Павел Корнев - Там, где тепло Страница 55

И кругом — поля, поля, поля…

Куда ни глянь, везде одни поля да облетевшие по зимнему времени фруктовые деревья. Лесов почти нет. Так, изредка на глаза дубовые рощицы и сосновые боры попадаются.

Сразу ясно становится, что сельское хозяйство тут в почете. Ну да если климатические условия позволяют, почему нет? И сам прокормишься, и на продажу останется. А с таким размахом наверняка и на черный день часть выручки отложить получается.

И пусть дорога шла в обход крупных сел, время от времени попадавшиеся по пути деревни и хутора производили самое благоприятное впечатление. Чистенькие, ухоженные дома; расчищенные от снега подъездные пути; добротные ограды, сверкавшие накопителями Иванова на вкопанных в землю столбах.

Да, накопителями. Их тут полно, а значит, ничто не мешает начать продвижение на рынок нового продукта. Денежки у местных аграриев не в пример нашим землепашцам водятся. Остается только толкового коммивояжера подыскать. Кадры решают все, как говорится.

— Блин, меня укачивает, — пожаловался какое-то время спустя Напалм, с тоской поглядывавший по сторонам. — Слишком гладко идем…

— Да, дороги тут хороши, — кивнул Михаил Григорьевич.

— Останавливаться не будем? — спросила у него Марина.

— Тебе по надобности? — уточнил торговец.

— Нет, ноги размять.

— Ближе к обеду. Надо потерянное время наверстать.

— Как-то мне нехорошо, — поморщился пиромант, лицо которого и в самом деле слегка позеленело.

— Тошнит? — прислушиваясь к собственным ощущениям, спросил я.

Но нет, самочувствие было в норме. А учитывая вчерашние события, так и вовсе замечательное. Непривычный к столь низкой интенсивности магического излучения дар дремал, не беспокоя никакими видениями, да и ломота в спине почти утихла…

— Именно, — кивнул Напалм. — «А когда на море качка и бушует ураган…»

— Это у тебя на нервной почве, — улыбнулся я и, понизив голос, добавил: — К здешнему энергетическому фону привыкаешь…

— Может быть, — согласился пиромант. — Ты, кстати, тоже осторожней.

— Чего еще?

— Если ясновидению станет в местных условиях не хватать информации, дар начнет усиливаться.

— Ерунда, — отмахнулся я. — В крайнем случае, до своего обычного уровня дойдет.

— Ага, а потом ты в Форт вернешься, и — БАМ! — взрыв мозгов.

— Да не собираюсь я возвращаться! Тут тепло, ты не забыл?

— Тепло — это да, — потянул носом воздух Напалм. Точно ведь весной пахнет!

— И проталины уже попадаются, — подтвердила Марина и насмешливо фыркнула: — Хотя вы, так понимаю, не из наблюдательных.

— Мы скорее из сообразительных, да, — не остался в долгу пиромант.

— Здесь снег к концу апреля сходит, — проинформировал нас Михаил Григорьевич. — Да и выпадет позже.

— Хорошо устроились! — покачал я головой и спросил у вновь начавшей клевать носом спутницы: — Марин, ты обратно когда планируешь отправиться?

— Не спи, замерзнешь! — немедленно потеребил ее за плечо Напалм.

— Убери руки! — отмахнулась та. — Обратно? Не знаю даже. Думала, может, с Михал Григорьичем уехать получится.

— Получится, почему нет? — удивился торговец. — Мы в Северореченске, скорее всего, неделю пробудем, не больше. А потом в обратный путь двинемся, пока дороги не развезло.

— Вот и замечательно, — обрадовалась Марина. — За неделю точно управлюсь.

— Надо приезд отметить будет, — решил я. — Сходим сегодня куда-нибудь?

— Обязательно!

— А ты не занята будешь? — хмыкнул Напалм.

— Нет, — выразительно глянула на него Марина. — Я не Золушка, двадцать четыре часа в сутки вкалывать. Так что занята я не буду.

— «И неважно, чем он занят, если он бухать не станет, — с совершенно серьезным видом продекламировал пиромант, — а ведь он бухать не станет ни-ко-гда!»

— За меня можешь не беспокоиться, не сопьюсь.

— Ты уже взрослая девочка, сама все понимать должна.

— Продолжишь в том же духе, скажу твоей супруге, что на девок заглядывался, — пообещала Марина. — Ты же знаешь, меня лучше не злить.

— Все, молчу-молчу, — вскинул руки Напалм. — «Я страшен в гневе», понимаю…

— Хватит вам уже, — поморщился я. — Как дети, в самом деле…

— Да ладно, мне полегче немного стало, — вздохнул откинувшийся на мешок с селитрой пиромант, лицо которого понемногу начало приобретать нормальный оттенок.

Вот и замечательно. Я зевнул и начал подремывать, время от времени просыпаясь и оглядываясь по сторонам.

Несколько раз обоз проезжал выстроенные на обочинах блокпосты, иногда на горизонте маячили караульные вышки. Навстречу шел достаточно плотный поток транспорта, но и тут ничего из ряда вон не наблюдалось: катили забитые грузом сани, внедорожники охраны сопровождали фургоны и трепетавшие на ветру брезентовыми тентами грузовики. Один раз мимо промчалась длинная вереница явно перегонявшихся на продажу легковых автомобилей, в другой — пришлось съезжать на обочину и пропускать военную колонну.

Такое впечатление, неведомым образом получилось выбраться из Приграничья в нормальный мир. Тишина и спокойствие. Иногда вдоль трассы и вовсе лотки со съестным и всякой мелочовкой попадаются. И бабки в длинных до пят шубах, валенках и шалях, казалось, совершенно не беспокоятся по поводу отсутствия поблизости вооруженной до зубов охраны.

Вот бы они у нас так выйти попробовали…

«У нас»? Да нет, уже «там, у них». Надо привыкать к вынужденной эмиграции, надо привыкать…

— Смотрю, здесь не шалят на дорогах? — зевнул я.

— Здесь порядок, — кивнул Михаил Григорьевич. — Не забалуешь.

— А с нечистью как? — поинтересовался Напалм.

— Иногда прорывается от вас. Особенно после магических бурь. Свою они повывели почти начисто.

— А! Поэтому и монаха обратно отправили! — догадался пиромант.

— Да нет, — возразил торговец. — У местных властей отношение к служителям культа не самое лучшее. Свобода вероисповедания, конечно, присутствует, но только в частном порядке. Хочешь молиться, молись дома. Церквей нет.

— А чего так? — удивился я.

— Говорят, в ихней Думе партработники старой закалки верховодят.

— Коммунисты и Дума, — вздохнул пиромант. — Куда этот мир катится?

— А почему нет? — хмыкнул торговец. — Переименовали горком в Думу, и все дела…

Я только усмехнулся и острить на этот счет не стал. Сразу видно, что один, что другой — местные. В Российской Федерации такое сочетание никого давно уже не удивляет. Коммунисты и коммунисты, Дума и Дума.

Постепенно меня окончательно укачало, и как-то совершенно незаметно для самого себя я вновь прикорнул, подложив под голову сумку. Фыркавшие лошаденки споро тащили сани, копыта размеренно стучали по укатанной дороге, одни поля меняли другие. А я дремал, и даже пытавшийся забраться под дубленку мороз оказался не в силах прогнать навалившуюся сонливость. Не иначе, акклиматизация началась…

К Северореченску мы подъехали уже в сумерках. Могли бы и раньше добраться, но Михаил Григорьевич несколько раз останавливал обоз и самолично осматривал лошадей. И хоть перекусить горячим не получилось, но отдых, вне всякого сомнения, пошел нам только на пользу. Я, по крайней мере, немного в себя пришел, а то даже глаза толком не открывались.

Понимаю, что акклиматизация началась, да и выспаться ночью толком не получилось, но, когда голова словно ватой набита, ничего хорошего. Мало ли какую глупость в таком состоянии, не подумав, сболтну?

А вот перекусил бутербродом с кофе, размялся и вновь себя человеком, а не мешком, непонятно чем набитым, почувствовал. Ну а дальше уже как-то незаметно и окраины Северореченска показались.

И сам город, к моему немалому удивлению, стеной, в отличие от Форта и встречавшихся по пути поселений, огорожен не был — дорога сразу вышла к пригороду.

— Елки-палки, дед на палке! — удивился пиромант. — Стены нет!

— Да бесполезно просто, — пояснил Михаил Григорьевич. — Город на две части рекой разделен, не огородить толком.

— И как тут с безопасностью? — зябко поежилась Марина.

— Лучше, чем в Форте, — уверенно заявил торговец. — Вы не беспокойтесь, просто так в город не попадешь. Со всех сторон посты выставлены, да и дорог немного.

— Ну, местным виднее, — пожал я плечами. — Сейчас куда?

— На таможне надо отметиться и груз задекларировать.

— Пошлину какую-нибудь платить придется?

— Нет, тут социализм голимый. Государство с каждого предприятия свою долю имеет, поэтому чиновники не крохоборничают.

— Как интересно! — хмыкнул я. — Тут свое дело открыть реально вообще?

— Реально, почему нет? Не беспокойтесь, Евгений Максимович, когда начнете вид на жительство получать, все объяснят.