Денис Шабалов - Право на жизнь Страница 54

– Вот тебе и цифирки на воротах… Тут четверых сожрали, там пятерых… А в том, большом доме, вообще десятерых умяли – пир горой, наверное, стоял! И дата – когда…

– Что делать?

– Да чего – бойцов выручать и мотать отсюда, пока не сожрали! – Данил помолчал немного, прикидывая. – Порядок действий такой. Сидишь тут, смотришь усиленно за караваном, иногда на люк с этажа поглядывай – думается мне, что сторож гораздо раньше утра ключик найдет. Если кто чужой к машинам подойдет – работай по нему на поражение!

– Понял, сделаю…

– Давай, – Данил пригнулся, выбираясь из окна и одновременно переходя на внутренний канал отделения. – Бойцы, внимание! Как меня слышите?

– Счетчик на связи, – тут же отозвался китаец. – Вижу тебя. Куда ползем?

– Шрек на связи, – послышался могучий грудной бас Лехи.

– Коробочка тут. У нас нормально, – вышел на связь Кубович. – Пару минут назад хворосту подбросить выходил. Тишина вокруг.

– Всем внимание! Осмотреться! – Данил, шустро перебирая руками, уже спускался по пожарной лестнице. – Ван, прикрой! Урюк, на связи?

Ахмед молчал.

– Начинается, – Данил чертыхнулся. – Всем по местам сидеть, по сторонам в оба глаза! Ван – прикрывай, пока видишь!

«Ван, конечно, долго страховать не сможет, но хоть первые мгновения, когда по лестнице ползу. Спина открыта – эх и поганое же чувство… Так и кажется, что из окружающей тьмы десятка два стволов смотрят. Как вдарят разом… Хорошо броню не поленился натянуть!»

Спрыгнув с лестницы, Данил, пригнувшись и озираясь по сторонам, шмыгнул к задней части клуба. Идти мимо парадного – ищите дураков. Пятачок освещен, заполучить пулю проще простого.

Замерев на пару минут на углу, поджидая, когда глаза привыкнут к темноте, прислушался. Ветерок в кронах шумит, и только. В остальном – тишь да гладь. Дождавшись, когда сквозь темень проступили силуэты окружающих предметов, Данил завернул за угол. Сараюшка, в которой должен был неусыпно бдить Урюк, торчала метрах в сорока прямо по курсу. Пространство не сказать чтоб открытое – за клубом пышно разросся какой-то кустарник – не сильно заросшее. К тому же ползти по кустарнику не хотелось – нарвешься еще на о дуван или на сирень… Придется по открытому идти.

Прижавшись спиной к стене клуба и прячась в тени росшего неподалеку деревца, Данил, поводя из стороны в сторону стволом «винтореза», просидел минут пять. Все органы чувств работали на полную, подмечая и фиксируя каждое движение, каждый звук, фильтруя их на опасные и безопасные, и раскладывая в соответствующие отделы памяти. Наконец, убедившись, что на подходах к сараюшке стоит могильная тишина, он двинулся вперед… и тотчас же из окошка грохнул выстрел. Точное попадание – прямо в броник! Стрелок, видимо, побоявшись промахнуться в темноте, стреляя в голову, решил перестраховаться и пульнул прямо в центр движущейся тени. Данил упал на колено, едва не выронив винтовку, – ощущение было такое, будто в грудь, напрочь выбив воздух, с размаху саданули кувалдой – но тут же вскочил и, подстегиваемый адреналином, не обращая внимания на боль, бросился вперед – быстрее, как можно быстрее, пока стрелок не успел перезарядить ружье! Стрелять в ответ нельзя – кто знает, как там Ахмед? Вполне возможно, что его поставили перед окном, используя тело как живой щит и потому об огнестреле пока следовало забыть.

За те несколько мгновений, что он пересекал открытое пространство, тело успело перевооружиться – «винторез» оказался за спиной, взамен в правой руке возникла лопатка, а в левой – нож. Два удара сердца – и он у сарая. Толчок – правая нога уходит вперед, вынося в ударе все сто десять килограммов боевой массы плюс снаряга… Хлипкая дверь улетела внутрь, кого-то ударив по пути – в темноте матерно заголосили. Данил в боковом перекате влетел в сарай – над головой долбанул еще один выстрел – и, уловив краем глаза отделившуюся от стены тень, с силой ударил лопаткой снизу вверх в область паха. Тень коротко вякнула, заваливаясь вперед. Данил развернулся и атаковал второго противника, силуэт которого маячил у окна, – спружинил ногами, присев, пропустил над головой размашистый удар прикладом, подскочил и от души врезал недругу коленом промеж ног, в самую уязвимую и потому самую многострадальную часть мужского организма. Недруга скрючило, и Добрынин, воспользовавшись этим, добил локтем по затылку, ломая шейные позвонки. Тут же перекатом ушел вправо, вскидывая лопатку, буде придется ее метнуть… однако на этом штурм и закончился – активных перемещений внутри сарая больше не наблюдалось, да и по углам никто не прятался.

В луче света новости оказались утешительными – один из засевших в засаде аборигенов уже отдал богу душу, а второй, скорчившись на земле и прижав обе руки к промежности, как раз собирался приступить к этому ответственнейшему занятию. Рядом с ним брошенное сиротливо лежало его оружие. Подняв его и повертев в руках, Данил аж хрюкнул от удивления – итальянский помповый «Фабарм», боевой дробовик! Приклад с пистолетной рукоятью, наствольный кожух, насадка для удлинения магазина, ДТК[23] – полный фарш, короче. Ни хрена себе бедные селяне! Ну, Федя, ну артист… А ну-ка, что там у другого? Оружие второго лежало тут же – тоже дробовик, но чуть попроще, помповый «Бекас». Оно и правильно – для боя накоротке самое то, только вот картечью надо было заряжать, а не пулей. Тогда гарантированно завалили бы… Данил, представив, что осталось бы от его головы, окажись он в облаке картечи, выругался, и от души пнул мертвое тело грабителя. И ведь заметили, собаки, когда он у стены сидел, – а пасли, до самого последнего момента пасли, чтоб наверняка. Хотя и пулей тоже хорошо прилетело… Он поморщился, чувствуя, как печет левую сторону груди. Вдохнул осторожно, пытаясь выяснить, целы ли ребра… Резкой боли вроде бы не наблюдалось. И ведь не прощупаешь через броник, а снимать некогда! Оставалось надеяться, что обошлось ушибом.

Повесив оба дробовика на плечо – хорошие стволы всегда пригодятся – он обшарил селян на предмет патронов. Нашел немного пулевых в патронташе – и только. Пренебрежительно фыркнув – воины, блин! Шагнул в дальний темный угол – и тут же наткнулся ногой на что-то мягкое…

Ахмед лежал связанный по рукам и ногам, и под ним уже изрядно натекло – горло было располосовано от уха до уха в кошмарной кровавой улыбке. Рядом валялась «Гроза» – аборигены, вероятно, не успели разобраться в устройстве автомата. Оно и к лучшему. Вылови он с такого расстояния в грудь пулю девятого боевого калибра вместо двенадцатого охотничьего – лежал бы перед сараюшкой и уже даже пузыри не пускал.