Илья Сомов - Солнечный Остров Страница 54

Это была сауда какого-то неизвестного ему вида. Широкие листья, словно покрытые пеплом, тревожно шелестели, хотя он не чувствовал никакого ветра. Солнце поднялось уже довольно высоко, но блестящие глазки паучника были открыты. Ормату показалось, что деревья смотрят  на него с недобрым вниманием.

Едва он ступил под тень странных деревьев, как широкие кроны зло загудели. Беспокойно оглянувшись, Ормат прибавил шаг. Краем глаза заметил какое-то движение сбоку от тропинки, и внезапное ощущение опасности заставило его припасть земле. Тяжелый узловатый сук, вылетевший на дорожку со скоростью выпущенного из пращи камня, только взметнул волосы на затылке. Он оторопело выпрямился. Что за бред… За спиной раздалось влажное хлюпанье, крутанувшись, Ормат увидел, что паучник, мимо которого он только что прошел, выпростав из земли длинные скользкие корни, выбрался на тропинку, перекрывая путь к отступлению. Запах уксуса стал почти нестерпимым.

Потрясенный он застыл на месте. Еще одна страшная сказка стала былью – паучник, охотящийся на людей. Краткое оцепенение едва не стоил ему жизни. По дорожке ударила еще одна живая дубинка, чуть не раздробив отшатнувшемуся Ормату плечо. Гул в кронах стал походить на низкий рев. Выругавшись, он бросился бежать вверх по тропинке - туда, где между деревьями еще оставался узкий просвет.

Гибкий зеленый гарпун, выстрелив из ветвей, пригвоздил стопу Ормата к тропинке. Взвыв, он попытался выдернуть покрытый липкой слизью побег. Воспользовавшись беспомощностью жертвы, кровожадные деревья сомкнулись над ним. Толстые корявые ветви навалились на плечи, с треском раздирая одежду.

Беглеца стали медленно заваливать, под спину подсунулось что-то твердое и угловатое вроде колена. Ормат захрипел, пытаясь вырваться, но разрывающая мышцы хватка становилась только сильней. Позвоночник пронзила безумная боль, перед глазами поплыла багряная пелена.

Неужели он прошел так далеко, чтобы его прикончили безмозглые коряги?! Как глупо!

Ормат открыл рот, чтобы закричать, но гибкая ветвь сдавила горло.

«Так даже лучше, меньше боли», - успел он подумать, и вдруг понял, что нажим прекратился.

Паучник по-прежнему держал его мертвой хваткой, но больше не пытался задушить, сломать или разорвать на части. Белесые кроны чуть расступились, и на фоне сияющего неба зачернел громадный силуэт.

- Решил осмотреть  достопримечательности? – раздался до боли знакомый певучий голос Петра. – Похвальная любознательность, вот только место для прогулок ты выбрал неудачное.

- Можешь, сначала меня вытащишь, а потом уже трепаться будешь? – прохрипел Ормат.

Черная фигура застыла  в неподвижном молчании. Чего же он ждет?! На Ормата обрушился приступ паники, он дернулся и почувствовал, как ветви паучника снова пришли в движение, тугая петля вновь сдавила горло. Сквозь рокот крови в ушах Ормат неожиданно услышал приближающиеся возбужденные голоса.

Словно отбросив замешательство, Петр сорвал с шеи свой золотой медальон и поднял его высоко над головой:

- Петр из долины Девяти Ручьев, верный слуга Десницы, - четко произнес великан.

Страшная, ломавшая Ормата хватка исчезла, деревья, как вышколенные солдаты, вернулись на свои места. Распластанный на земле он, словно вытащенная на берег рыба, глотал воздух распахнутым ртом.

Фыркнув, Петр легко поставил Ормата на ноги. Точнее на ногу, опираться на пробитую ступню он не мог, в ботинке противно хлюпало. Но это была мелочь по сравнению с ломающей все тело болью. Страшно побледневший Ормат едва сдерживал стоны. Так сильно ему, пожалуй, еще никогда не доставалось.

Не особо всем этим озабоченный великан смотрел мимо него на дальний выход из проклятой рощи. На гравийной дорожке показалось двое о чем-то спорящих чернорясников.

- Как дохромаешь до первого стражника, скажи, что тебе нужен лекарь. Скоро ты мне понадобишься свежий и полный сил, - проворчал Петр, отчего-то хмурясь.

Неловко балансирующий в позе журавля Ормат бросил на великана косой взгляд:

- Больше ты мне ничего не хочешь сказать?

Петр чуть дернул уголком рта:

- Только то, что сказал бы любой. Если ты хоть немного ценишь свою жизнь, больше не пытайся бродить по внутренней цитадели без присмотра. Не все здешние стражи так безобидны.

Глава 27

Звон клинков эхом отразился от белых стен зала. Лео отчаянным прыжком отпрянул, уходя от нацеленного в бок удара. Шумно втянув воздух сквозь сомкнутые зубы, он попытался успокоить бешено стучащее сердце.

Все в порядке, все идет как нужно.

Мантра не помогла, щека Лео забилась от нервного тика.

Но так даже лучше. Он ведь всегда нервничал, вот пусть все и идет как обычно.

Князь попробовал ударить Циклопа в шею, тот, не глядя,  отмахнулся, фиоретта задрожала, едва не вылетев из загудевших пальцев. Лео едва удержал в груди возбужденный крик.  Вот оно! Все точно так же, как и на записях. Циклоп всегда реагирует на какую-то долю секунды раньше, чем он делает свой ход. Неужели, Лео для него действительно открытая книга?! Неважно! Как там говорил наставник? Сделай силу врага его слабостью!

Серый клинок рванулся к щеке Лео, заставив того отпрянуть. Похоже, Циклоп заскучал и решил закончить занятие.  Князю показалось, будто желудок сжала огромная холодная рука. Сейчас все решится!

Резко взмахивая поблескивающей фиореттой, мастер начал загонять Лео в угол, так пастух, щелкающий кнутом, подгоняет непослушного теленка. Пальцы Леомира судорожно сжались на рукояти фиоретты. Вот та самая дорожка шагов. Сколько раз он просматривал ее на большом голоэкране. Заучил каждое движение. Сейчас станет ясно, был ли в этом смысл или он обманул сам себя.

Клинок свистнул у самых глаз, заставляя Леомира отступить. Дзынь – оружие почти выламывается из пальцев. Первый шаг. Сердце стучит, как сумасшедшее. Вжик – рубящий по шее. Второй шаг. Соленый пот заливает глаза. Мастер делает два быстрых выпада подряд. Третий и четвертый.

Наступил критический момент, Лео задержал дыхание. Стремительным, но мучительно предсказуемым поворотом он ушел от грозящего ему острия. Фиоретта Циклопа начала движение, чтобы распороть воздух там, где через долю мгновения должна быть пустота.

Должна быть.

Стиснув зубы, Лео быстро шагнул вперед. Серое лезвие с отвратительным хрустом вошло в левое плечо. Боль молотом ударила по телу. Живой глаз мастера удивленно распахнулся. Именно это короткое замешательство позволило Лео исполнить свой замысел. Почти теряя сознание от раздирающей плечо боли, он сделал короткий расчетливый выпад, метя в сердце. Циклоп резко отшатнулся, уходя от удара. И почти ушел. Почти.

На дорогой ткани рубахи мастера остался длинный надрез, в котором виднелась гладкая загорелая кожа, прочерченная розовой полоской. Забыв о раненом плече, Лео страстным, почти умоляющим взглядом впился в эту полоску. Неужели, все напрасно? Дважды на один прием Циклопа не поймаешь! Неужели…

На верхнем конце царапины – там, где клинок глубже всего вошел в кожу – набухла тяжелая рубиновая капля.

Выпавшая из ослабевших пальцев фиоретта несколько раз подпрыгнула, глухо стукнувшись об упругий настил. Следом на колени упал обессиленный Лео. Скользкими пальцами, затянутыми  в толстую кожу  учебной перчатки, он пытался зажать рану, рукав до локтя стал винно-красным, глаза Лео горели.

- У вас кровь, мастер, - сказал он, задыхаясь от усталости и возбужденного торжества.

Циклоп молчал, растирая между пальцами алую влагу, наконец золотая голова повернулась к Лео, живой и мертвый глаза равнодушно мазнули по лицу князя:

- Рубашку испортил, дурак.

Быстро повернувшись, Циклоп, покинул секцию. Из горла Лео будто сам сбой вырвался короткий счастливый смешок… и словно плотина рухнула. Заливаясь хохотом, он ткнулся раскаленным лбом в прохладный настил.

От порыва холодного воздуха голая кожа Ормата покрылась мурашками. Парень поежился, никогда он не был скромником, но стоять голышом перед дюжиной человек, да еще в таком дурацком виде... Подняв руку, Ормат коснулся непривычно гладкой кожи на голове. Опутавшая сложная паутина золотых цепочек скрепленных блестящими кристаллами, зазвенела от движения.

- Не дергайся, настройку собьешь, - проворчал Петр.

Легко ему говорить. Сам-то он нормально одет, да и в жука, пойманного сумасшедшим пауком, его никто превратить не пытается.

- Неужели это так нужно было – все волосы удалять? То есть вообще все, – он неловко переступил босыми ногами по гладким каменным плитам, металлические цепочки неприятно холодили пах.

- Волосы – не зубы, - пожал плечами великан, - отрастают бесплатно.

- Вот именно, отрастают, - фыркнул Ормат, осторожно касаясь груди. – Гуще, чем были отрастают. И стану я похож на подземную обезьяну.