Александр Голодный - Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона Страница 56

Хм-м, а это уже почти традиция – завершать «спецэффектами» пребывание в чужом мире. И традиции положено соблюдать.

Второй охранник, третий… сразу четверо.

В глазах парней благоговение мешается с восторженным ужасом. Мы идем без задержки, как раскаленный нож сквозь масло. Только бы хватило сил.

Взятый под контроль враг безропотно открыл бронированную дверь. Потом сразу умер. Текущая цель достигнута – это оружейка. Можно подготовиться ко второму этапу операции. Но сначала…

Отпускаю сознания операторов там, в центре управления. И они совершают теоретически правильный, но предсказуемый и убийственный шаг. Сбрасывают стержни защиты. По иронии судьбы, коэффициенты, определяющие мощность нейтронных потоков, тоже называются «альфа». И сейчас итоговая формула получает недостающее значение – нижняя часть стержней работает, как первоклассный отражатель. В связи с разрушением направляющих каналов, стержни так и остаются торчать из реактора, войдя максимум на пару метров.

Реакция распада получает дополнительный толчок, как и температура сплавившегося содержимого топливных сборок. Воды в реакторе не осталось, она испарилась и вышла через оборванные магистрали. Зато полно водорода с кислородом, гремучей смеси в просторечии.

Всего лишь три процента легкого газа в воздухе приводят к взрыву. В агонизирующей «кастрюле» его намного больше. Через разорванные коммуникации смесь газов уже поступила во все доступные объемы. Дело оставалось только за искрой.

Словно могучая рука рванула бетонный пол из-под ног. Мгновенно среагировавший Кемаль поймал меня на лету, падая на спину и бережно прижимая к широкой груди. Через секунду погас свет, задрожавшие стены донесли мощный грохот.

Раскалившийся комочек обстреливаемого нейтронами делящегося вещества подпалил водород. Объемный взрыв разрушил реактор, снес РЗМ и перекрытие зала, играючи подбросил многотонную крышку «кастрюли». Кувыркнувшись в воздухе, она криво рухнула на исходящую адским пламенем шахту. Во все стороны разлетелись дико фонящие куски реакторной машинерии. Десятки тонн испарившегося в пламени ядерного топлива и радиоактивные газы поднялись над развалинами, как над жерлом вулкана, концентрированным смертоносным облаком.

Антураж создан. Думаю, игра «Сталкер» в Америке побьет все хиты продаж. В будущем, разумеется.

Тусклый красный свет аварийных ламп загорелся, когда мы уже вставали. Заработали и электронные замки, отделяющие нас от пристойного вооружения. Изучаю преграду. Дактилоскопический сканер и считыватель пластиковых карт. Понятно.

Магнитная карта нашлась в нагрудном кармане мертвого охранника. Ножом мультитула отделяю большой палец правой руки трупа. Знакомая процедура. Я так уже делал.

Тихий щелчок, металлическй лязг. Решетчатая дверь распахивается. Нет преград для Черного Теха.

– Как вам выбор, парни?

Напарники сбрасывают белые комбинезоны рабочих, выбирают бронежилеты, каски, обвешиваются подсумками. Пистолеты уже ни к чему.

Командир берет два «Хеклер-Коха», здоровяк – «Хеклер» и дробовик.

Мне ствол? Незачем, брат. Я сам смертельное оружие.

Бронежилет лег на плечи ощутимой тяжестью. Плохо. Значит, сил совсем мало. Где-то видел у входа…

Початая литрушка минералки стоит на столе охранника. Высыпаю в нее белый порошок, взбалтываю, аккуратно отворачиваю крышку. Опадает стремительно поднявшаяся пена. Можно пить.

Это «коктейль последнего часа», разработанный специально для меня энергетический стимулятор. Спасибо, Сергей Дмитриевич, вы действительно выдающийся ученый. Хотя временами и увлекающийся.

Минут через пять ощущаю резкий прилив сил, на лбу выступила легкая испарина:

– Готовы, парни? Вперед!

Через охваченные паникой, стремительно пустеющие коридоры мы прошли почти без задержек. Так, мелочи – на полу остались пяток охранников, да кто-то слишком любопытный из персонала.

Грузовой терминал. Ряды цилиндрических контейнеров у стен, мостовой кран и узкоколейка специальной железной дороги. Отсюда ядерное топливо отправляется в сепараторные цеха. Идти поверху через многочисленные КПП? Это ни к чему. Для спецназа всегда найдется безлюдная и неприметная дорога.

Терминал полностью обесточен, но сил моим друзьям не занимать. Поковырявшись в механике, перевожу на нейтраль ресивер автоматического мини-электровоза, специальным ручным приводом снимаю с тормоза, потом расцепляю состав. Поднатужившись, напарники через стрелку выкатывают большую часть транспортных механизмов в зал. Для нас остаются две платформы. На первой мы с командиром, сзади, параллельно работая толкачом, Кемаль. Почти как в лондонской «трубе».

Разогнавшиеся тележки быстро катили по рельсам, а я сканировал пространство. Плохо, что не могу охватить большое расстояние – резко усиливается головная боль. Но и пятнадцать метров тоже результат.

– Нас встречают. Приготовиться.

Стволы направляются в сторону быстро приближающегося освещенного выхода. Звучит четкое:

– Есть.

Все-таки ответственные и хладнокровные парни у них в охране. Горит реакторный зал, совершенно ясно, что произошла страшная ядерная авария. А с боевого поста самовольно никто не уходит и бдительности не теряет. Трое в мое личное кладбище, двоих срезают напарники.

Разделяющая изотопы фабрика пуста – лишь мигают транспаранты с призывом к немедленной эвакуации, да тревожно воют сирены. С электричеством все в порядке, наверное, произошло переключение на внешний источник. Расстреливая оборудование, пересекаем залы.

На нас обратили пристальное внимание – это становится понятно у входа в цех штамповки. Толстая железобетонная стена не помешала мне отсканировать сознания и оборвать жизни пятерки «встречающих».

– Плохо дело, братья. Впереди засада, человек двадцать. Для меня они вне зоны досягаемости – слишком далеко.

– Будем прорываться?

Думаю:

– Есть предложение получше. Они все еще подозревают, что я заложник. Предлагаю на этом сыграть.

– А если не поверят?

Криво усмехаюсь:

– Тогда вы увидите, как рождается полноценный Альфа. И как он разбирается с врагами. В любом случае дорогу в хранилище я вам расчищу.

– Ясно.

Ахмет, помолчав, добавил:

– Будь осторожнее, брат. Все-таки лучше, если ты еще хоть немного побудешь человеком.

Читая в его душе недосказанное, киваю:

– Я постараюсь.

Как и рассчитывал, огонь по мне не открыли. Конечно, разве может вызывать подозрения тощая фигура болгарского ученого, который, шатаясь и поминутно оглядываясь, бредет через зал? Правая рука демонстративно зажимает бок, иду согнувшись, голова наклонена – так не видно светящихся глаз.

Громкий окрик поступил рановато – до махины пресса, за которым укрылись вояки, еще двадцать шагов:

– На месте! Стоять!

Дернувшись, ковыляю туда, изображая крайний испуг и крича:

– Сэр, не стреляйте! Они взяли меня в заложники! Я чудом вырвался, я ранен! Не стреляйте, сэр!

Отсекающая группа не отвечала на вызовы. Но один безоружный, да еще и знакомый человек…

Командир отряда предсказуемо промедлил. Слишком многое произошло за последние полчаса, чтобы сохранить уверенность и ясность мышления. Осталось семь шагов, пять, вот уже замечаю направленные на меня стволы.

Неловко взмахнув руками, падаю и резко откатываюсь к мощной станине пресса. Запоздало ударившие очереди прошли мимо, а сейчас ледяная и огненная руки заставляют замолчать оружие, обрывая жизни стрелков. О чем-то догадавшись, они попытались взять меня в клещи, обойдя с двух сторон. С приблизившимися целями работать еще легче. Осталось трое, уже один… все! Придерживаю паранормальную энергию. Кажется, что и сам умру прямо сейчас.

Сквозь навалившуюся дурноту ощущаю приближение напарников.

– Ты ангел смерти, Искандер! Искандер?!

– Брат! Как ты?!

Пытаюсь отдышаться. Сердце бьется в ребра загнанным зверьком. Хриплю:

– Не очень. Попить бы…

– Сейчас!

Парни нашли воду, целых две литровки. Приканчиваю обе. Друзья помогают встать.

– Совсем плохо выгляжу? Ничего, осталось чуть-чуть. Но сначала сломаем эту дуру.

– А что это?

– Пресс для штамповки полусфер ядерного горючего. Очень точная и дорогая вещь.

С агрегатом расправляюсь варварски. Загрузив в рабочую область пригоршню болтов и гаек, запускаю механизм, замкнув перемычками контакты коммутирующего реле. Душераздирающий скрежет, хруст, хлопки выбитых перегрузкой предохранителей. Кранты машине.

Ставлю в уме еще одну галочку. Предпоследнюю.

– Что впереди, Искандер?

– Только хранилище.

Идти совсем тяжело, от бронежилета я отказался наотрез – не потяну.

– Давай, я тебя понесу?

– Нет, Кемаль. Лучше готовься стрелять. Наверняка нас ждут. И этих уже не обмануть.

Как плохо быть всегда правым! Защитники хранилища открыли плотный огонь еще на подходе к объекту, на этот раз стараясь не подпустить вплотную. Друзья вступили в перестрелку, а я тихой сапой ползу вдоль стенки, стараясь подобраться поближе. Оборудование, электрокары, группы контейнеров представляют собой неплохие укрытия. И главное – я не стреляю.