Большой мир (СИ) - Беляков Дмитрий Олегович Страница 53

Наигравшись со светильниками, я умылся и завалился на мягкую постель.

— Интересно, как там Норса, — задумался я вслух. — И целитель с дочерью…

Но грустить было некогда да и незачем, ибо если запустить эту волну, то подцепятся все остальные причины впасть в депрессию, а там не за горами и апатия с рассуждениями о бессмысленности бытия.

По привычке закинув ногу на ногу, я уставился в потолок и в спокойной обстановке подвел итоги прошедших дней.

Фарида — очень странный мир. На этой планете совсем не далеко друг от друга, по меркам логистики и способах передвижения Земли, существовали разные цивилизационные эпохи. С одной стороны, средневековая крестьянская жизнь, с другой — знания о вселенной и других планетах.

Одни разумные мечами и магией режут друг другу глотки за товар и золото, другие падают с неба на космическом шаттле.

Совсем недавно, я отдыхал в деревянной хижине на постели, набитой какой-то соломой, и вот я уже в комнате, которую на Земле можно было бы обозвать стилизованным античным стилем, на пуховой постели при свете чуть ли не магического электричества. В комнате Сумрачной Дархе я мог только спать, все остальное — за пределами главного здания. Исключением был странный подогрев воды и замечательная купальня. Здесь же у меня есть металлический умывальник с краном и какой-никакой унитаз из неизвестного мне материала и принципом работы, так как все чистилось само собой.

Есть дикие маги, которые так же, как и я, заигрывают с маной и пытаются уйти из-под власти свитков. Сколько таких разумных — можно только догадываться, но думаю, не так много, ибо Отдачу никто не отменял.

За этими ребятами охотятся правительственные ищейки с прозвищем Псы, сомнительно, что это их официальное название, но Ворак знал только это. Они прореживают и так не густую прослойку свободных магов, заставляя их покидать обжитые места и искушать судьбу на неосвоенных землях. Псы любят выхаживать без опознавательных знаков, убивая внезапно и кроваво, так что никогда не знаешь, кто идет рядом с тобой. Да и награда за выданного мага заслуживает внимания, потому огорченные цветом разумные могут с легкостью сдать тебя за деньги.

Фактически, можно сказать, мне повезло, что Норса и Ворак не оказались этими ищейками, ведь я, считай, признался в том, что дикий маг. Вариант с тем, что они меня сдали за золото я, не рассматривал, ибо из разговоров было ясно, что они сами готовы пойти на многое, чтобы вырваться из болота первой ступени. Но впредь нужно внимательнее выбирать тех, кому доверять подобное.

Далее.

Власти атланов не очень-то заинтересованы в продвижении магов, ведь чтобы узнать свой цвет нужно переться в ближайший город, где есть филиал Гильдии. Или ждать так называемых «жрецов», которые каждые полгода делают рейд по деревням, предлагая возможность узнать свой цвет. И снова же — это услуга Гильдии.

Местное самоуправление хоть и присутствует, но за все время приближения к Каира я не заметил ни единого отряда, кроме тек молодчиков, которых выслали в деревню Пантоа, и неслабой охраны города. Да и то, как я понял, больше ради занятия местных баб, чем охраны. Им там действительно без мужчин пришлось бы не сладко, ведь в таком мире физическая сила решает многие вопросы, но вопрос охраны, по факту, останется открытым, и в следующий раз будет все тоже самое.

Как бы странно это для меня ни выглядело, но те женщины очень быстро стали поглядывать на меня, едва закопав своих мужей. Но в таких условиях работает принцип выживания, и выработанный годами рефлекс поиска пары перекрывает заботу о моральном виде и в целом привязанности. Уверен, не всё так однозначно, как мне показалось, но общая картина ясна.

Далее.

Есть некая Каменная Граница, которая, по рассказам Ворака, представляет собой высокую стену, по легенде выстроенную первыми поселенцами. Эта граница отделяет освоенные территории от диких мест, в которых водится всё, что угодно, начиная от гоблинов с орками и заканчивая драконами. Ареал обитания последних, к счастью, достаточно далеко от границы, и они сюда заглядывают очень редко, но если заглядывают, то шуму наводят на десятилетия обсуждений и легенд.

Я не мог расспрашивать Ворака откровенно и лишь наводил на нужные мне ответы, надеясь на развернутые варианты, но кое-какие справки навести все-таки удалось.

По ходу размышлений, я заставлял ману курсировать по телу, подводя ее к выходу и возвращая назад в Сосуд. Это давалось просто.

Вызвать сгусток пламени получалось еще легче, и количество единиц было ограничено лишь имеющейся маной. И сейчас я понимал это на интуитивном уровне.

Очередной раз спрятав огонек, я вытянулся на постели и хотел было приступить к борьбе с Сосудом за ману, но меня внезапно одернула простая мысль.

«Я ведь, черт возьми, не маг огня».

Последний раз, когда я проявлял магию разрушения, был вечер знакомства с моими спутниками до Каира.

Пробежав взглядом по комнате, я наткнулся на вазу с какой-то зеленью и, оборвав листочек, превратил его из зеленого в коричневый. Затем таким же образом испортил цвет небольшой площади борта кровати, оставил отпечаток пальца на стене в ванной комнате и металлического умывальника.

Грустно вздохнув, я вернулся в постель и задумался о покупке свитка для разрушителя. Но здесь возникало две проблемы.

Во-первых, представать в образе мага разрушения я не хотел, ибо неизвестно, как себя покажет это умение в бою, и смогу ли я выполнить хоть какое-то задание. Потом покупать и светить магией огня будет уже нельзя. В то же время, чары разрушения не бросаются в глаза, как другие структуры, и держать умение в секрете будет просто.

Во-вторых, головорез фойре сказал, что маги моего типа редкие, а значит к ним больше внимания, что мне было абсолютно ни к чему.

— Тук-тук, — скромно постучали в дверь, прервав мои размышления. — Господин, ваш ужин.

Я услышал, как заурчало в желудке, и метнулся к выходу.

Парень моего возраста передал мне поднос с яствами, сводившими с ума мой разум, и поклонившись, молча ушел.

— Вовремя, — сказал я бедру какой-то животинки с золотистой корочкой и, снова услышав урчание, принялся ужинать.

Глава 40

Ужин был на удивление не только вкусным, но и напичкан кучей приправ, что в отличие от еды за пределами города, снова контрастировало.

Отложив поднос с тарелками, я принялся за Сосуд. Вопрос с магией разрушения был не таким актуальным на данный момент, как вступление в ряды Искателей.

В прошлый раз я смог вытянуть недоступные мне феры, сконцентрировавшись на ментальной дрожи, ощущающейся всегда, когда использовалась мана. Это был настолько далекий и незаметный, на первый взгляд, эффект, что сравнить его можно разве что с биением сердца. Оно бьется на протяжении всей нашей жизни, и мы настолько привыкаем к этому, что попросту не замечаем его работы. Но ментальная дрожь — это не физическое ощущение, а событие на уровне подсознания, которое мозг упорно игнорирует.

Тогда я решил, что это мой предел, из-за несовершенства техники, но так ли это? Может быть, вопрос был не в способе, а в управлении маной, которое сейчас у меня на порядок выше.

Я представил Сосуд и потянул несколько нитей маны, спешно освобождая светящегося витрувианского меня. Голубая дымка послушно испарялась, а я прислушивался к ментальной дрожи, на которую уже перестал обращать внимание.

Когда Сосуд — светящийся я — был пуст в районе грудной клетки, поступление маны резко остановилось, но нити, за которые можно было тянуть, остались в моих «руках». Правда, только огрызки.

Дернув за них, словно за поводья, я не почувствовал никакой тяги. Казалось, словно это были влитые в стену цепи, а я как маленький щенок, пытающийся вырваться на свободу, вместе с куском бетона.

Промучившись, я понял тщетность этой методики и решил действовать иначе, представив, что мана в Сосуде — это рыба, а мои огрызки синих нитей — леска.