Макс Кравчик - Героев выбирает небо... Страница 54

— Убьем, не сомневайся. За Барса, за фабрику, за предательство. — Зашипел я. Глеб смерил меня злобным взглядом и спросил Никитина:

— Кто приказал сжечь фабрику? На кого ты работаешь?

— Вы что с ума сошли? — взвизгнул Никитин. — Я к этому не причастен.

— Не ври сволочь! — Крикнул я, и ударил бывшего начальника под дых. Тот качнулся на стуле, жадно хватая ртом воздух, выбитый из легких.

— Я правду говорю, клянусь! Я к этому не причастен. — Прокашливаясь, начал отпираться Игорь Николаевич.

— Кому ты продался, мразь? — Я снова ударил его, но уже в живот, чтобы не дожидаться, пока он восстановит дыхание.

— Хватит, Камиль! — Сказал мне Глеб и подошел к Никитину.

— Кто тогда устроил поджог? — Твердо сжимая нож в руке, задал вопрос Глеб Игорю Николаевичу.

— Я думал… я думал он. — Никитин посмотрел в мою сторону, продолжая держаться за грудь.

— Ты что несешь? С чего мне жечь фабрику? Прошлый раз я ее спас. — Злобно зарычал я.

— Почему ты так подумал? — Тем же монотонным и спокойным голосом продолжил допрос Глеб.

— Потому что эти два ублюдка уже пытались это сделать. Он и его друг Барсов. — С призрением сказал Никитин. Я сорвался в очередной раз и влепил ему в ухо ладонью, так что шлепок раздался звоном по всему дому.

— Камиль, перестань его бить. Дай дослушать. — Судя по виду, уже начиная выходить из себя, сказал Глеб.

— Хватит, хватит. Я все скажу. Что вы хотите от меня услышать? — Заныл Никитин, и вся его злоба куда-то улетучилась.

— Рассказывай, все что знаешь. И если мне, хоть на миг покажется, что ты врешь, я всажу тебе в ногу нож. — Глеб махнул перед Лицом Игоря Николаевича лезвием ножа, которым он его вырубил.

— Хорошо, хорошо! Я всем вам расскажу…

Игорь Николаевич начал с усердием высказывать все, что он знал, делясь с нами своими догадками и домыслами. С его слов мы выяснили, что пару месяцев назад, к нему приходил младший Бараев — Марат. Он предложил большие деньги, за то, что Никитин поможет ему сжечь фабрику. Игорь Николаевич отказал Марату, так как считал что его, несомненно, найдут и накажут, хотя как разоткровенничался сам Никитин, он больше боялся, что его попросту уберут после этого. На вопрос: «Почему он не обратился к коменданту?» Игорь Николаевич поведал, что давно сотрудничает с братьями Бараевыми и делает для них небольшие услуги. Как оказалось, Никитин перепродавал некоторое сырье фабрики братьям, за что они ему платили солидные откаты. Ко всему он искусственно замедлял изготовление, а иногда и вовсе портил целые партии оружия, которые предназначались для ополчения, а Бараевы появлялись с чудесным для города предложением, отдать свою партию, естественно намного дороже. Власти соглашались, а Никитин вновь получал премию от братьев. Сотрудничать Никитин начал с ними год назад, когда в Лагане началось открытое противостояние, а предложил эту схему Аслан. В это легко верилось, Аслан был далеко не дурак. Но поджечь фабрику стало перебором для Игоря Николаевича. А когда на фабрике совершили первую попытку поджога, хоть власти и заявили, что это была случайность, Никитин понял, что Бараевы купили кого-то другого. Подозрение пало на меня и на Барса, вот почему он был сейчас так агрессивно настроен. На мой вопрос: «Почему неприязнь и гонения Васьки и меня начались задолго до первого покушения на поджог?», Никитин честно признался, что ненавидит Барса много лет, за то, что Васька переспал с сестрой Никитина и после этого бросил ее. Он не мог простить Барсу, что тот обесчестил его младшую сестренку. Об этом я конечно не знал. Да и кто рассказывает о себе такие вещи? Я был уверен, что Барс этим не гордился, вот и не рассказал мне.

— Я думал, что именно ты, Камиль, поджег фабрику, а когда тебя застукал Петр, ты прикинулся, что тушишь пожар.

— Все складно, но как ты объяснишь это? — Я протянул Никитину записку от Барса.

— Это ложь! Не мог Барсов меня вчера видеть, я… я провел вчерашнюю ночь у женщины. Ее зовут Аглая Серова, она все подтвердит. Я считал тебя виновным в поджоге, когда утром услышал о пожаре.

— Теперь Игорь Николаевич ты знаешь, что это не я. Может, есть у тебя мыслишки, кто тогда устроил пожар. — Я посмотрел ему в глаза, а он дернулся и сказал:

— Записка… Барсов тебе указал на того, кого он вчера видел. А кроме меня на фабрике есть еще одна «птица высокого полета» — Игнат Петрович.

— Галега… — Одновременно сказали мы с Никитиным.

— Ну конечно! Камиль — это Игнат Петрович. Я могу даже это доказать. — Он попытался встать, и я машинально потянулся за пистолетом.

— Постой Камиль, пусть скажет. — До этого молчавший, сказал Глеб.

— Я лучше покажу, вы позволите? — Никитин медленно встал и пошел к столу. Глеб внимательно смотрел за ним, пока тот доставал из тайника в боковой части стола, какие-то документы. — Смотрите! Это отчетность за последние месяцы, которую я скопировал в кабинете Игната Петровича. Здесь сказано, что фабрика последнее время едва сводит концы с концами и на Галегу власти наложили серьезные денежные взыскания за это. Что, если Марат предложил сделку Игнату, а тот из-за своих денежных потерь согласился. Тем более, в случае чрезвычайного происшествия на производстве, Игнат получил бы солидную компенсацию и его, назначили бы на какое-нибудь другое, менее ответственное место. Он давно мне жаловался, что годы его уже не те, и ему с трудом, удается управляться с фабрикой. А я любил эту фабрику, хоть и вел дела не совсем честно. — Он замолчал.

В кабинете повисла гробовая тишина, и Глеб, взяв меня под локоть, вывел в коридор.

— Камиль! Мне кажется, он не врет. Помнишь, ты столкнулся с Шелами возле кабинета Галеги? В тот день Марат попросил ее отнести директору фабрики, какой-то сверток. Я думаю, это был задаток. Если все верно, то ты ошибся. Никитин не причем. — Шепотом сказал мне Глеб.

— Если подумать, то все сходится. Тем более, если учитывать тот факт, что комендант на пожаре говорил, что Галега последний уезжал с фабрики. А Васька, по словам охраны, приехал чуть позже него. Он вполне может быть тем, за кем Барс следил. И на счет записки все сходиться и на счет ящиков.

— Каких ящиков? — С удивлением посмотрел на меня Глеб. Эту часть истории я скрыл от него, но сейчас приходиться быть откровенным до конца и я рассказал о ящиках с двойным дном, о которых знал Васька, Федор и Игнат Петрович.

— Это логично, директора фабрики никто проверять не станет, и он мог без труда в этих ящиках провести амил на фабрику. А когда твой друг попытался ему помешать, у них завязалась драка… — Договорить я Глебу не дал. И так было все ясно.

— Значит, нам нужен Игнат Петрович. — Скорее для самого себя, подтвердил я.

— Поехали! Ты знаешь, где он живет? — Спросил Глеб, а из-за двери, которую мы едва прикрыли, послышался голос Никитина:

— Я знаю. — Мы вошли обратно в кабинет и посмотрели на Игоря Николаевича. Он, отвечая на наши вопросительные взгляды, продолжил: — Я знаю, где живет Галега. Я вас туда отведу. И….- он замялся. — Если вы не против, я помогу взять его. — Мы с Глебом переглянулись. И Глеб сказал:

— Свяжи его Кам. И поехали скорее к Галеги. Я кивнул, и принялся вязать Никитина. Дорогу я и так знал.

К дому Галеги мы добрались быстро. Особняк Игната Петровича находился не очень далеко от дома Никитина. По словам Игоря Николаевича прислуги в доме не много: конюх, горничная и повариха.

Когда мы оказались рядом с домом, в глаза бросалась роскошь экстерьера и какое-то жуткое умиротворение всего, что окружало дом. Никаких признаков того, что дома кто-то есть. Мы спешились. Я предложил, что пойду к парадному входу, а Глебу занять позицию с черного входа. План заключался в том, что я постучу в двери, а Глеб прикроет с тыла, и мы так и войдем в дом, не привлекая к себе внимания. Когда дверь откроют и увидят работника фабрики, никто не заподозрит меня, а я ворвусь внутрь, применяя необходимое насилие, чтобы мне никто не смог помешать. Я не ожидал никакого сопротивления. Вряд ли нас будут ждать, а, следовательно, сопротивление будет минимальным. Глеб согласился с моим планом, и мы приступили. Мы мерным шагом направились к воротам. Они были не заперты, что уже настораживало. Глеб скрылся за углом забора, обходя строение по периметру. Я вошел на подворье и прикрыл за собой ворота. Лишний шум со стороны соседей был бы некстати. Уже внутри периметра дома Галеги, я осмотрел окна дома и не увидил, даже малейшего шевеления. Я вскинул пистолет к лицу, двумя рука обхватив рукоять. Дернул затвором и медленно, на согнутых коленях, вжимая голову в плечи, пошел к входу. Стараясь не шуметь, камешками, которые попадались под подошву моих ботинок. Я был напряжен, но злость и жажда мести тянули меня вперед. Я даже не обращал внимания на ручейки пота, скатывающиеся по моему лицу. Опять странное чувство посетило меня. Словно прилив сил захлестнул мой организм. Мышцы набухли, тело стало упругим и одновременно пластичным, как будто текучим, как у хищного зверя, крадущегося к своей жертве. Пульс мерно стучал в ушах, словно удары боевых барабанов перед началом битвы. Слух и зрение обострились, и казалось, все вокруг стало ясным и прозрачным, словно выложенным на ладони. Хотя в доме, мои обостренные чувства так и не обнаружили признаков жизни.