Андрей Круз - Те, кто выжил Страница 54

Справились быстро. Хотя это место было сильно замертвяченным, мне не грозило ничего — бронемашина встала почти что на входе на причал, и Вим взялся за крупнокалиберный пулемет. Стрелял он одиночными, и одного-двух выстрелов хватало на любого мертвяка, появившегося в поле зрения: убивало наповал, только куски летели. А вскоре они и лезть перестали, попрятались.

Лодка метров пятнадцати в длину оказалась не пустой: в танке было до половины солярки, то есть почти тонна, что порадовало. Не новая, даже совсем не новая и явно построенная не для прогулок, лодка называлась «Quo vadis» и раньше, похоже, была чем-то вроде рыболовного судна. Потом ее купили, отпескоструили корпус, поменяли интерьер и превратили в уютный плавучий дом. По-настоящему уютный — на таких лодках, кстати, голландцы лето проводят, как на даче, живут постоянно.

Однако рыболовное прошлое судна давало возможность предположить, что с мореходностью у него все в порядке: в каналах ведь рыбы толком не наловишь, за ней надо в открытое море. Дизель тоже стоял не новый, хотя и ухоженный, не из слишком мощных — MAN мощностью всего в сто двадцать лошадиных сил, зато обещал большого аппетита не проявлять. Его все же голландцы сюда устанавливали, а они лишней копейки не потратят. Удивила печка-голландка в каюте, черная, чугунная, с выведенной наружу трубой. Зато если в холода на лодке жить — очень кстати будет.

Возиться пришлось недолго. Заводилась посудина без ключа — любой заходи да запускай двигатель, — так что и тут проблем не было. Вскоре лодка плавно вышла со стоянки и пошла прямо на виднеющуюся вдалеке ферму как на маяк. Там еще и деревянный причал имелся — то, что мне и нужно.

15 июня, пятница, день. Окрестности деревни Кааг

«Ивеко» голландцы забрали, как и пообещали. Договорились увидеться в Мюйдене — на том и расстались. До того я успел найти в сарае с трактором несколько пустых бочек и перекачать в них солярку из танка пожарной машины и из ее бака. А заодно нашлось еще и две полных бочки, что порадовало.

Ночь я проспал без сновидений и мыслей, словно выключенный. Призрак Дитмира меня не навещал, а я о нем и не вспоминал. Все, как отрезал это воспоминание. Он свое получил, я свое сделал.

С утра занялся подготовкой к отбытию. Загрузил все свое имущество в пожарку, на дне бака которой плескалось всего несколько литров топлива, усадил туда кота и поехал на пристань. Долго там маневрировал, стараясь по покатому берегу подобраться поближе. Затем перенес на лодку кота — вроде как в дом запустил.

Тигр первым освоил новое место жительства, устроившись в рубке, предоставив мне возможность грузить судно самостоятельно. Имущества было много — упарился таскавши, хорошо, что хоть место было небогато на зомби, хотя двоих все же застрелил, потратив изрядно патронов: от усталости точность хромала, палил в белый свет как в копеечку.

Сняв с грузовика, закатил на лодку мотоцикл, умудрившись при этом чуть не свалиться с ним со сходен, — аж дыхание с перепугу перехватило. Но справился, обмотал транспорт полиэтиленом и накрепко привязал к мачте, так чтобы никакие бедствия меня его не лишили. Надо было отправить в Мюйден с грузовичком, но не сообразил сразу — вот теперь и мучаюсь. Перетащил еще два велосипеда, пожилых, но крепких, которые нашел там же, на ферме. Пригодятся.

— Ну все, Тиф, — сказал я коту, когда уже расселся в рубке и открыл бутылку минеральной воды, отхлебнув из горлышка большим глотком. — Теперь у нас с тобой последний рывок. Питер, затем Москва, а там сам с моими котами договаривайся — там я уже тебе не советчик.

Подумалось, что можно и на этом судне дойти, наверное, на крайний случай, но сначала бы неплохо расход топлива выяснить, потому что никаких бумаг и мануалов на борту я не нашел. Надо ведь хоть как-то свой маршрут рассчитывать. Разложил карту каналов, по которой маркером вычертил свой маршрут, включил навигатор. Все, авось не заплутаю, хотя здесь из этих каналов настоящий лабиринт образовался.

Где-то в недрах старой лодки забормотал дизель, под кормой забурлил белый бурун, расплываясь по гладкой поверхности канала пузырями воздуха, судно медленно отвалило от причала и пошло в сторону побережья. Поплыли мимо заросшие зеленой травой и кустами берега, краснокирпичные дома многочисленных деревень и городков — все оставалось за округлой кормой старой лодки.

Вот так, еще этап путешествия остается позади, а вместе с ним и большой кусок моей жизни, какая-то часть меня. Плохой был этап, очень плохой, хуже некуда. Как-то так вышло, что словно тот, кто обеспечивал нас везением до этого места, устал следить за нами. Из нас троих остался один — я. И пожалуй, уже совсем другой «я» возник за это время, что-то изменилось. Изменилось с того момента, как я решил взять с албанцев долг кровью, и закончилась эта метаморфоза в тот момент, когда я оставил на съедение бродячим мертвецам Дитмира. Сожалею? Ни капли, и сны мучить меня не будут, я сделал то, что должен был сделать, но все же… все же было «до», а теперь стало «после».

Я даже с утра сегодня смотрел на себя в зеркало, вглядываясь в черты лица и пытаясь уловить какие-то следы изменений, но нет, внешне все было как раньше. А вот уже внутри, за привычной маской, поселился кто-то другой, новый. И я пока не понимал, как к этому новому следует вообще относиться, потому что я не знал, на что он вообще способен. Подозреваю, что на многое.

Хотя… не верю я в то, что кто-то остался сейчас таким, каким был до этого. Дрика, царствие ей небесное. Она изменилась? Когда я встретил ее в Юме, прячущуюся в пустом доме от мертвецов, она была совсем другой — обычный полуподросток из благополучной страны. За то время, что она проехала со мной, ей пришлось драться, пришлось убивать, и не только нежить. Кто приехал со мной сюда, в Голландию? — та ли девочка, которая на мамины деньги улетела в Аризону на этюды? Сомневаюсь. Что она делала в тот момент, когда ее убивали? Стреляла. Стреляла, чтобы убить.

Сэм… Сэма мне судить сложно, он был старше и мудрее меня — я не всегда мог разглядеть его настоящего за шуточками, но не думаю, что он сумел остаться таким, каким «произрастал» в заброшенном городишке Джастисбёрге, что в штате Техас. Что-то должно было измениться и в нем, время такое настало. Только я теперь этого уже никогда не узнаю.

Лодка неторопливо шла по каналу, я крутил большой архаичный деревянный штурвал, заставляя ее следовать причудливым поворотам русла, кот сидел рядом, глядя через стекло. Вновь появилось уже знакомое ощущение начала — начала нового пути. Так было перед выездом из Юмы, так было в момент отправления из Хьюстона на машинах и из порта Нью-Йорка на яхте. То же самое я чувствовал, когда пожарная машина повезла нас из Андалусии на север, в Голландию. А теперь — новый путь, новая дорога, хотя я понятия не имею, куда она меня на самом деле приведет. Хотелось бы в Москву вообще-то, мне именно туда надо.

Польдеры, поля, дома, фермы вокруг, брошенные машины, брошенные теплицы, все пустынное и заброшенное. Мертвецы в городках, провожающие меня взглядами, — мертвая земля, мертвый мир, принадлежащий мертвым же. Медленно плывущая лодка выглядит уже инородным телом, словно кто-то устроил пикник на кладбище. Нет, не хотел бы я здесь остаться: тесно, мрачно, и мертвечина эта постоянно перед глазами будет.

Я и возле Москвы оставаться не хочу, если честно. Заранее, можно сказать, отсюда чую, что это за рассадник смерти, даже приближаться неохота. Чем Москва от Нью-Йорка, например, отличалась? Да ничем, точно так же была обречена. А куда тогда?

Хм, тоже вопрос интересный. Понятное дело, что в нашем поселке выживать уже никакого смысла нет, — а что в нем еще делать? А не рвануть ли нам на мою историческую родину, то есть в Тверь? Где и населения куда меньше было, и свободного места в области больше, а самое главное — там есть Волга. Да, да, та самая, что в конце концов впадает в Каспийское море. Огромная такая Волга, идущая чуть ли не через всю страну, если поперек смотреть. А там… глядишь, кого из старых друзей найду. Кое-кто из них был уже в таких должностях и чинах, что по определению должен был выжить. Не лишено, не лишено смысла. Об этом надо еще сильно-сильно думать, но… не то чтобы совсем глупая мысль.

Интересно, вообще реально добраться из Питера до Москвы водой? Не, вряд ли это возможно, там всяких шлюзов-каналов должно быть до черта, а они небось и в мирное время уже давно не работали. А то, конечно, соблазнительно было бы прямо на лодке — что-нибудь крепкое прямо в Волгу перегнать, пригодилось бы… мечты и сны, блин.

Неожиданно навстречу мне прошла самоходная баржа, немного напугав своим появлением. За последние дни отвык я просто кататься — все какой-то беды ждешь, — но обитатели баржи, несколько мужчин и женщин, лишь помахали мне руками, проплыв мимо. Баржа старая, но как все здесь — в отличном состоянии: умеют они беречь вещи. И вот на тебе: не пошла на металлолом, стала кому-то домом или дачей, а теперь, похоже, вновь понадобилась — вон сколько мешков на нее нагружено. Не всегда надо выбрасывать старое.