Игорь Подгурский - Подземный рейд Страница 55

Капитан в один миг преодолел расстояние до двери. Удар ногой в дверь, внутрь летит ребристый шар гранаты. Взрыв. Он врывается в дверной проем и от живота простреливает комнату, осыпая ее пулями в виде буквы «Z», чтобы никто не остался в живых. «Бей, не думай, не то пулю в ответ схлопочешь!»

Пусто. Никого. Только открытое настежь окно. Краешком сознания он уловил мимолетное смазанное движение на улице.

Выскакивая в окно, капитан от души приложился головой о верх рамы. «Эх, не было бы танкошлема, заработал бы сотрясение», – подумал танкист. Он опоздал. Не успел. Заряжающий, оставшийся их прикрывать со стороны улицы, булькал разорванным горлом. Степану «перехватили» шею от уха до уха. В открытую рану были видны белые шейные позвонки. Семенов был мертв, а тело еще продолжало жить. Ноги в сапогах мелко подергивались в предсмертной агонии.

Олег физически ощутил на спине чей-то холодный оценивающий взгляд, словно мазнули мокрой половой тряпкой между лопаток. Он вздрогнул, крутанулся на каблуках. Боковым зрением кпитан увидел на коньке черепичной крыши смазанный в движении силуэт. Стремительный и ловкий, как гигантская ласка. «Может, здесь пытались дрессировать неизвестных животных-людоедов? Не похоже. Все равно никому не переплюнуть человека в кровожадности. Сколько их? Проклятый японец больше плакал, как девчонка, чем говорил».

Примерно в таком порядке сменялись мысли в голове танкиста. В той стороне, где скрылась неизвестная тварь, раздалась короткая автоматная очередь. За ней хлопнул одиночный пистолетный выстрел, и опять навалилась тишина. Быстрее туда. Догнать врага. Пощады не будет. Заряжающему уже ничем не помочь. Потом вернемся за ним и телами разведчиков. Все потом.

Пока командир и мехвод добежали до дома, на крыше которого сидело существо, пока обошли его по переулку, прошло не больше двух минут. Шаржуков увидел то, что так боялся увидеть. Еще двое разведчиков лежали посреди улицы, заросшей травой. Над трупами уже жужжали маленькими бомбовозами мухи, вездесущие спутницы смерти. Одна, с жирным зеленым брюшком, бесцеремонно уселась на лоб убитому и деловито переползла на нос, по-хозяйски перебирая лапками.

Их убили не из засады. Спрятаться здесь было негде. Двоих профессионалов, не раз хаживавших через нейтралку в тыл врага за «языком», зарезали средь бела дня. Такое просто не укладывалось в голове. Все, что успели сделать военные охотники на людей, так это выстрелить каждый по одному разу. Рядом с телами в траве валялся автомат и… отрубленная кисть руки, продолжавшая сжимать вороненый «ТТ». Разведчики лежали в неестественных позах. Тела изломаны, словно игрушечные солдатики, побывавшие в руках злого ребенка. У одного из разведчиков была снята кожа с шеи и с головы вместе с волосами. Лицо превратилось в чудовищную маску, багровеющую мимическими мышцами. Кожу сняли, как перчатку с руки, не оставив ни одного кусочка. В кулаке убитого был зажат пучок травы, вырванной с корнем. На разведчике со снятой кожей не было формы и сапог. На теле осталось лишь нижнее белье и полуразмотанные портянки на ногах. Незагоревшее тело белело на примятой траве, будто снулая рыба, выброшенная на берег прибоем.

«Мародерствуют по мелочи. Выгоревшей до белизны формой в соляных разводах пота на спине и под мышками не побрезговали. А вот оружие не взяли. Картинка что-то не складывается».

Враги оказались не только коварнее и сильнее, но и намного быстрее. Сначала уничтожили спецов, натренированных стрелять из любого положения, навскидку и в полной темноте, ориентируясь лишь на звук, а танкистов, похоже, оставили на закуску. «Чужие здесь не пляшут», – любил говорить в похожей ситуации бывший комбат Олега, сгоревший в танке вместе с экипажем при штурме Зееловских высот.

Занять оборону, спина к спине? Долго ли они так продержатся? Ходу отсюда. Открытые пространства, когда они были как на ладони, танкисты старались преодолевать с максимальной скоростью. Может, враг с чердака давно уже взял их на мушку. Не торопясь выцеливает их, держа палец на спусковом крючке. Ходу. Поднажмем. Сердце билось в груди паровым молотом. Прерывистое свистящее дыхание рвалось из груди. Они остановились за углом покосившегося дома. Впереди открытое пространство перекрестка. Что делать дальше?

Из тягостных раздумий капитана вывел голос механика-водителя. Танкист, затравленно озираясь, облизнул вмиг пересохшие губы и произнес:

– Слышь, командир, если так и будем стоять на месте, то дождемся беды. Нутром чую!

– Идем к танку. Смотри в оба, Гена. – Капитан неожиданно для самого себя перешел на шепот. Как будто кто-то мог их подслушать. Или мог?

– Кажись, япошка правду говорил о Ворующем Лица.

– Похитителе лиц, – автоматически поправил подчиненного ротный. У него была хорошая память. – Не отвлекайся. Шире шаг.

За каждым поворотом, в каждом узком переулке мерещились враги. За мутно-грязными окнами домов притаилась опасность. На секунду или на миг отвлечешься, и они набросятся на тебя. Растерзают.

Услышав шорох справа, Шаржуков чудом удержал палец на спусковом крючке. Это всего лишь ветер качнул полусорванную вывеску с непонятными иероглифами над крыльцом магазина. Ярко светило солнце над головами, усекая куцые тени от домов и деревьев.

Людей убили, но город выстоял, подслеповато щурясь на непрошеных гостей окнами домов. Уже уходите? Так быстро? Было чувство, что призраки неупокоенных людей не ушли отсюда насовсем. Они кружат где-то неподалеку, пока невидимые в солнечном свете дня и неестественной тишине Мертвого города.

До танка добрались без происшествий.

За очередным поворотом улицы их марш-бросок закончился. Вот и стена с вывороченными воротами. До боли родная громадина «тридцатьчетверки», застывшая рядом с проемом в стене.

Первым желанием было броситься к танку. Не добежав метров двадцати, танкисты остановились. Жалко спугнуть удачу в последний момент. Стоит обойти танк и пройти ворота, как Мертвый город останется за спиной вместе со всеми ужасами и смертями. Человек так устроен, что старается выбрать самый простой и быстрый вариант решения проблемы. Судьба, ехидно улыбаясь, ставит перед ним очередной рубеж, до которого еще надо дойти. Доползти. Еще чуть-чуть, и они вырвутся отсюда в нормальный мир. Там все ясно и понятно. Видишь врага в чужой форме: дави, стреляй. Утюжь окопы гусеницами. Перемешивай японцев с китайской землей.

Но здесь что-то было не так. Опять навалилась тишина. Ах да, их никто не встречал. Рядом с танком не было ни души. Возвращаться назад в город было форменным самоубийством. Даже если забаррикадироваться в доме и занять круговую оборону, им долго не продержаться. Единственный выход вел через раскуроченные ворота, со стоящим рядом танком. Мимо «тридцатьчетверки» не пройти.

– Эй! Есть кто живой? – выкрикнул Шаржуков.

Он вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. В ответ тишина. Олегу показалось, что он услышал короткий смешок, будто кто-то рассмеялся в ответ. Но не только капитан услышал хохоток. Мехвод дернулся, словно ему за шиворот вылили ушат воды, и неожиданно для самого себя резко передернул затвор автомата, выщелкнув патрон. Латунный цилиндрик с тупой пулей золотой рыбкой скакнул в траву. Оружие и без этого стояло на боевом взводе.

– Товарищ капитан, может, в здании отсидимся? – предложил механик-водитель, словно подслушал его мысли. – Тут рядом я домик каменный приметил. Забаррикадируем изнутри дверь. Поглядим, что тут к чему.

– Ага, дождемся, что нас, словно курей, перережут, – отмел предложение ротный, хотя подобная идея не так давно посетила и его. – Прорвемся, Гена! Не в первый раз.

– Командир, что дальше… – мехвод не успел закончить вопрос. По нервам и барабанным перепонкам резанул скрежет.

Со стороны танка донесся противный звук, будто провели гвоздем по стеклу.

– Слушай сюда, – не поворачивая головы, сказал капитан. – Обходим танк с разных сторон. Если там чужой, возьмем в клещи. Смотри меня ненароком не подстрели.

Танкисты разделились, по широкой дуге обходя бронированную машину.

Повинуясь смутному инстинкту, капитан крадучись подошел к борту танка и осторожно заглянул за навесной топливный бак, из-за которого торчал ствол «дегтяря». Пулемет, как и положено, стоял на раздвинутых сошках. В раскрытом брезентовом подсумке маслянисто-тускло поблескивали два запасных диска к пулемету. Справа от приклада, подвешенные за кольца на кронштейне бака, висели две «лимонки». Усики на чеках были предусмотрительно разведены. Привести гранату в боевое положение можно было бы одной рукой: прижал ладонью предохранительную скобу к корпусу и потянул на себя, кольцо чеки остается на кронштейне. Замах, бросок, взрыв. Нелишняя предусмотрительность в скоротечном бою. Танкисты всерьез подготовились к обороне.