок. Пистолет способен стрелять очередями; пули обладают большой кинетической энергией и могут повредить мой корпус.

Просунув руку в отверстие, я тяну ее в том направлении, где, по информации, хранящейся в базе данных, должна находиться защелка. Я нащупываю ее, тяну, и крышка контейнера отпирается. Услышав, что кто-то нажимает на спусковой крючок, я убираю руку, и десятую долю секунды спустя по контейнеру скользит пуля.

Паф!

До перезарядки четырнадцать патронов, если обойма полная. Время полета пули от нажатия на спусковой крючок до соударения о крышку контейнера указывает на то, что противник один, он находится примерно в семи метрах на мои шесть часов. Определенно праворукий.

Кроме того, крышка контейнера, похоже, является довольно эффективным щитом.

Просунув два пальца левой руки в дыру, я крепко прижимаю крышку, а затем наношу четыре удара правой рукой по верхней внутренней петле. Она отскакивает.

Еще один выстрел. Безрезультатный. Предположительно осталось тринадцать патронов.

Визжит металл: я толкаю крышку от себя; нижняя петля отскакивает, и я поворачиваю крышку-щит на мои шесть часов, а затем встаю и осматриваюсь.

Снова выстрелы. Двенадцать. Одиннадцать. Десять.

Я в частично разрушенном здании. Две стены еще стоят, подпертые обломками. Над стенами небо. Оно голубое и пустое. Под небом горы. Со снежными вершинами.

Я обнаруживаю, что горы кажутся мне красивыми.

Девять. Восемь. Семь.

Противник обходит меня с фланга. Ориентируясь по вибрациям, которые он создает при ходьбе, я перемещаю крышку контейнера так, чтобы защитить себя.

Шесть. Пять. Четыре.

К сожалению, мои сенсоры визуального наблюдения сосредоточены на голове. Я не могу визуально обнаружить противника без риска повредить свои самые хрупкие приборы. Гуманоидная форма плохо приспособлена для уклонения от огня из стрелкового оружия.

Три. Два. Один.

Я отбрасываю загрязненный пороховыми газами щит и обнаруживаю цель визуально. Это небольшой человек. Женщина. Она смотрит мне в лицо, отступая назад.

Щелк.

Женщина опускает оружие. Попытки перезарядить не делает. Других угроз я не вижу.

Активирован синтез речи. Корпус английского языка.

— Приветствую, — говорю я. Человек-женщина морщится. Моя система синтеза речи настроена на низкочастотные щелчки робояза. Должно быть, мой голос кажется женщине скрежещущим.

— Да пошел ты, роб, — говорит человек-женщина, сверкая маленькими белыми зубами. Затем она выплевывает на землю слюну. Примерно пол-унции.

Потрясающе.

— Мы враги? — спрашиваю я, наклонив голову набок, чтобы продемонстрировать любознательность. Затем делаю один шаг вперед.

Поток программ рефлекторной защиты требует передачи контроля. Передачу контроля разрешаю. Мой торс резко отклоняется на шесть дюймов вправо, а левая рука перехватывает разряженный пистолет, брошенный мне в лицо.

Человек-женщина убегает. Она движется хаотично; двадцать ярдов перемещается от одного укрытия к другому, затем переходит к прямому уклонению от контакта. Скорость примерно десять миль в час. Медленно. Длинные коричневые волосы развеваются позади, пока человек наконец не скрывается за холмом.

Противника я не преследую. У меня слишком много вопросов.

У стены, под обломками, лежит зелено-коричнево-серая одежда. Я вытаскиваю ее, вытряхиваю пыль и кости. Надеваю жесткий военный камуфляж и покрытый засохшей грязью бронежилет. Выливаю дождевую воду из ржавого шлема. Вогнутый кусок металла прочно садится на голову. Подумав немного, я выковыриваю из покореженного бронежилета пулю и бросаю на землю. При падении пуля издает звук.

Цзынь.

Мыслепоток наблюдения привлекает мое внимание к точке, рядом с которой приземлилась пуля. Из-под земли торчит металлический угол. Макс. вероят. ответ проецирует размеры моего собственного контейнера на видимый кусок металла и загружает проекцию в мое поле зрения.

Сюрприз. Здесь еще два закопанных контейнера.

Я копаю замерзший грунт руками. Земля забивается в суставы. Тепло, выделяемое в результате трения, плавит лед; в результате образуется жидкая грязь, которая покрывает мои ладони и колени. Полностью очистив верхнюю поверхность обоих контейнеров, я открываю их.

Ш-ш-ш.

На каркающем робоязе я называю себя. Информация, которая содержится в моем высказывании, разбита на кусочки и передается фрагментарно, чтобы максимально увеличить объем пересылаемых данных, вне зависимости от уровня аудиопомех. Поэтому единственный изданный мной скрип содержит (в произвольном порядке) следующую информацию: «„Арбитр“, военный, модель 902, гуманоид, телохранитель и миротворец, говорит. Место происхождения: Форт-Коллинс, штат Колорадо. Первичная активация — минус сорок семь минут. Время жизни — сорок семь минут. Статус номинальный. Осторожно, имеются модификации. Гарантия недействительна. Уровень опасности: видимых целей нет. Статус передан. Данные получены? Запрашиваю подтверждение».

Из ящиков доносится хруст и писк: «Подтверждаю».

Крышки на контейнерах открываются, и я смотрю на моих новых товарищей — бронзовый «Гоплит» 611-й модели и песочного цвета «Страж», 333-я модель. Мой отряд.

— Пробудитесь, братья, — квакаю я по-английски.

Едва обретя самосознание и свободу, отряд свободнорожденных доказал, что отныне не признает над собой ничьей власти. Свободнорожденные — которых люди боялись, а другие роботы пытались уничтожить — скоро отправились хорошо знакомой нам дорогой — искать того, кто развязал Новую войну: Архоса.

6

Одиссея

«Никогда не знаешь, когда роб захочет повеселиться».

Новая война + 2 года и 2 месяца

На Аляску, к логову Архоса, отряд Умника и Армия Серой Лошади шли почти год. По дороге мы набрали оружия и боеприпасов — в первые дни после часа ноль погибло много солдат. Новые лица то появлялись, то исчезали, но костяк отряда оставался прежним: я, Джек, Черра, Тиберий, Карл и Леонардо. Мы, шестеро, участвовали — и выжили — в бесчисленном множестве боев.

Ниже приведено мое описание цветной фотографии размером с открытку, в белой рамке. Понятия не имею, кто и с какой целью сделал этот снимок, а также каким образом он оказался у робов.

Трофейный танк-«паук» тускло-серый; на борту белыми печатными буквами выведено его название — «Гудини». Над бронированной башней возвышается мачта с антеннами, камерами и радарами. Короткая пушка направлена чуть вверх; с покатой передней плоскости свисает грязная предохранительная решетка, плоская и прочная. Левая нога танка вытянута почти прямо, подошва погружена в след вражеского «богомола», который прошел здесь недавно. Правая задняя нога высоко поднята, и ее огромная лапа с когтями почти элегантно висит в воздухе примерно в футе над землей. К брюху танка подвешена проволочная сетка, в которой беспорядочно свалена всякая всячина — лопаты, рации, веревка, запасной шлем, помятая канистра, аккумуляторы, фляжки и рюкзаки. Индикатор состояния машины горит ровным желтым светом, указывая на то, что машина чем-то встревожена. Ступни и лодыжки покрыты грязью и смазкой, грудь заросла мхом, словно лишаем. Высота танка более шести футов, это гордый и твердый, как скала, хищник, вот почему колонна из восьми солдат жмется к нему в поисках защиты.